Мой неотразимый граф - Гэлен Фоули

— Очень благородно с вашей стороны, — со злостью пробормотал Джордан.

Вдруг Фолкерк потерял терпение.

— Убирайтесь! — крикнул он. — Убирайтесь оба! Вон из моей кареты! И не пытайтесь за мной следить! Мне пора, иначе меня выследят шпионы Малькольма. Особенно Мясник.

Джордан отступил, давая дорогу Вирджилу, но рыжеволосый горец медлил.

— Фолкерк, если мой брат узнает о ваших планах, он вас убьет. Мы можем вас защитить, если вы станете нашим информатором.

Фолкерк презрительно фыркнул и захлопнул дверцу прямо перед носом Вирджила. Офицеры ордена обменялись циничными взглядами и направились ко второй карете, где Макс все еще сидел рядом с их бесчувственным товарищем.

— Это морфий, — сообщил Джордан. — Конечно, если верить Фолкерку.

Вирджил забрался в экипаж и осмотрел Дрейка.

— Бедный малый, — угрюмо пробормотал горец. — Отвезем его в Данте-Хаус.

— Сэр, позвольте мне отлучиться. Теперь, когда задание выполнено, мне надо кое-что проверить, — попросил Джордан.

— Что именно?

Джордан покачал головой. Он был доверенным агентом, и командир всегда шел ему навстречу.

— Ну хорошо. Ты сыграл свою роль в обмене. Едва ли мы узнаем что-то новое, пока он не проспится. — Он печально посмотрел на Дрейка. — Встретимся завтра утром. Тогда вы все получите новые задания.

— Да, сэр.

Макс вопросительно приподнял бровь, но в ответ получил лишь лукавый взгляд. Джордан снял плащ и вместе с маской бросил его на переднее сиденье кареты. Под плащом он был одет во все черное и вооружен до зубов.

Джордан попрощался с товарищами, и вскоре карета скрылась из виду, а граф решил, что настало время нанести ночной визит редакторам газет.

Утром Мара с нетерпением ждала, пока ее дворецкий Рис просмотрит «Таймс». У нее не хватило на это духу. Томас носился вокруг стола, волоча за собой деревянную лошадку, а Мара в нервном возбуждении вглядывалась в лицо Риса, который, повернув газету к окну, внимательно и неторопливо рассматривал каждую страницу.

— Тут есть статья о беспорядках, миледи, — наконец объявил он, — но ничего не говорится ни о вас, ни о лорде Фальконридже.

— Правда? Вы уверены? А посмотрите-ка здесь. — И она сунула ему в руки экземпляр «Пост», где была страничка светских сплетен.

Разве журналисты упустят шанс растрезвонить всему миру о том, что на ее карету напали, потому что толпа считала ее любовницей регента?

В народе регента не любили. Вдруг на нее снова нападут, поверив в эту ложь? И кто знает, какой вред подобный скандал нанесет ее репутации в обществе? Мара легко могла представить, что скажет мать.

Рис взялся за вторую газету. Мара не успокаивалась.

— Тут то же самое, — сообщил дворецкий чуть позже. — О беспорядках пишут, но про вашу карету — нет. Ни слова ни о вас, ни о его светлости. Там сразу переходят к прибытию драгунов.

— Это какое-то чудо, — с облегчением выдохнула Мара.

— Похоже на то, мэм, — согласился Рис, складывая газету. — Может быть, некий высокопоставленный друг не позволил втянуть ваше имя в этот скандал, — проницательно заметил он.

Но Мара рассеянно покачала головой. Она ничего не понимала. У принца-регента не хватало влияния, чтобы прекратить нападки на него самого. Разве он мог защитить ее и остановить журналистов?

Видимо, эту новость упустили либо же тут вмешались другие обстоятельства или люди. Джордан очень уверенно заявил, что в газетах ее имя не упомянут. Имеет ли он к этому отношение или просто оказался прав, как всегда?

Рис снял очки.

— Я вот что подумал, мэм…

— Да? — Мара подняла на него встревоженный взгляд.

— Может быть, они, — осторожно начал дворецкий, — придерживают эту новость для вечерних выпусков.

— О Боже! — воскликнула Мара. — Наверное, так и есть.

Да, ей предстоял долгий день.

Когда утром Джордан прибыл в Данте-Хаус, его внимание сразу привлек шум наверху — громкие крики, грохот, как будто швыряли мебель, звуки разбитого стекла.

— Отпустите меня!

— Ясно, — пробормотал Джордан себе под нос. — Дрейк проснулся.

Он взбежал по резной лестнице посмотреть, не нужна ли его помощь.

В коридоре второго этажа, напротив комнаты с решетками на окнах и укрепленной металлом дверью, стоял Бошан.

— Насколько я понимаю, морфий выветрился?

— Выпустите меня отсюда! — ревел в комнате Дрейк. — Клянусь, я всех поубиваю!

— Успокойся, — раздался изнутри комнаты голос Макса. — Ты не убьешь меня, Дрейк. Мы дружим с десяти лет. Неужели ты не помнишь наши школьные годы в Шотландии?

— Я не знаю тебя! Зачем ты мне лжешь? Выпусти меня немедленно! Это ведь сумасшедший дом? Почему ты меня не слушаешь? Я не сумасшедший!

— Черт возьми, — пробормотал Джордан, обменявшись угрюмыми взглядами с Бошаном, и, прячась за спину дворецкого, заглянул в открытую дверь.

Бедный мистер Грей с подносом в руке стоял на пороге комнаты, пытаясь передать сумасшедшему графу еду.

Дрейк, возбужденно расхаживавший из угла в угол, вдруг остановился и с недюжинной силой и меткостью запустил чем-то в Макса. Тот нырнул вниз, потом быстро выпрямился и с улыбкой посмотрел на подсвечник, оставивший в стене основательную выбоину.

— Ха! Видишь, ты еще не растерял навыки. Эти подонки не смогли их из тебя выбить. Это все твоя выучка. Нас ты мог на время забыть, но остался самим собой. Все будет хорошо, Дрейк. Постарайся успокоиться. Тебе надо позавтракать.

— Не подходи! — угрожающе произнес Дрейк, пятясь от Макса.

Джордан покачал головой.

Дрейк выглядел ужасно. Его черные как уголь глаза покраснели. В них метались растерянность и гнев. Багровое от натуги лицо покрылось потом. Черные волосы спутались. Грудь вздымалась, он тяжело дышал. Попытки вырваться отсюда дались ему тяжело. Казалось, паника охватила его сразу после пробуждения.

Было ясно, что их товарищ не понимает, где находится, и не совсем уверен в том, кто он такой.

— Не давайте ему никакой посуды, — негромко сказал Бошан дворецкому, который так и не рискнул войти в помещение.

— Понятно, — побледнев, согласился дворецкий. — Может быть, ложку?

— Я бы не стал, — многозначительно произнес Джордан. — И никакого стекла.

Дворецкий сглотнул.

— Да, сэр.

Их всех, включая Дрейка, учили использовать в качестве оружия любые подручные средства. Ложка может служить рычагом, осколком фарфоровой тарелки можно перерезать противнику глотку. Фолкерк оказал им любезность, предупредив, что возвращение Дрейка будет нелегким.