От любви с ума не сходят - Ольга Арнольд
Шрифт:
Интервал:
- Я не знаю, но догадываюсь. Это, очевидно, Сучков?
- Нет, зачем же Игорю Михайловичу доносить на вас письменно? Он вполне это мог бы сделать и в личной беседе, к тому же вы его подчиненная и он, если захочет, найдет другой способ попортить вам кровь.
И кстати, хочу вам сказать: какого бы вы не были о нем мнения, доносы - это не его метод.
- Так кто же на меня стучит?
- Я сам, Сашенька, не в курсе - меня просто поставили в известность и попросили, чтобы я поговорил с вами по-дружески. Во-первых, прошу вас, никаких высказываний, которые можно истолковать как критику нашего строя…
- Алексей Константинович, я же не дура, ничего я подобного не говорила…
- Говорили, говорили, Сашенька. Помните, вы как-то сказали, что более дурацкого указа, чем указ о борьбе с алкоголизмом и пьянством, свет не видывал, и чувствуется, что писали его идиоты?
- Я это сказала при своих…
- Свои никогда не донесут, - Косолапов внимательно смотрел мне в глаза, будто гипнотизировал, и я вспомнила. Это было летом, все наши больные общению с врачами предпочли прогулки в саду, и мы их просто не нашли. Воспользовавшись моментом, мы решили расслабиться, тем более что это было накануне Дня медработника, и Вилен, которого прислали нам на подмогу из Центра на отпускной период, поставил на стол плоскую бутылочку коньяка - подарок пациента, не иначе. Нас было четверо: кроме меня и Вилена еще только Косолапов и медсестра Ирочка. Только мы приготовились разливать, как в коридоре послышались шаркающие шаги, и дверь без стука отворилась. Мы едва успели спрятать коньяк под стол. Но это был не больной, а Марк Наумыч, невропатолог, который часто к нам заходил по «профсоюзной линии» - и просто «пообщаться с коллегами». Он подозрительно повел носом - как суслик, проверяющий, откуда так вкусно пахнет, - но ничего не сказал. Так как он упорно не уходил, то его пришлось пригласить к столу. Вилен хотел было достать бутылку, но Косолапов сделал ему знак глазами - и я стала разливать по бокалам кофе! Марк Наумыч, видно, был разочарован, но виду не подал. Тогда-то я с досады и ляпнула насчет указа.
А вообще-то я держу язык за зубами - чувствуется, что я во вражеском окружении, Москва - это не мой родной город, где все мне сходило с рук.
Значит, Марк Наумыч? Запомню. Но я не сдавалась и возразила Косолапову:
- Указ этот ругают все, кому не лень, а больше я ничего себе не позволяла.
- А кто рассказывал больным про Фрейда и про то, что личность должна защищать себя от общества, которое на нее давит? Ведь не Света же, хоть она и психолог, и это ее епархия.
Я чувствовала, что бледнею и, хуже того, у меня на глаза наворачиваются слезы. Каким-то невероятным волевым усилием я их сдержала и сказала вслух:
- Значит, больные писали?
- И они тоже. Привыкнуть давно пора бы, Саша, что наша работа неблагодарная. Вы, конечно, идеалистка и верите во всепобеждающее Добро, но я уже долго работаю в этой системе - и, по моим подсчетам, из десяти человек на добро тебе отвечает добром только один и хорошо, если только один - злом. Мы все знаем, что вы ради своих пациентов готовы пойти на плаху, другой вопрос - стоят ли они того? Если бы вы знали, что они о вас говорят в курилке… Кстати, одно из предъявляемых вам обвинений - это то, что вы поощряете курение больных, сами с ними дымите, как паровоз, и тем самым нарушаете приказ Минздрава…
- Алексей Константинович, но вы ведь знаете, что сигарета прекрасно снимает стресс, особенно в том состоянии, в котором к нам поступают больные! Помните:
Он думал, что дальше чисто.
Он думал, что дальше просто.
Он спасся от самоубийства
Скверными папиросами.
- Ну вот, о чем мы и говорили! Не смейте при больных цитировать Бродского - это запрещенный поэт. Хватит с нас того, что мы не обязаны вести атеистическую пропаганду, и органы закрывают глаза даже на то, что мы негласно поощряем пациентов посещать церковь.
Не подставляйте себя, Саша - и не подставляйте нас всех!
Я даже не поняла, что это было - выговор или крик души. Я давно так не плакала, как вчера вечером, даже бабка Варя испугалась и сама приготовила и предложила мне чай. Что было в этом для меня неожиданного? О неблагодарности пациентов говорила мне мама, об этом же предупреждал меня отчим. Но это надо испытать на своей шкуре… И все равно - пусть на меня стучат, пишут доносы, пусть на меня спускают всех собак - я все равно буду поступать так, как диктует мне мой долг. Господи, какая высокопарная фраза! Хорошо, что эти строчки не прочтет никто, кроме меня!»
Вот и еще один кандидат в злодеи - Марк Наумович, немолодой невропатолог с ежиком седых усов над верхней губой. Я с ним познакомилась в приемном покое во время ночного дежурства, и он мне показался просто нудным старикашкой (он долго читал мне нотацию о том, как надо правильно заполнять историю болезни). До того, как я прочитала Алины записи, мне не приходило в голову, что он действительно похож на крысу - или на суслика; приглядевшись к нему повнимательнее, я заметила, что кончик носа у него подвижен, отчего и создается такое впечатление.
Как выяснилось, этот «нудный старикашка» был профессиональным стукачом и немало людей отправил на тот свет в те достопамятные годы…
- Этот тип из тех дятлов, кто не может не стучать, - говорил про него Володя. - Доходит до смешного: отправляют его на трехмесячные курсы иглоукалывания - и вдруг вся кафедра рефлексотерапии и деканат оказываются заваленными подметными письмами с компроматом и на преподавателей, и на курсантов! Анонимными, разумеется, но его сразу вычислили.
Володя сидел на диване, удобно откинувшись и машинально поглаживая моего пса, который расположился с ним рядом, но не спускал глаз с Эрика, устроившегося в кресле напротив.
Иногда, когда детектив чересчур резко протягивал руку к чашке с кофе, Гриша глухо ворчал, но этим и ограничивался. Так что обстановка была вполне мирная, и ничто нам не мешало спокойно обсуждать добытые факты и строить дальнейшие планы.
Несмотря на домашний уют, напряжение в комнате все же чувствовалось - между Володей и Эриком как будто был натянут невидимый канат, который они перетягивали. Если в обычное время Володя слегка тушевался при встречах с красавцем детективом, то, приобретя союзника в лице Гришки, он ощущал себя с ним на равных. К тому же за последнее время самую ценную информацию добыл и принес мне на блюдечке именно он, а не профессиональный сыщик. Эрик же, хотя и старался держаться с достоинством, все же не совсем отошел от встречи с мокрым Витей и первым делом, войдя в квартиру, заглянул в ванную - так, на всякий случай. Я же поощряла их негласное соревнование; улыбнувшись одному, тут же дарила улыбку и другому. Это должно было держать их в тонусе. К тому же это повышало мою собственную ценность в их глазах - самая красивая и обаятельная женщина, у которой нет ни одного поклонника, страдает от одиночества, а страхолюдина, умудрившаяся кого-то захомутать, пользуется неизменным успехом.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!