Талантливый мистер Рипли - Патриция Хайсмит

– Переселиться в Рим? На какой срок?

– Не знаю. Уж во всяком случае, до весны. – Том снова стал упаковывать холсты.

– Он не приедет всю зиму? – Это был чуть ли не вопль отчаяния.

– Нет, не приедет. Пишет, что, может быть, даже продаст дом. Пишет, что еще не решил.

– Вот те на! Что же такое случилось?

Том пожал плечами:

– Ясно одно: собирается провести зиму в Риме. Пишет, что сообщит и тебе. Я думал, ты тоже сегодня получила письмо.

– Нет, не получила.

Оба помолчали. Том продолжал паковать холсты. Только сейчас он вспомнил, что и не начинал собирать свои собственные вещи. Он даже не заходил в свою комнату.

– Но в Кортино-то он все-таки поедет? – спросила Мардж.

– Нет, не поедет. Упомянул, что напишет Фредди и откажется. А ты чтобы ехала без него. – Том наблюдал за ней. – Да, чуть не забыл: Дикки пишет, чтобы ты взяла себе холодильник. Найми кого-нибудь его перетащить.

Мардж совсем не обрадовалась подарку, лицо ее оставалось таким же потерянным. Том знал: она сейчас ломает голову над тем, будет ли он, Том, жить в Риме вместе с Дикки, и, судя по его веселому настроению, очевидно, считает, что будет. Том прямо-таки видел, как вопрос вертится у нее на копчике языка. Он видел Мардж насквозь, как ребенка. Наконец она спросила:

– Ты будешь жить вместе с ним в Риме?

– Может быть, поживу какое-то время. Помогу ему обустроиться. В этом месяце хочу съездить в Париж, а где-то в середине декабря вернусь в Штаты.

Вид у Мардж был удрученный. Наверное, она представила ожидающие ее педели одиночества, даже если Дикки будет ненадолго приезжать к ней в гости в Монджибелло. Некому слова сказать воскресным утром, одинокий ужин в четырех стенах…

– А где он собирается встречать Рождество? Здесь или в Риме, как ты думаешь?

Том ответил с оттенком раздражения:

– Вряд ли здесь. По-моему, он хочет, чтобы его оставили в покое.

После этого удара она обиженно умолкла. То ли еще будет, когда она получит письмо, которое Том собирается написать ей из Рима! Доброе, ласковое письмо. Ведь Дикки был с ней добр и ласков. Но сомнений в том, что Дикки больше никогда не захочет ее видеть, после него не останется.

Через несколько минут Мардж встала и попрощалась, вид у нее был отсутствующий. Возможно, сегодня же попытается связаться с Дикки по телефону. Или даже поедет в Рим. Ну и что? Разве не мог Дикки переехать в другую гостиницу? Гостиниц в Риме навалом, она проищет его не один день. А если не найдет ни по телефону, ни лично, подумает, что он уехал в Париж или куда-нибудь еще вместе с Томом Рипли.

Том проглядел неаполитанские газеты в поисках заметки о том, что в окрестностях Сан-Ремо найдена затопленная лодка. Заголовок должен быть примерно такой: “Barca affondata vicino San-Remo”[16]. И наверное, поднимется большой шум из-за пятен крови, если они еще остались в лодке. Итальянские газеты с мелодраматическими штампами любят раздувать такие вещи. “Ужасная находка. Джорджо ди Стефани, молодой рыбак из Сан-Ремо, вчера в три часа пополудни обнаружил в двух метрах от берега маленькую моторную лодочку, внутри залитую кровью…” Но ничего подобного в газетах Том не нашел. Вчера в газетах тоже ничего не было. Пройдет не один месяц, пока эту лодку найдут. А может быть, не найдут никогда. А если и найдут, откуда узнают, что Дикки Гринлиф и Том Рипли вместе выехали на этой лодке? Они не назывались хозяину лодочной станции в Сан-Ремо. Итальянец всего лишь дал им оранжевый билетик, который Том сунул в карман, а потом нашел и уничтожил.

Том уехал из Монджибелло на такси часов в шесть, а перед этим зашел к Джордже выпить кофе и попрощался с ним, Фаусто и многими другими их с Дикки общими знакомыми. Он рассказывал всем одно и то же: что синьор Гринлиф проведет зиму в Риме, и что он передает всем привет, и что они еще встретятся. Том выражал уверенность, что Дикки в ближайшее время приедет в Монджибелло в гости.

Картины Дикки он к тому времени уже послал в Рим багажом на адрес Американского агентства вместе с дорожным сундуком и двумя самыми тяжелыми чемоданами – до востребования на имя Дикки Гринлифа. Свои собственные два и третий чемодан Дикки взял с собой в такси. Он успел поговорить с синьором Пуччи в “Мирамаре”: синьор Гринлиф, возможно, захочет продать свой дом с меблировкой, так не возьмет ли синьор Пуччи это на себя? Синьор Пуччи охотно взялся. Том поговорил также с Пьетро, сторожем на причале, и попросил присмотреть покупателя на “Летучую мышь”, потому что синьор Гринлиф скорее всего захочет сбыть с рук яхту этой зимой. Синьор Гринлиф отдаст ее за пятьсот тысяч лир, меньше восьмисот долларов, а по такой цепе продать двухместную яхту, по мнению Пьетро, можно будет за две-три недели.

В поезде на Рим Том сочинял письмо к Мардж, и занимался этим так усердно, что запомнил текст наизусть, а потому, придя в свой номер в гостинице “Хеслер”, сел за машинку Дикки, которую привез в одном из чемоданов, и написал письмо прямо набело.

“Рим 28 ноября 19…

Дорогая Мардж!

Я решил снять квартиру в Риме и пожить здесь до конца зимы. Просто чтобы переменить обстановку и на время удрать из нашего доброго старого Монджи. Я испытываю жгучую потребность побыть наедине с самим собой. Извини, что я уехал так внезапно и даже не попрощался. Но ведь на самом деле я не так уж далеко и время от времени мы будем видеться. Но сейчас мне ужасно не хочется ехать паковать мое барахло, и я переложил это бремя на Тома.

Что касается нас с тобой, то не будет вреда, а, возможно, будет большая польза, если мы на какое-то время расстанемся. У меня ужасное ощущение, что тебе скучно со мной, хотя мне совсем не скучно с тобой, и, пожалуйста, не считай мой отъезд бегством. Наоборот, Рим приблизит меня к реальной жизни. Монджи меня к ней определенно не приближает. Причиной моей неудовлетворенности частично была ты. Разумеется, мой отъезд ничего не решит, но он поможет мне разобраться в моих чувствах к тебе. Поэтому я считаю, что лучше мне какое-то время не видеть тебя, и надеюсь, ты меня поймешь. Если же не поймешь – ну что ж, на нет и суда нет, на этот риск мне приходится идти. Том умирает от желания посмотреть Париж, и, возможно, я на пару недель поеду с ним. Если только не засяду сразу же за работу. Я познакомился с художником по фамилии Ди Массимо, его работы мне очень нравятся, он славный старик, довольно-таки бедный, так что, по-видимому, будет рад взять меня в ученики за небольшую плату. Я собираюсь писать картины вместе с ним в его мастерской.

Рим – чудесный город, фонтаны на ночь не выключаются, и всю ночь на улицах полно народу, в противоположность нашему славному Монджибелло. Насчет Тома ты ошибаешься. Он собирается скоро вернуться в Штаты, а когда именно – это его дело, он ведь в общем-то неплохой парень, и я ничего против него не имею.

Пока я еще и сам не знаю, где буду жить. Пиши мне на адрес Американского агентства в Риме. Когда найду квартиру, сообщу тебе. А пока пусть горят огни в доме, работает холодильник и твоя машинка тоже. Прости меня, если я испорчу тебе Рождество, но я думаю, что так скоро нам не следует встречаться, хочешь обижайся, хочешь нет.