Братва особого назначения, или Демьян и три рекетера! - Дмитрий Черкасов

И Софи скорчила недовольную гримасу.

Демьян только улыбнулся и ничего девушке не ответил.

В этот момент официант принёс заказанный ужин: устрицы, для которых был самый сезон, полукружьем лежащие на широком фарфоровом блюде, сок только что отжатого лимона в маленьком соуснике и бутылку лёгкого белого вина — непременный атрибут, подаваемый к морскому деликатесу.

Софи посмотрела, как Демьян, взяв в руку одну из раковин, слегка передёрнулся, и улыбнулась.

— Это очень вкусно, — проговорила она. — Попробуй. К тому же помогает мужчинам в любови. Хотя тебе это не нужно, — добавила девушка с хитрой улыбочкой задорной лисички.

Демьян от важности тут же надулся и выпятил нижнюю губу: дескать, знай наших русских пацанов. Это тебе не французские задохлики.

Он сбрызнул устрицу лимонным соком, подивился, что она ещё живая и пищит, и, чуть наморщив нос, проглотил деликатес.

— Ну? — пристала к нему любопытная Софи.

— Нормально. Есть можно, — сообщил ей Демьян, запивая устрицу большим количеством вина.

— Я рада, что тебе нравится.

После такого лёгкого ужина официант принёс кофе. Демьян развалился в кресле и, довольный и сытый, нежился под ласковыми взглядами француженки, попивая ароматный напиток и поглядывая вокруг: не видать ли нашей конкурентки? Где-то она сейчас? Небось, тоже охотится за кассетами. Ну-ну, давай, действуй, а мы пока кофейку попьём.

От таких мыслей Демьяну стало весело, и он, повернувшись к Софи, погладил её по щеке и задорно подмигнул.

Девушка ласково потёрлась щекой о грубую мужскую ладонь.

— Ладно, хватит отдыхать, пошли в номер, — решительно произнёс Дёма.

И он увлёк за собой и не думавшую сопротивляться Софи.

* * *

Они сидели в гостиничном номере на смятой кровати и пили прихваченный с собой из ресторана аперитив.

— Я дам тебе ещё сорок тысяч долларов, всё, что у меня осталось… Но нужно ещё решить, как мне вернуться в Россию, — сказал Демьян.

— С этим будет трудней, чем с кассетами, но не бывает нерешаемых проблем, — ответила Софи и философски добавила: — Были бы страсть и любовь, а всё остальное — ерунда.

Одну маленькую вещь не сказала своему любовнику лукавая Софи. Она не хотела испортить такое славное знакомство.

А вещь эта была очень важной. Всё дело было в том, что гостиница «Виктор Гюго», как и многая другая недвижимость в Довилле и Трувилле, принадлежала её отцу. Администрация гостиницы, естественно, была в курсе того, что за барышня жила в королевском люксе их отеля. Отсюда и проистекала её уверенность в том, что забрать кассеты не составит для неё большого труда.

Но Демьян ничего этого не знал, а потому слегка поражался самоуверенности французской искательницы приключений.

— Давай, пойдём прогуляемся на пляж? — предложила Софи, лукаво подмигнув Демьяну и носком туфельки толкнув его ногу. — Там есть весьма укромные уголки.

— Но как мы добудем кассеты? — бестолково переспросил он.

— Не волнуйся, «мон шер», завтра в полдень они будут у тебя.

При этом у Софи было такое выражение лица, что у Демьяна пропала всякая неуверенность насчёт видеокассет.

— Пойдём, — только и сказал он, покорно двинувшись следом за лукавой француженкой.

«Или пан, или пропал» — подумал он, выходя из гостиницы и подставляя лицо освежающему морскому бризу.

2

Марк Павлински, дежурный администратор гостиницы «Виктор Гюго», заступил на ночное дежурство.

Это было обычное, рядовое ночное дежурство, каких Марк уже отстоял за гостиничной стойкой не один десяток. И всё-таки в эту ночь он очень волновался.

Сегодня ему предстояло совершить кражу в отеле, где он проработал почти пятнадцать лет. Но чего не сделаешь ради красоты! Или ради денег! Или ради тогой другого…

Ведь они — французы — такая противоречивая нация. С одной стороны, они расчётливы и бережливы. И лишнего сантима не потратят на сомнительное удовольствие. А с другой стороны, они так любят жизнь! Так любят женщин, что порой теряют голову и целые состояния бросают под милые и очаровательные ножки!

А что было в жизни у Марка Павлински?

Родился он в провинциальном городке Вилер-Бокаж, где всего тысяча жителей, одна школа, одно кафе, один универсам, да одна церковь… И все девчонки там уже почти с первого класса были распределены и поделены между местными «звёздами» — тут уж не разгуляешься!

Куда там щуплому и близорукому польскому еврейчику Марку было тягаться с крупными нахальными, спортивного сложения парнями, такими как главный их школьный Дон Жуан — Жорж Дюкло.

Это у Жоржа была возможность свободно лапать всех девчонок в классе, не считаясь с распределением, потому что в случае чего мог и по рогам своими здоровенными кулаками настучать, а близорукому Марку оставалось только подглядывать в папин бинокль за своей соседкой, что жила в домике напротив, молодой булочницей Ани Безансон. Стыдливо прячась за штору, он наблюдал, как Ани раздевается, перед тем как лечь со своим мужем, мсье Безансоном. И Марк целыми часами подкарауливал этот всего одну секунду длившийся момент, когда Ани расстёгивала свой лифчик, и розовые бретельки легко соскальзывали с её волнующе округлых плеч… Это было единственное сексуальное развлечение за всю его юность…

Что-то тихонько напевая себе под нос за стойкой бара, дежурный администратор гостиницы «Виктор Гюго» даже головой покачал от неудовольствия, вызванного такими горькими воспоминаниями.

А потом… потом было училище коммерции в Гавре. В портовом Гавре, а не в Париже, да и то на деньги французской коммунистической партии, потому что у его родителей не было денег на парижскую «Эколь де Коммерс». Да и родителей-то у него не было.

Какого чёрта придумали люди на заре цивилизации эти самые деньги, проклятие человечества? Марк снова сокрушённо покачал головой и даже на секунду прекратил своё тихое пение, перейдя на протяжный свист.

В Гавре было то же самое, что и в школе, — даже хуже. Девчонки смотрели только на то, на какой машине приезжают за ними кавалеры. В крайнем случае, если это был не «Порше» и не «Мерседес», такую оплошность кавалеру прощали только за высокий рост и редкие в этих местах светлые волосы вкупе с голубыми глазами. Это считалось в те времена особым шиком — иметь голубоглазого и светловолосого кавалера. Таким парням девчонки не отказывали. Но у Марка не было ни голубых глаз, ни могучих плеч… ни чёрного элегантного «Порше»… Поэтому все два года учёбы он довольствовался тайным общением с цветными журнальчиками «Плейбой», «Пентхауз» и «Уйи»… Как пишется в книгах: верная рука — лучший друг индейца.

А потом была работа.

Марк Павлински любовно погладил стойку бара родного отеля. Так могут гладить лишь округлое гладкое бедро любимой женщины.