Поцеловать осиное гнездо - Джонатан Кэрролл

Когда в тот день я приехал в «Готорн», у стойки сидела Джорджия Брандт. Мне подумалось, что я умер и попал в литературу. Я честно подумал: матерь божья, она ведь есть, она действительно существует! Даже одета точно так, как я описал в своей книге, – темно-синее льняное платье без рукавов и белые теннисные туфли. Более того, на столе перед ней лежала книга, которую Джорджия всегда носила с собой, – «Русские глаголы движения для начинающих». Черноволосое чудо в льняном платье, читающая эту безумную книгу, – как может мужчина не влюбиться в нее?

Но что вы делаете, когда персонаж, созданный вашим воображением на бумаге, сидит в десяти футах от вас? Вы глотаете внезапно возникший в горле гренок, подходите и говорите:

– Кажется, я вас знаю. Вероника.

Джорджия похлопала по табурету рядом с собой.

– Вот как? Почему бы вам не присесть?

– Это твой новый осенний образ?

– Вероника не могла прийти и прислала меня. Я представитель ее профсоюза.

– Это более чем странно.

Я заказал у бармена виски. Вероника повернулась на своем табурете так, что оказалась прямо лицом ко мне.

– Вовсе нет. Ты выпиваешь со своей любимой женщиной. Ты сам так сказал. Расскажи ей, что тебя беспокоит. Она тоже тебя любит, так что можешь рассказать все.

– Ладно. Хорошо. Так вот, в последние месяцы я встречался с одной женщиной. До недавнего времени все шло чудесно. Я думал, что начал узнавать ее, но тут выяснилось кое-что такое, отчего мне стало не по себе. Теперь я не знаю, что и думать. Вероника, ты действительно состояла в Долине Мальды?

Она небрежно кивнула.

– Два года. Как ты узнал?

– Это моя дочь. Она нашла в Интернете. У вас же там своя страница.

Вероника вздохнула, потом чуть заметно пожала плечами:

– Тем лучше. Я знала, что она меня невзлюбила. Это моя вина. Я в тот день была так расстроена! Вот почему ей захотелось разузнать побольше. Это мило, Сэм. Она беспокоится о тебе. – Она улыбнулась и еще раз вздохнула.

– Ну так подумай! Я об этом и говорю: вдруг обнаруживается, что эта – лесбиянка, снималась в порнофильмах и состояла в Долине Мальды, самой знаменитой секте нашего века, призывающей к самоубийству!

Ее голос звучал спокойно и рассудительно:

– Но она хорошо к тебе относилась? Ты был счастлив с ней? Что еще имеет значение?

– Брось, все не так просто. Ты состояла в Долине Мальды! Эта секта ничуть не лучше Ветви Давидовой и Джима Джонса! И добавь все остальное... Каким же надо быть человеком, чтобы всем этим заниматься?

– Ты меня спрашиваешь? Интересным. – Вероника сняла черный парик. Ее светлые волосы были собраны в тугой пучок, и она не сразу их распустила. – Каким человеком? После того как Дональд меня бросил, я пыталась покончить с собой. Вот тогда я и встретила Зейн, и мы были близки. Но у нас не было с ней настоящей близости – мне просто было нужно быть рядом с кем-то. А она оказалась страшной, мерзкой, и все стало еще хуже. И тогда я познакомилась с людьми из Долины Мальды. И надо признать, они меня спасли. Я вечно буду им благодарна за это. В секте я пробыла два года. Вот почему потом я сняла фильм про них – мне хотелось, чтобы люди увидели: не все они такие безумные фанатики. Я ушла от них, когда стало страшно и опасно. Никто из них не пытался меня удержать. Они желали мне добра. Вот и вся история... Мне нужно во что-то верить, Сэм. Или в человека, или в общность – так я живу. Я никогда не мечтала, что буду так близка с тобой. Я лишь надеялась, что ты окажешь любезность и позволишь снять фильм о тебе, но получилось вот как. Это было невероятно, и я привязалась к тебе. Но я разборчива и не привязываюсь к кому попало. Ты первый человек, с которым я спала за три года.

– Три года?

– Угу.

– Зачем ты оделась Джорджией?

– Потому что после дочери она для тебя на первом месте. Я много знаю о творческих людях. Величайшая любовь их жизни – их творения. К несчастью, у большинства из нас нет такого таланта, и нам приходится влюбляться в реальных людей... Ты разузнал про hemispherota?

– Нет.

– Ну, так я тебе расскажу. Это маленькая букашка, похожая на мультяшного персонажа. Но самое интересное – у нее под панцирем шестьдесят тысяч щетинок, и когда на нее нападают, она приклеивается к месту, на котором сидит, и ее никак не перевернуть. Такая у нее система защиты. Она просто распластывается на земле и не отступает. – Казалось, ей нравится собственное объяснение.

– Но зачем ты подарила ее мне?

– Потому что тебе именно этого и не хватало. Ты должен за что-то держаться, Сэм, особенно когда на тебя нападают. Ты сразу переворачиваешься, ты слишком легко уступаешь. У меня есть все, что тебе нужно, просто ты этого еще не знаешь. Не важно, чем я занималась в прошлом, – если ты останешься со мной, то увидишь, что я права.

– Я должен вести себя как твоя букашка?

– Да. Не давать трудностям, или чужим мнениям, или твоей же первой реакции на мое поведение перевернуть тебя. Это худшее, что ты можешь сделать. Помнишь, что сказал Маккейб? Что тебе нужно во что-то верить? Ну так теперь у тебя есть только две вещи – твоя дочь и книга о Паулине, а если хочешь, то еще и я. И все три могут спасти тебя.

– Спасти от чего?

– От себя самого.

Об этом мы говорили и позже, дома у Вероники, когда зазвонил телефон. Она не стала снимать трубку, и включился автоответчик.

– Меня зовут Френсис Маккейб, и я ищу Сэма Байера. Он дал мне этот номер. Если вы знаете, где он, пожалуйста, передайте ему, чтобы он перезвонил мне; это не терпит отлагательств.

Я взял трубку.

– Привет, Фрэнни.

– Ба! Я повсюду тебя разыскиваю. Умерла мать Джонни Петанглса, и нам пришлось зайти к нему, чтобы ее забрать. Угадай, что я там нашел? Школьные тетрадки Паулины.

Вероника спросила, можно ли поехать со мной. Я был рад ее компании. Через час мы добрались до Крейнс-Вью и поехали прямо в полицейский участок. Времени для экскурсии не было, но по пути я успел Веронике кое-что показать.

В участке был только один дежурный. Он устало провел нас в кабинет Фрэнни. Две лампы лишь сгущали тени в большом помещении, и от этого там становилось только темнее.

Начальник полиции сидел, положив ноги на стол. Напротив сидел Джонни-газировка, и оба хохотали. На пустом столе лежали две тетрадки с надписью «Суортморский колледж» на обложке.

Фрэнни встал и, увидев Веронику, поправил галстук. Я их познакомил, и он пошел за стульями.

– Привет, Джонни!

– Здравствуйте. Я вас не знаю.

– Ну а я тебя знал. Это моя подруга Вероника.

– Здравствуйте, Вероника. У вас волосы, как у женщины в рекламе «Вош-энд-гоу».