Гиблое место - Ирина Мясникова

При этих словах Лариса стала расстегивать свою малипусенькую кофточку, не спеша приближаясь к Коробкину. Она даже нижнюю губу для пущего эффекта прикусила. Коробкин попятился.

– Куда же ты, дружочек? Тут как раз кабинет Светланы Андреевны недалеко! Стоит только закричать, как Катька секретарша моментально прибежит. Это на тот случай, если кому-то вдруг доказательства потребуются! – Лариса нежно улыбнулась Коробкину и растрепала себе волосы. Она уже получила массу удовольствия от лицезрения перепуганной рожи Коробкина и предвкушала, как завопит дурным голосом на весь клуб. Не исключено, что после этого Коробкину придется искать работу. А нефиг стучать!

Однако Коробкин завопил раньше Ларисы. Это было неожиданно. Наверное, этот придурок так перепугался, что у него включился инстинкт самосохранения. Коробкин вдруг взвизгнул и с криком «Дура ненормальная!» выскочил из менеджерской. По дороге, уже за дверью, он что-то уронил и на кого-то налетел. Видимо, как раз на секретаршу Катю. Лариса захохотала ему вслед, поймав себя на том, что хохочет в точности как Михайлова с противным «гы-гы-гы». В этот раз этот смех ей не показался таким уж неприятным.

Старков ломал голову над тем, как избавиться от Михайловой. Он очень от нее устал и надеялся, что дальше уже сможет обходиться без ее помощи. Клуб набирал обороты, и Старков понимал, что никаких перспектив возврата его к прежнему состоянию просто не существует. Необходимо было как-то изыскивать пути для погашения долгов тестю, и Старков видел единственный вариант решения этой проблемы, а именно строительство катка. Конечно, поначалу он попадал с этим катком в еще большую долговую яму, но бизнес-план, который сделали поставщики оборудования, показывал большие перспективы и быструю окупаемость. Этот бизнес-план, в отличие от предыдущего, был сделан настоящими профессионалами, однако Михайлова была категорически против. Безусловно, частично она была права: существовали препятствия для реализации этой идеи, но, на взгляд Старкова, они не были настолько уж непреодолимыми. Старкову не хуже, чем Михайловой, было понятно, что каточники заинтересованы в продаже своего оборудования, пусть даже и в долг, но он был в корне не согласен с ее мнением, что через этот долг каток ему обойдется гораздо дороже. И насчет высокой окупаемости она тоже сомневалась. Михайлову послушать, так вообще ничего делать не надо. Продать клуб, отдать деньги тестю. Остальное положить в банк под проценты. Она уверяла, что он получит денег больше, чем при функционирующем на полную катушку клубе, причем без всяких эксплуатационных геморроев.

Альтернативное использование активов, видишь ли! Уж он-то всяко получше ее знает, как из денег сделать еще большие деньги, не выходя из кабинета. Но это же скучно! А в клубе, как ни крути, было интересно. Разные люди, клиенты, персонал. И конечно, Лариса! И если раньше Михайлова называла клуб «Титаником», то теперь он у нее был «Домиком для Барби».

– Андрюша! Это не куклы, это живые люди! Ты же несешь ответственность за них. А это очень тяжело, – говорила ему Михайлова неоднократно.

И чего тут тяжелого? Он никакой такой тяжести не испытывал. Любопытство испытывал, это факт. Вот и хотелось уже самому порулить в этом муравейнике, тем более что времени у него свободного сейчас много. Тесть часть проектов замкнул на себя из-за того, что клиентами были какие-то очень важные люди и хотели иметь дело только с Бирюком. Ну и хорошо, меньше знаешь – крепче спишь. Так что по всему выходило, что пора было уже с Михайловой распрощаться. Однако прийти и сказать ей «спасибо и до свиданья!» Старков не мог. Необходимо было соблюсти приличия, тем более что повода для увольнения Светка не давала. Город Петербург, несмотря на свои размеры, оказался очень тесным городишкой, где все друг друга знают. Все тайное рано или поздно становится явным, а слухи распространяются со скоростью света. А уж после того, как питерские ребята заняли Кремль, так и вообще стало невыносимо. Куда ни плюнь, везде были родственники, одноклассники, однокурсники и соседи самых высокопоставленных чиновников. А тут еще речь идет о директоре элитного клуба, где все клиенты с ней чуть ли не целуются. За исключением, конечно, Борьки Фридмана и еще парочки приятелей Старкова. Хотя еще неизвестно, эти фраеры тоже могут потом прибежать к нему возмущенные с криком, куда он дел такого хорошего директора. Кроме того, Екатерина, как только узнала, что Старков пригласил Михайлову быть в его клубе директором, сразу успокоилась и перестала совать нос в клубные дела. Не исключено, что и она может всполошиться, если он Михайлову уволит. И потом, кого он на ее место посадит? Ему нужен там человек, который будет формально исполнять обязанности директора и не мешать Старкову руководить клубом самому. Коробкин исключается. После того, что рассказала Лариска, его бы тоже не мешало уволить. Правда, Коробкин говорит, что Лариска все врет. Может быть, и так. Хрен их там разберешь, кто из них врет, но на всякий случай Коробкина тоже не мешает убрать, чем черт не шутит. Но эту проблему он решит потом, сначала надо избавиться от Светки. Старков никак не мог себе даже вообразить, как это может произойти. Выдать ей конверт с выходным пособием, кстати, по условиям ее контракта, отнюдь не маленьким, пожать ей руку и сказать: «Спасибо, Светлана Андреевна, вы свободны»? Так, что ли? Или позвонить Ковалеву и рассказать все как есть? Нет, только не это. Честно поговорить с самой Светкой он уже физически просто не мог. Сразу представлял ее издевательские реплики и насмешливый взгляд. Да уж, не зря опытные люди говорят, что на работу к себе нельзя брать друзей и родственников, потом тяжело будет избавляться. Хотя друзья друзьям рознь. Вон работают же они с тестем. Старкову даже страшно было представить, что бы было, если б он вел себя с Бирюком хотя бы наполовину так, как ведет себя Михайлова с ним самим. Тесть разорвал бы его пополам, сразу. Бирюк Иван Пантелеевич не тот человек, которому можно говорить «НЕТ». Значит, выходит, что он, Старков Андрей Сергеевич, просто позволил Светке так распоясаться? Может быть, стоит быть с ней построже?

За этими нелегкими мыслями его и застал Овечкин. Овечкин по-прежнему являлся клиентом их заведения и пришел к Старкову с коньяком, чтобы отблагодарить за успешно проведенную последнюю сделку. Старков в свое время очень выручил Овечкина, дав ему взаймы на свой страх и риск, тайком от тестя, очень приличную сумму. Бирюк денег Овечкину ни за что бы не дал. Считал его скользким типом и выскочкой.

– Молодой, да ранний! – зло говорил Бирюк про Овечкина. – На казенных деньгах в свой карман недвижимостью спекулировать – большого ума не надо!

Видать, у стариков принято считать молодость главным недостатком, а вот Старкову Овечкин нравился. Молодец, предприимчивый парень. Ну и что, что на казенных деньгах свой бизнес выстроил, не у каждого ума на такое хватит. Многие так на казенных деньгах и сидят, а толку? По распоряжению Бирюка Овечкину ссужали только мелкие суммы и числили в ненадежных клиентах. Однако Старков посмел тестя ослушаться, за что Овечкин считал себя очень ему обязанным. Он давно рассчитался с тем долгом, но понимал, что, если вдруг ему опять понадобятся крупные средства, идти ему, кроме как к Старкову, не к кому.