Татуировка (сборник) - Александр Варго

После этого незнакомец принялся ходить вокруг меня, разглядывая со всех сторон, словно бы оценивая, и по всему было видно, что чувствовал он себя хозяином положения и ничего не стеснялся. Меня он уже начинал порядком раздражать, но я хотел получить от него хоть какую-то информацию.

Закончив свой обход, он встал напротив меня и принялся выдувать ничем не пахнущий сигаретный дым мне в лицо.

«Послушайте, – сказал я, отмахиваясь от густых облаков. – Неужели вы не понимаете, что это никакой не сон? Все это происходит здесь и сейчас и на вашем месте я бы поостерегся…»

Мужчина женственно вскинул руку и, захихикав, спросил, чего ему, собственно бояться. Не меня ли? Я ответил, что не меня, и тогда он выбросил сигарету, обнял меня за плечи и предложил немного прогуляться по этому прекрасному миру снов. Пришлось согласиться.

Мы перешли на другую сторону дороги, лавируя между ржавых автомобилей, и меня не переставало поражать его спокойствие. До такой степени, что я был готов сам засомневаться: а не сон ли это?

Мужчина поведал мне, что всегда мечтал хоть ненадолго оказаться в полном одиночестве, и вот, когда его мечта, хоть и во сне, наконец сбылась, тут он вдруг понял, что ему до жути скучно. Тогда он отыскал гитару, брошенную кем-то на автобусной остановке, и принялся вспоминать, как на ней играть. По его словам, когда-то он выдавал такие мелодии и знал столько песен, что все девчонки в деревне, где он раньше жил, приходили его послушать. Но, как назло, старые умения позабылись, а затем, к его счастью, объявился я. На мой вопрос, не удивляет ли его, что гитара в таком хорошем состоянии, учитывая, что все вокруг гниет и разлагается на глазах, он лишь пожал плечами и сказал, что, наверное, придумал инструмент, вот он и появился.

Я еще несколько раз попытался убедить его, что мы не во сне, но он ни в какую не хотел меня слушать. Чем дальше мы уходили от места нашей встречи, тем более странно он начинал себя вести. Язык его заплетался как у пьяного, ноги подкашивались, так что мне приходилось то и дело подхватывать его, спасая от падения, да к тому же он принялся нести какой-то бред про то, что он сам управляет своими снами и в любое время может проснуться. Но поскольку моя компания пришлась ему по вкусу, уходить он не собирается. В конечном итоге, когда мы ушли достаточно далеко от места нашей встречи, тот уже совсем потерял способность говорить, а вскоре уснул прямо на ходу, завалившись на меня, словно игрушка, у которой кончился завод. Я дотащил его до старого двора, в центре которого, будто мертвый кит, выброшенный на берег, ржавели остатки детской площадки, и уложил на единственную целую скамейку, которая тут была. Мужчина всхрапнул и поудобнее устроился на новом ложе, громко засопев. Я потрогал его пальцы: они по-прежнему были жутко холодными.

Сам я уселся на холодную землю и осмотрел окрестности. Кто знает, как скоро мне удастся вынырнуть в нормальный мир, но все-таки было чуть спокойнее, что со мной рядом кто-то есть, пусть это очень странный, а теперь еще и совсем беспомощный человек. Вскоре меня самого начало клонить в сон, и хотя я знал, что спать тут никак нельзя, и пытался сопротивляться, какая-то неведомая сила все же увлекла меня в забытье.

Андрей вернулся к странным числам, записанным выше, и принялся по-всякому примерять их к отрывку из стихотворения. Ничего не выходило. Если это и была какая-то загадка, то он не мог найти решения. Однако все эти стихи и странное число 320 в начале записи были тут явно неспроста. Андрей поднялся, ушел в комнату и вернулся оттуда с блокнотом и ручкой. Он переписал стихи в блокнот, отметив дату записи, и туда же добавил число. Если это была какая-то головоломка, то зачем отец Лизы все это придумывал? Какая у него была цель? Может, он и сам не понимал, что значат эти числа, а стихи вставлял просто по наитию? Предположим, что так, но к чему все эти игры с разным цветом в записях? Непонятно…

Отложив блокнот, он принялся читать дальше.

Когда я проснулся, все вокруг было по-прежнему. Я мысленно отругал себя за этот неуместный сон и, поднявшись, принялся будить мужчину, потряхивая его за плечи. Но тот никак не реагировал на меня. Тогда я крепко его обхватил и перевернул на спину. И тут я увидел на его лбу вырезанное число 308, кровь вокруг раны давно запеклась. Я отстранился и заметил, что галстук с мужчины сорван и на горле несчастного ужасающий, грубый разрез, словно его сделали тупым лезвием. Я стоял и глупо смотрел на это жуткое зрелище. Кто-то убил его, пока я спал, и по какой-то причине не тронул меня.

Когда я наконец взял себя в руки, то бросился бежать, даже не думая, куда направляюсь. В какой-то момент во время этого безумного побега от неизвестности я вернулся в нормальный мир, но как это произошло, помню плохо. Я просто обнаружил себя перед дверью своей квартиры.

Я собрал некоторую информацию по этому человеку. Сожалею, что мне удалось узнать это только после его смерти. Эта была реальная встреча с жертвой того маньяка, что орудует в городе и о котором только и говорят в новостях. Выходит, у меня был шанс спасти его. Однако я не успел. Мы встретились девятого числа, а десятого он был убит. Тело обнаружили рядом с автобусной остановкой, где я его встретил. Если бы я знал заранее, возможно, мог бы предотвратить это.

На этом запись заканчивалась. Андрей ощутил легкое недоумение. Значит, отец Лизы встретил на той стороне другого человека, которого убили, а уже после то же самое произошло в реальном мире? Лиза говорила, что ее отец в итоге помог найти маньяка, но на момент записи Смолин еще не знал, кто убийца, ясно, что пометка о Москареве была сделана позже – это было видно и по характеру надписи, явно сделанной другой ручкой. Толще стержень, цвет насыщеннее.

Андрей поглядел на часы: половина третьего. Глаза слипаются, нужно передохнуть. Какое бы безумие ни творилось вокруг, но завтра на работу. Забить на все не выйдет – деньги на исходе, а скоро платить за квартиру, и если в этом месяце не поднажать хорошенько и не закончить проект в срок, то можно забыть о премии. Да, мир Андрея может сходить с ума, но для остальных-то все идет, как и шло.

Он поднялся, закрыл дневник и, зажав его под мышкой, направился в комнату. Семен храпел так, что тряслись стены. Убрав дневник в рюкзак, Андрей взял со спинки стула полотенце и, вернувшись в коридор, зашагал в сторону ванной, но тут ему пришлось остановиться и принюхаться.