Одинокий Владыка ищет жену. P.S. Можно с ребенком - Ника Фрост

Динэш был в брюках и моём розовом переднике. С котятами. На голый торс. Его футболка почему-то висела на спинке стула. Он сам был весь увешан заколочками — они были в волосах, на фартуке, даже на карманах брюк. На руке — яркий Василисин браслетик. На шее почему-то два пластыря. С котятами. Видимо, дочка исполнила свое желание налепить «пвастырь» дяде.

Моя маленькая красотка была в красном платьице, очередных красивых носочках. Две задорные косички, явно заплетённые мужчиной, торчали в разные стороны. И, конечно, на ней тоже было множество заколочек.

Сама коробка со всеми её «драгоценностями», «сокровищами» и «украшениями» лежала на подоконнике…

Получается, я так крепко спала, что не слышала, как они ходили по комнате, собирались. Да как так-то?

Ах да, ещё эти товарищи были по уши в муке. Как и бόльшая часть кухни. Лиска сидела на левой руке Динэша, крепко обняв его шею, и внимательно наблюдала, как он переворачивал блин.

— Пожаристее! С хрустяшками! — выдала она ему наказ.

— Ты уже поела. А мама как любит? — мужчина обернулся и одарил меня шикарной улыбкой.

И в этот момент я отчетливо поняла — да плевать на все эти мои страхи: почему он тут, как друг или ещё кто… Убеждена, моей дочери он никогда не сделает плохого. Он заботится о ней, как о своем ребёнке. Ну а моё сердце… Либо он его разобьет, либо я буду счастлива. Хоть месяц, да хоть одну неделю… Однако от такого я не откажусь! Да и Василиса моя сейчас так рада.

И, в конце концов, что это я в мятом и лохматая сюда пришла?! Пора бы вспомнить о наличии такого предмета, как зеркало. Гардероб можно и обновить. Одежда ведь на меня не такая и дорогая…

— Мамулечка тоже с хрустяшками любит! — дочь, увидев меня, разулыбалась.

— Я по-всякому люблю, — медленно, но верно покрываясь краской с ног до головы, я сделала шаг назад, отступая. — Я пока… схожу переодеться.

— Приходи быстрее! У дяди Дини такие же вкусные блинчики, как у тебя, получились! Я три съела! — немного подумав, добавила уже потише: — И ещё хочу…

Мужчина расхохотался, а я пулей вылетела из кухни. Вытащив одежду, ту, что поприличнее, из шкафа в коридоре, заперлась в ванной.

Приняла душ, даже не беспокоясь, что вода холодная, сделала ещё холоднее. Ни следа простуды или кашля не было и в помине. То ли чаек у Динэша действительно волшебный, то ли я просто наконец-то отдохнула и выспалась. Но чувствовала я себя бодрой, полной сил. А настроение было великолепным… Нет, лучше — шикарным!

Подсушив волосы, собрала их в конский хвост, добавила совсем немного косметики, чтобы освежить лицо, однако её не было заметно. Иначе переход от «серой Машки» к «Марии-завоевательнице» был бы слишком заметным.

Перед тем, как вернуться к своим поварам, я прибрала в Василисиной комнате. Она всегда, когда выбирала себе вещи, переворачивала всё в шкафу. Вот и сейчас некоторые платьица, носочки и бельишко валялись на полках, а что-то на полу.

Когда же я зашла на кухню, готовая сначала всё и тут прибрать, чтобы было чисто, то просто тихонько села на стульчик, напротив которого стояла тарелка с аккуратными блинчиками.

Уж не знаю как, но Динэш с Василисой смогли тут убраться. Также он успел снять фартук, все заколочки, пластыри и надел футболку. Уже хорошо. Мужчина в полуобнаженном виде слишком хорош.

А сейчас дочка стояла на стульчике у раковины и с важным видом натирала пенной губкой тарелку. И с такими упорством и азартом она это делала, что две косички, которые завязал ей мужчина, смешно подпрыгивали в такт. А она забавно сопела. Динэш, стоя рядом, прислонившись плечом к холодильнику, внимательно наблюдал за ней.

— Поешь, — посмотрев на меня, он ласково улыбнулся, — тебе нужно набираться сил. Ты слишком сильно себя изматываешь.

— С-спасибо, — кивнув, я уткнулась взглядом в тарелку с красивыми блинами. — Я… Я не слишком. Просто хочу, чтобы у дочки всё было. С нового года обязательно буду побольше с ней времени проводить.

— Кстати, — он забрал тарелку из ручек Василисы, сполоснул её под струей и выключил воду, — у тебя, полагаю, сегодня выходной?

— Да, — я снова кивнула.

Соберись, Маша! Как ты очаровывать его собралась, если только краснеешь и в тарелку пялишься, постоянно смущаясь?! И я подняла наконец голову и посмотрела в глаза мужчины.

Тем временем Динэш, подхватив дочку одной рукой, перетащил ко мне стул, сел на него, закинув ногу на ногу, усадил на коленку Лисёнка. И пресек её попытки перебраться ко мне:

— Пускай мама сначала поест, — произнес и обратился вновь ко мне: — Может, тогда сегодня съездим, куда я предлагал?

А мне никуда не хотелось ехать. Я хотела остаться дома. С дочкой. И с ним. Закрыть дверь, проглотить ключ. Заколотить окна. Никогда и никуда его не выпускать и не отпускать…

— В парк! Маму-улечка! Там снежок выпал! Диня, снежок! Хочу в парк! — затараторила Василиса, показывая на окно. А там и правда порхали крупные пушистые снежинки, покрывая плотным белоснежным покрывалом верхушки деревьев, что были видны из моего окна.

— В парк? — склонив голову и немного нагнувшись, мужчина посмотрел на Лисёнка, и она закивала.

— Мама! Давай в парк!

— Давайте в парк, — я в очередной раз уткнулась в тарелку. С трудом удержавшись, чтобы не упасть туда лицом. Вместо этого мысленно выдохнула, пододвинула банку сгущенки и приступила к еде.

Пока я ела блинчики, запивая их вкусным чаем из каких-то трав, видимо остаток вчерашних, «волшебных», мужчина беседовал с Василисой, спрашивал, что девочка хочет заняться в парке. Уточнял у меня, что у нас(!) есть из того, про что она говорит. Лопатка была. «Снежколёб», он же снежколеп, тоже был, даже не один. Семечки для птичек — тоже, как и морковка с пуговицами для снеговика. Не было только пончика с шоколадом, который Василиса хотела бы съесть после того, как мы слепим этого самого снеговика.

Пообещав, что пончик мы(!) обязательно ей купим, Динэш ссадил Василису с колен и попросил начать одеваться. Чтобы нам успеть сделать всё, что она напридумывала. И радостный ребёнок тут же умчался в свою комнату. Потрошить снова свой шкаф.

Отставив кружку, я пристально посмотрела на Динэша, пытаясь в его глазах прочитать ответ: почему он тут сейчас. С нами. Но вместо того, чтобы задать этот вопрос напрямую, произнесла:

— Спасибо тебе. Что помог вчера. Наверное, я была… немного невежлива. Но…

— Но ты была права, — продолжил он фразу за меня. — Мне следовало дождаться твоего ответа. И твои тревоги мне понятны. Я прочитал в интернете про всякое, что тут у вас творится… и, думаю, на твоем месте я бы переломал мне руки и ноги.

Сейчас на его лице не было и тени улыбки. Мужчина был серьезен. Он и правда понимал меня.