Очкарик 3 - Семён Афанасьев

Местные обычаи очень похожи на те, к которым дома привык я: мне не дают даже коснуться общего блюда. Четыре женщины, ухаживая на людях за единственным мужчиной, наполняют мою тарелку доверху за какие-то секунды.

Карапуз, уже накормленный молоком и кашей, спокойно сопит во сне под стенкой, за спинами девчонок.

Если б не встреча с Хартом, мы в город и заходить бы не стали. Особенно в свете гостеприимства на въезде.

— Вадим сейчас думает, что у сартов была о нас какая-то информация, — Асем машинально и абсолютно без эмоций озвучивает то, что я действительно думал про себя. — Потому докопались, что искали кого-то.

— Кого?!

— Напоминающих нас.

На мне скрещиваются три пары глаз:

— Да???

— Очень на то похоже, — вздыхаю.

Продолжить мысль и пояснения у меня не получается: в дверях материализуется высокий брюнет, напоминающий профессора Мориарти.

Окинув заведение взглядом, он решительно направляется к нам и без приглашения занимает место рядом со мной:

— Хорошо, что вы здесь!

— Почему? — вежливо поднимаю правую бровь.

— Мне не пришлось идти за вами на второй этаж.

Асем в первую секунду отчего-то начинает таращиться на него, как филин на тушканчика.

Хорошо, что незнакомец в это время сверлит взглядом меня и не обращает на неё внимания.

По орчанке понимаю: она хочет о чём-то меня предупредить, но не может придумать, как это сделать незаметно.

А мне становится интересно: тип что, говорит на том же языке, что и мы? Или менталист, как она?

От последней догадки бросает в пот. Слава богу, в этот момент я уже ем горячее и испарина выступила минуту назад.

— Каков ваш личный интерес в происходящем? Почему вы против Проекта? — без затей спрашивает незнакомец.

— А вы вообще кто? — удивляюсь в ответ.

* * *

Бринкс, прослышав о странном происшествии на воротах Тхарапа из амулетной рассылки, бросил всё и рванул за дорогим порталом.

Деньги предстояло тратить свои, но в случае успеха должно окупиться.

— Хорошо, что позаботился, — похвалил он сам себя на ходу.

По идее, все без исключения отряды и подразделения стражи, принимающие участие в Проекте, о таких вот случаях и так должны сообщать в общий свиток. Но те же ушастые мало того, что вышли из всех процессов (по факту) — так они и до того не шибко соблюдали договорённости.

Внутри самих гномов тоже намечались разногласия. Не говоря уже о хуманах или орквудах, которые отличались от вонючек только в своём воспалённом воображении.

В общем, сработавшая закладка «на всякий случай» была в немалой степени везением.

Если верить сообщению из Тхарапа, паливший в воротах из необычного самострела человек должен будет провести в городе ещё минимум пару-тройку суток: пока разбирательство, пока то-сё.

— Должен успеть. Должен успеть. Должен успеть. — Гипнотизировал себя оружейник, прикидывая, взять ли портальный свиток за наличные или взаймы.

В последнем случае предстояло потратить на треть больше.

— И ведь не сэкономишь, — ругнулся механик на ходу.

Наличных с собой было не так чтобы много. Если оплатить портал монетой, в Тхарапе в кармане не останется ни гроша, мелочь и медяки не в счёт. А там мало ли какие потребности и расходы могут возникнуть? Тем более что самострелов, если верить свитку Проекта, в руках хумана было два.

В руках одного и того же разумного, кстати сказать. В пятнистой одежде.

— А вы вообще кто? — Вадим заинтересованно посмотрел на незнакомца.

— Он у тебя в мозгах пытается копаться, — равнодушно и словно бы ни к кому не обращаясь, уронила Асем, поворачиваясь к Акмарал и убирая у той несуществующую соринку из волос. — Очень хочет видеть, о чём думаешь.

Разговаривая, она подняла вопросительный взгляд на Жулдыз — со стороны всё выглядело так, как будто степнячки общаются между собой и на спутника-человека не обращают внимания.

— Стоп. Неправильно сказала, это не совсем оно. Не понимаю сейчас до конца, что он делает, — поправилась дочь хана после незначительной заминки. — Он не в мозгах у тебя копается, а как будто пытается читать по твоему лицу эмоции и намерения. Да. Твоих мыслей, как я, он не видит; только лицо. Точно.

Вадим тихо потер пальцами под столом, давая понять, что понял.

Уши орчанок, разумеется, услышали.

— Хе, прочитай эмоции чужака? — Асем неожиданно для себя воодушевилась и увлеклась. — Он орқша всё равно не понимает.

— Предвкушение, азарт, любопытство. Всё зелёное, — дисциплинированно озвучила метиска. — Или, как говорит наш спутник, всё в зелёной зоне.

— Это как? — не поняла хозяйка табуна. — Говори нормальным языком.

— Это в том смысле, что разговаривает тип сейчас без негатива. Если б злился, был бы для меня красным или оранжевым. А раз спокоен, то зелёный.

— А любопытство разве бывает разноцветным? — зацепилась за слово Асем.

— Ещё как! Вот например, если трое парней потащили упирающуюся девчонку…

— ПОНЯЛА! ДОСТАТОЧНО!

— Могла б и не перебивать, — фыркнула Хе. — По типу, пожалуй, от себя добавлю: он пришёл один. — Метиска, изображая с подачи подруги ленивую флегматичность, забросила в рот горсть мелких земляных орехов. — Никакого отряда у него за спиной не стоит. Властью в городе он не обладает и к тому разбирательству возле ворот никакого отношения не имеет; хотя-я, с учётом всего, он почему-то ничего не боится и не опасается! Чувствует себя как дома. Странно это всё.

— Спасибо, — резко озадачилась Асем, прикрывая веки и выпадая из беседы.

— Помогла? Пятнистый, я это тебе говорю, не хочу называть тебя по имени либо по расе — так оно на всех языках будет понятно. Моргни хотя бы, что-ли? Или пальцами ещё раз пощёлкай? — вторая горсть орехов отправилась в рот дроу.

— Да, ты ему помогла сориентироваться, — вместо Вадима ответила Асем, не открывая глаз. — Наш спутник не хочет выдать незнакомцу, что мы тоже участвуем в разговоре, даже намёком. Но думает специально очень громко, для меня, чтоб я слышала его легче. Вот сейчас он вообще мысленно сказал: «Спасибо».

— Как на войне прям, — поёжилась Акмарал, упираясь взглядом в стену справа от себя. — Интриги — страсть и ужас.

— Ты о чём? — лениво потянулась Жулдыз.

— Только личная жизнь начала налаживаться, а даже в асхане пожрать спокойно не дают, — ответила недавняя пленница и рабыня. — Словно мы не на караванном дворе, а… совсем в другом месте. Не буду говорить, в каком.