Остров капитанов - Софья Прокофьева

– Клянусь моим дедушкой, вы все сделали как следует! – в восторге завопил капитан Какследует, вваливаясь в таверну.

На радостях он сгреб в свои могучие объятия и капитана Тин Тиныча, и юного Томми, и даже капитана Нильса.

Поддерживая под локоть обессилевшего от всех волнений адмирала Колумба, вошел капитан Жан. Впрочем, ничего не скажешь, старый адмирал держался просто молодцом. Отстранив капитана Жана, он, опираясь о шпагу, сам доковылял до стула. И тут уж просто рухнул на него, скрипнув всеми костями.

– Теперь, когда на острове есть маяк, я уже никому не нужен, – печально сказал Добрый Прохожий. – Теперь уже никто, даже при всем желании доставить мне радость, не сможет заблудиться на дорогах острова Капитанов. Как это грустно сознавать, что ты никому не нужен.

– Что вы, что вы, уважаемый… – Капитан Тин Тиныч чуть запнулся, но тут же закончил фразу: – Наш дорогой Смотритель Маяка!

Все капитаны от души поздравили нового Смотрителя Маяка, который, не будем скрывать, так и сиял от счастья.

– А что же делать вот с этими? – Капитан Жан с презрением указал на пиратов.

– Н-да… Вообще-то, если все делать как следует, их следовало бы вздернуть на рею, – с некоторым сомнением протянул капитан Какследует.

– На корм акулам, – надменно сказал адмирал Колумб.

– Мы исправимся! Мы станем хорошими! – на разные голоса запричитали пираты.

Атаман Джина, сделав над собой неимоверное усилие, улыбнулась первый раз в жизни. Улыбка получилась жалкой, подобострастной, какой-то скошенной набок.

– И все-таки что же нам с ними делать? Нельзя же оставить их здесь, на острове? – нахмурившись, проговорил капитан Нильс.

– А что, если отправить их в плавание… в Никуда? – задумчиво предложил капитан Тин Тиныч, не спеша раскуривая свою старую трубку.

– Как это? – изумился капитан Жан. – Дорогой друг, объясните, что вы имеете в виду?

– Отправить их в Никуда на нарисованном корабле, – повторил капитан Тин Тиныч и указал на старинный потемневший рисунок, висящий на стене таверны.

В голубых кольцах табачного дыма корабль как будто ожил и покачнулся на выцветших нарисованных волнах.

– О-ля-ля! Отличная идея! – воскликнул капитан Жан.

– Туда им и дорога! – Капитан Какследует тяжело стукнул кулаком по столу.

Всем капитанам пришлась по душе эта мысль. Пожалуй, лучше ничего не придумаешь.

На другой же день капитаны принялись за дело.

Нарисованный корабль со всеми предосторожностями сняли со стены. Да и правду сказать, страшно было к нему прикоснуться, казалось, того и гляди, обветшалый корабль рассыплется в прах.

По всем правилам искусства нарисованный корабль спустили на воду.

Зашипели, задымились полозья на стапелях. И корабль, разрезав носом голубую воду, закачался на волнах.

Лучи закатного солнца осветили корабль. Прошли сквозь истлевшие паруса, засветились огнем в дырах обшивки, между черными ребрами шпангоутов.

– Боже праведный! Да это «Летучий Голландец»! – Старый адмирал Колумб поднял руку, будто отгораживаясь от страшного видения.

– Пожалуй, вы правы, – кивнул капитан Тин Тиныч. – Не надо забывать, сказка есть сказка.

Черная Кошка, вкрадчиво мурлыкая, бочком подобралась к Белке.

– Белочка, раскрасавица, – уже и не зная, как подольститься к ней, сладким голосом пролепетала Кошка. – Возьми меня к себе в горничные. Буду когтями тебе шерстку-хвостик расчесывать. Может, что простирнуть надо, погладить…

– Я – матрос! – гордо вскинула голову Белка. – А у матросов горничных не бывает.

– Ласточка, милая! – метнулась Черная Кошка к Ласточке. – Хочешь, пойду в няньки к твоим птенчикам? Да я их… Да я с них глаз не спущу. Научу их ловить…

– Кого? Птичек? – насмешливо прищурилась Ласточка.

– Ну да, птичек! – радостно подхватила Черная Кошка, но, тут же сообразив, какую она сморозила глупость, с унылым видом умолкла. Одноглазик, улучив момент, заехал ей в бок носком башмака. Ведь даже пираты презирают изменников.

Пираты нехотя поднялись на корабль.

– Ничего, мы еще потешимся! Еще встретим кого-нибудь и ограбим, – прошипела красотка Джина.

– Вы поплывете в Никуда! Там вы не встретите никого! – крикнул капитан Жан.

– Погодите, мы еще вернемся! – Коротышка в лютой ярости погрозил капитанам квадратным кулаком.

– Из Никуда еще никто никогда не возвращался, – покачал головой капитан Тин Тиныч.

Закатное солнце на миг ослепило капитанов. И тут же нарисованный корабль вместе со всеми пиратами исчез из глаз. Потому что нельзя проследить взглядом путь корабля, уплывающего в Никуда.

Капитан Тин Тиныч осторожно взял под руку Христофора Колумба, невольно удивившись, как тонка и хрупка под камзолом рука старого адмирала. Не спеша он повел его вверх по мощенной камнем дороге, туда, где уютно светил над входом в таверну узорный фонарь.

– Смотрите под ноги, адмирал, – заботливо предупредил его капитан Тин Тиныч.

– Каррамба! Проклятые пираты! Надеюсь, я могу отдохнуть хотя бы полстолетия, – ворчал старый адмирал, с трудом переставляя ноги.

– И я надеюсь, – улыбнулся капитан Тин Тиныч. – Бодритесь, адмирал, еще немного, и мы у цели. Опирайтесь на мою руку.

– Должен вам сказать, капитан, что вы отменный моряк и человек редчайших добродетелей, – несколько высокопарно произнес адмирал Колумб.

Капитан Тин Тиныч хотел было ответить ему какой-нибудь шуткой, но адмирал Колумб почему-то глубоко вздохнул и печально посмотрел на него своими мудрыми, ставшими совсем прозрачными от времени глазами.

– Благодарю, – серьезно сказал капитан Тин Тиныч. – Для каждого моряка большая честь услышать от адмирала Христофора Колумба такие слова!

И, обгоняя их, тем же путем на свет фонаря летели серые неуклюжие ночные бабочки.

Они сварливо переговаривались в сумерках, бранили ярких дневных бабочек, которые еще сонно порхали над верхушками пальм.

– Ишь, никак не угомонятся!

– Совести у них нет!

– А уж пестрые какие – смотреть противно.

– Сейчас наше время!

– Уже зажглись лампы, свечи, фонари! Мы будем кружиться, кружиться вокруг огня!..

Что ж, как видите, жизнь в Сказке вошла в свою привычную колею.

А далеко-далеко в большом городе на настоящей реке Ласточка Два Пятнышка влетела в открытое окно волшебника Алеши.

Измученная нелегким путем, Ласточка, еще тяжело дыша, уселась на трубку телефонного аппарата, стоявшего на столе, и устало сложила стройные крылья.