Хроники Проклятого - Ян Валетов

Шагровский посмотрел на свой рюкзак, выглядевший так, будто он был не куплен месяц назад в киевском магазине «Экстрим», а найден в раскопках городища тысячелетней давности. В прорехе сверхпрочной ткани виднелся контейнер, хранивший внутри себя пятьдесят листов, написанных по-гречески человеком, который никак не мог это написать. Потому что умер минимум за сорок три года до того, как была написана рукопись. Если этот человек вообще существовал.

– У нас минут сорок для того, чтобы отъехать как можно дальше от этого места, – сказал дядя Рувим, застегивая штаны. На лице его все еще была мучительная гримаса. – И желательно убраться из пустыни. Проблема в том, что, если бы нам хотели помочь, то уже помогли. Ни на секунду не могу допустить, что после того, что произошло на Мецаде, армию не поставили бы на уши.

– Ее не поставили на уши, – Арин уселась в седло квадроцикла и жестом пригласила Валентина занять место за ее спиной. – Ее вообще не задействовали.

– Тогда нам нельзя бежать к первому же полицейскому патрулю, – профессор тоже уселся на четырехколесную машину, забросив за спину короткий странного вида автомат. – Нам надо понять, почему после нападения на экспедицию тут не началась полномасштабная армейская операция. Есть у меня впечатление, что мы наступили на мозоль кому-то очень большому и могущественному. Настолько могущественному, что обычные правила уже не действуют. Вы знаете, кто такой Чезаре Каприо?

– Нет, – сказал Валентин и покосился на Арин, но та тоже покачала головой. – Я ничего о нем не слышал. Тот человек, об убийстве которого говорили эти парни?

– Да. Ничего удивительного, что вы его не знали. А мы были знакомы. Он старше меня лет на шесть и никогда не работал в поле. – Профессор Кац повернул ключ, и мотор вездехода взревел, фара вспыхнула, освещая каменистую тропу, исчезающую между валунами. – Каприо – книжник и последние десять лет практически безвылазно провел в одном из монастырей в Греции.

– Книжник? – переспросила Арин, заводя свой квадроцикл. – Кому понадобилось убивать исследователя рукописей?

– Официально его никто не убивал, – сказал дядя Рувим, трогаясь с места. – Мало ли от чего может умереть старик, всю жизнь глотавший библиотечную пыль? Но я думаю, что его убил Иосиф Флавий…

– При чем тут… – начал было Шагровский, но дядя уже пустил вездеход прыгать по камням.

– Ищите экскурсионную тропу![60]Хорошенько глядите вокруг! – крикнул профессор через плечо, притормаживая. Чувствовалось, что вести четырехколесную машину ему не очень привычно. – Она может оказаться поблизости. Если рассвет застанет нас в пустыне, отсидимся в пещерах…

– Экскурсионной тропы здесь нет, – сообщила Валентину Арин, глядя на экран GPS. – Это твой дядя размечтался. Ближайшая – миль шесть отсюда. В навигатор загружена подробная карта со всеми отметками – мы здесь, вокруг бездорожье и дикие скалы. Неплохо мы побегали… Видишь – Мецада здесь. Вот Эйн-Геди. А это ущелье выведет нас к еще одному высохшему руслу – оно делится на рукава и уходит дальше… Тут нет прямого пути на юг.

Оставив в стороне неподвижные тела и разбитый квадроцикл, вторая машина тоже выкатилась с площадки между валунами. Почти сразу же после того, как звук моторов стал тише, на тропе, ведущей от россыпи небольших пещер, зажглись две пары глаз. Осторожно переступая тонкими лапами по каменной крошке, шакалы начали спускаться вниз, на запах крови и остывающей человеческой плоти. У самого низа один из них, ошалевший от сладкого аромата смерти, оступился и съехал последние несколько метров на хвосте, испуганно повизгивая. Но тут же метнулся к лежащему навзничь трупу и, рыча, впился ему в щеку. Первым.

Через несколько секунд к нему присоединился второй. А еще через минуту шакалов было уже пятеро. Занимающаяся заря не пугала их, а может быть, и пугала, но жажда крови была сильнее, чем страх перед дневным светом. В полумраке раздавался хруст и алчное чавканье – челюсти падальщиков работали без перерыва. Из глубины ущелья тянулись, поджимая хвосты, другие участники пиршества. Еды было много. И убежать она не могла. Вместе с первыми лучами солнца к едокам присоединились насекомые.

В истекающих маслом обломках квадроцикла заголосила рация, и шакалы на миг шарахнулись от человеческого голоса, но только на миг…

Профессор Кац и его спутники как раз прятали свои четырехколесные вездеходы под скальным выступом.

– Скорпион, это Вотчер, – голос, донесшийся из динамика уоки-токи, принадлежал человеку в возрасте за сорок. Густой, хорошо поставленный, хоть искаженный. Голос, привыкший отдавать команды. – Скорпион, ответьте Вотчеру… Прием.

– Ну, здравствуй, Вальтер, – сказал дядя Рувим и, сунув рацию в карман, захромал по тропе, ведущей к выветренным красным скалам, вслед за Валентином и Арин.

Тело горы напоминало кусок качественного сыра, и это было хорошо. Там были пещеры. Там было убежище. Это позволяло выиграть время. А время в их ситуации означало жизнь.

Израиль, наши дни. Национальный парк «Мецада». Археологическая экспедиция профессора Рувима Каца

– Очень интересно…

Профессор Кац почесал кончик носа и с сомнением посмотрел на экран.

– Возможно, очень даже возможно… Но почему тогда вот это, – он ткнул пальцем в монитор, – видно только под определенным углом? Я вас спрашиваю, молодой человек?

Вадим пожал плечами и поморщился.

Вчера после обеда он забыл надеть рубашку (а, может быть, просто хотел покрасоваться перед Арин накачанными мышцами) и работал в полотняных брюках, шляпе и майке, поэтому сегодня был густо покрыт кремом от ожогов и, несмотря на это, постоянно кривился от боли.

– Не знаю, – произнес он огорченно, – но тут вполне может что-то быть…

– Металлическое? – спросил дядя Рувим.

– Не обязательно, – Вадим ответил с некоторой нерешительностью. – Речь идет об аномалии. Я не знаю, Рувим, может быть, там какой-нибудь меч или наконечник копья – это вы мне расскажете, когда выкопаете. Вдруг окажется, что там деревянная часть щита, ну, знаете, рама, на которую натягивали буйволову кожу. Я все-таки физик, а не археолог. Могу только одно сказать определенно – здесь, – он указал на площадку под нижней террасой, – прибор видит что-то, чего вот тут, – он слегка топнул ногой, – нет!

Все утро, практически с рассвета, Вадим при содействии Валентина сканировал постройки Северного дворца. И, надо сказать, небезрезультатно. Прибор указал на наличие нескольких артефактных вкраплений, судя по размеру, мелких монет или украшений, местоположение которых Шагровский собственноручно нанес на подробнейшую карту построек, разбитую на квадраты. Магнитометр показал еще и неметаллические уплотнения на глубине до полуметра, которые могли оказаться глиняными черепками, а могли и камнями.