Бабочка, выкованная из стали - Екатерина Николаевна Островская

— С Лушкевичем не ссорились?

— А чего с ним ссориться. Он всегда тихим был. А сейчас, говорят, человека убил. Поверить трудно. Лушкевич всегда вежливым был. Даже когда пьяный, здоровался.

— Часто видели его пьяным?

Соседка отвернулась молча к окну.

— То есть часто? — подсказал Гончаров.

Женщина кивнула.

— Не скандалил, с женой не ругался?

— Нет, но она на него наезжала порой. Через стенку только ее голос слышно. А он если и отвечал, то бу-бу-бу… Слов не разобрать. Они сюда приехали лет тридцать назад… Даже больше: мне лет десять тогда было. Мне все девчонки в классе завидовали, что у нас такой сосед знаменитый. Только Виталий Сергеевич тогда с другой женой жил — она тоже артисткой была. Она с ним даже в фильме про моряков снималась: была буфетчицей на их корабле. Она еще жаловалась на экипаж, если помните.

— Помню, конечно, — кивнул Гончаров. — «Качка, не качка, а каждый все равно готов на тебя упасть…» Симпатичная была.

— Только ее почти не приглашали сниматься, разве что в эпизоды, да и то потому, что Виталий Сергеевич ставил такие условия. А потом ее вдруг пригласили во французский фильм про их Сопротивление: она там русскую графиню должна была играть. На два месяца уехала, а кто за ребенком ходить будет? У них же сын Миша. Ему семь лет тогда было. Сначала меня просили, чтобы я его из школы встречала, уроки с ним делала, кормила, но мне самой-то тогда двенадцать лет было. А потом Виталий Сергеевич как-то встретил свою студентку бывшую, которую, как я понимаю, отчислили за профнепригодность. Та пожаловалась ему на свою тяжелую жизнь, на отсутствие работы и денег, на необходимость снимать жилье. Он по наивности своей и позвал ее к себе пожить какое-то время, чтобы помочь — за деньги, разумеется. Та приехала с ребенком… Вот так и рухнула у Лушкевичей семейная жизнь: Елена Марковна вернулась и удивилась, когда увидела эту… С ней ведь не посоветовались и даже не предупредили, что он берет в дом помощницу. Елена Марковна развернулась… То есть сначала взяла Мишу, а потом ушла. Виталий Сергеевич за ней… Потом еще с ней встречался, просил прощения, но та ни в какую. Елена Марковна так и не вернулась, потом, правда, выяснилось, что у нее в Париже уже другой был. Туда она потом и отправилась вместе с сыном. Теперь он уже не Миша, а Мишель…

— А та бывшая студентка где теперь? — поинтересовался Гончаров.

— Теперь она там. — Женщина показала на стену. — Она же потом Лушкевича на себе женила. Но добра ему это не принесло: карьера рухнула, да и вообще счастье убежало куда-то. Он какое-то время на озвучании работал, но потом его и оттуда погнали, потому что приходил на запись с запахом алкоголя.

— Он часто выпивает?

— Вы уже спрашивали. Но компания у них почти каждый день собирается. Некоторые из них, когда меня встречают на площадке или на лестнице, даже здороваются. То есть это не совсем конченые алкаши. А тот, которого вчера Виталий Сергеевич убил, бывал чаще других. Даже тогда, когда Виталия Сергеевича не было дома. Я, конечно, ни на что не намекаю. Лушкевичу под семьдесят, его жене сорок пять… А тому, кого убили, еще и сорока нет. Но Татьяна еще может понравиться, когда захочет…

В дверь позвонили, Грицай отправился открывать, и почти сразу из коридора прилетел голос следователя Лячина:

— Товарищ подполковник, подследственного привезли.

— Понятой будете? — обратился Гончаров к соседке и добавил после того, как она кивнула: — Возьмите еще кого-нибудь. Мы постараемся не задержать вас надолго.

Лячин сам звонил в дверь. Раз, другой, третий. Было слышно, как кто-то быстро ходит за дверью, потом щелкнул замок.

— Вам что-то еще нужно? — поинтересовалась жена Лушкевича сразу, как только увидела на пороге квартиры полицейских. — Мы же вчера все с вами выяснили.

— Вы, может, и выяснили, а мы нет, — сказал Гончаров и, отстранив женщину, вошел в квартиру.

За ним прошмыгнул Лячин, и только потом сержант Мошкин ввел артиста. Увидев жену, тот опустил голову, а она подскочила к нему и обняла быстро, потом отступила на шаг и прикрыла ладонью рот, сдерживая рыдания. На ее глазах выступили слезы.

— Я же люблю тебя, Виталик, — прошептала она, — как же ты мог? Как ты мог, несчастный мой человек?

Игорь разглядывал жену артиста, пытаясь понять, почему они вместе; эта женщина стала причиной развода Лушкевича; хотя бы только из-за этого не стоило связывать с ней свою судьбу. Но они живут вместе вот уже более двух десятков лет. Она, правда, неплохо выглядит для своего возраста, хоть и помята немного. Но все же с утра она успела причесаться и привести себя в порядок. Не укрылось от Игоря и то, что мизинец левой руки женщины обернут полоской медицинского лейкопластыря.

— Гражданка Лушкевич, — обратился к ней следователь Лячин, — мы должны в присутствии понятых провести все необходимые оперативно-следственные мероприятия, обязаны задать вам несколько вопросов, чтобы установить истину.

— Так вчера уже назадавали этих вопросов столько, что просто голова кругом. Все равно я не скажу вам ничего нового.

Лячин кивнул, словно соглашаясь с ней, а женщина продолжала:

— Только зря мне сердце рвете и над Виталием издеваетесь: он ведь по пьянке поспорил, нож схватил и в пылу ссоры ударил.

— О чем хоть спор был? — подключился к разговору Гончаров.

— А я знаю? — пожала плечами женщина. — Я вообще спала в другой комнате. Сквозь сон слышу, что вроде как бузят… Потом крик, что-то упало. Вышла и смотрю: Виталий с ножом стоит, а этот лежит весь в крови… Хрипит и ногами дергает. Я к нему, чтобы оказать первую помощь. Мужу кричу: «Вызывай “Скорую“!», а он в ступоре. Я ведь все рассказала вчера подробно.

— Рассказывали, — подтвердил Лячин, — почти слово в слово. Потом вы забрали из руки мужа нож, отправились вызывать «Скорую», но вдруг передумали, потому что неотложная первая помощь требовалась вашему гостю. В процессе оказания вами первой помощи Армянцев скончался. Тут вы заметили, что муж исчез, бросились за ним и не нашли. Искали его долго, но впустую. А муж,