Вечный. Взгляд со стороны - Роман Злотников

Батюшка начал щелкать на выносной периферийной консоли настройки, бегая по менюшкам с перечнем сценариев и бубня себе под нос, что все не то и не так. Задержавшись на пару секунд на заголовке «Трон, ликвидация вторжения» и выдав: «Это тоже фигня была», поскакал дальше. Через полчаса, перелистав все, он наконец выдохся и грустно сообщил, что на этом барахле учиться нельзя, грохнул табуреткой об пол и пошел на камбуз за литрушечкой свеженького кваску, настоянного на пряной листовертке. После пары хороших глотков настоятель тряхнул головой и опять вернулся к стоящим в сторонке двум сопряженным ложементам.

– Да и фиг с ним. Повоюем сегодня на Троне. Это, конечно, не в тему, но махач там был хоть и скоротечный, но душевный. Только пилотировать будем не штурмшип, а непосредственно бот, и с ходу в атаку, задача на подавление сопротивления укрытых огневых позиций и локализацию активных еще групп противника. Я за штурвалом, ты просто смотри и впитывай.

Корабль, отчаянно маневрируя в сплошном винегрете чужих замаскированных под транспорты десантных кораблей, по которым нещадно лупили какие-то огромные, больше похожие на монстров не то орбитальные крепости, не то супердредноуты, вышел-таки на расчетную орбиту сброса ботов, и десантура рванула вниз. Это была не посадка, а ускоренное падение. Трясло и поджимало так, что костюм просто не в состоянии был передать весь букет ощущений, обрушившихся на реальных бойцов. «Чужие» пытались огрызаться, но их системы наведения явно отставали. Вспышки вокруг полностью затмевали горизонт. Ученику удалось разобрать только то, что один бот не смог увернуться от неожиданно нарисовавшегося «чужого», и куски обоих кораблей брызнули огнем, как рождественский фейерверк. Короткая глиссада, если так можно назвать легкую попытку перевести падение в горизонтальную плоскость, и жесткий удар о поверхность. Хоххи мутило, но костюм управлялся не им, поэтому он неожиданно быстро выскочил из бота на твердую, каменистую почву, прямо на край воронки, образовавшейся после «посадки» на поверхность планеты.

Десантники уже разбились на небольшие группы и приступили к выполнению поставленной задачи. Часть бойцов одновременными выстрелами из плазмобоев по три-четыре в залп сшибали уже и так хорошо прореженные, но все же добравшиеся до поверхности десантные транспорты противника. Другие контролировали периметр, отражая атаки врага на поверхности планеты. Вся команда постоянно при этом передвигалась, ни на секунду не задерживаясь в одном месте. Рыча от боевого рвения, собратья-«носороги» бегом обходили высотку, на которой окопались несколько поднадоевших уже и положивших пару наших бойцов стрелков с широкополосным импульсником. Пара-тройка минных навесов в их направлении не дала никаких результатов, и стрелки продолжали ощутимо мешать движению команды. Периферийным зрением Пантелеймона Хоххи разглядел, что еще два «чужих» корабля с грохотом упали, охваченные клубами дыма вперемешку со всполохами яркого пламени взрывов. Однако как минимум один вильнул за небольшую сопку и наверняка успел сбросить свой живой груз. Осторожно приближаясь к стрелкам с правого фланга, «носороги» сбросили скорость, и лишь когда над редкими выжженными кустами и проплешинами почерневших камней показался защитный козырек импульсника, лихорадочно дергающегося из стороны в сторону, буквально одним прыжком оказались прямо перед противником.

Три обгоревших тела в бронекостюмах, посеченных осколками от взрыва, были разбросаны вперемешку с обмундированием по периметру оплавленной каменной проплешины. Четвертый десантник противника, в закопченной легкой броне, стоя на коленях перед станком лучевого пулемета и не отрываясь от биоптического прицела, бил вниз со взгорка в сторону наших длинными очередями.

– Ах ты, сука!

«Носорог», оседлав стрелка, молотил своими каменными кулачищами по голове, шее, ребрам дергающегося в такт наносимым ударам тела. Шлем лопнул, как яичная скорлупа, и «глазам» Хоаххина предстало до боли знакомое лицо. Лицо Сестры Атаки, очень похожей на повариху Мину. Сломанный, точнее, вдавленный в череп нос сестры, вытекающая изо рта струйка пенящейся крови не мешали понять, чье переломанное, с неестественно разбросанными и вывернутыми конечностями тело лежало перед ним.

* * *

На третий день после «Ликвидации вторжения на Трон» Хоаххин вернулся из джунглей, выблевав все, что смог собрать по сусекам своего организма. За одну ночь в сети и трое суток в лесу, которые его обитатели не забудут никогда и своим потомкам накажут не забывать, Хоаххин вывернул свою душу наизнанку, нисколько не заботясь о невинности своих жертв. Слепая ярость вперемешку с жалостью к себе и ненавистью ко всему крушили все живое и неживое на своем пути. Тактический ядерный удар не нанес бы ущерба большего, чем та боль, которая сначала родилась, а потом вырвалась на свободу, завладев его разумом. Короткий сон полностью истощенного ученика был похож на кошмар, в котором он сам тяжелыми ударами кулаков разбивает забрало шлема противника и видит перед собой свое собственное исковерканное и окровавленное лицо. Полуденный луч, разбудивший обитателей глубокого каменного ущелья, с изумлением осветил распластанное на земле тело, наполовину погруженное в холодную воду родникового ручейка. Глупо и постыдно мстить всем подряд, не имеющим к тому же к этой мести никакого отношения. Детская жестокость и нежелание принимать реальность этого мира, которая заключается в том, что ты не единственный и уж точно не главный центр его интересов. Реальность того, что друзей не нужно иметь, что с ними нужно дружить. Хоаххина наконец совершенно отпустил последний детский страх, страх перед выбором, который теперь ежедневно, ежечасно и ежеминутно придется делать самому. В том числе перед выбором между двумя правдами двух обезумевших миров, сомкнувших челюсти на горле друг у друга, как два волкодава, готовых скорее погибнуть, чем отпустить соперника. «Отвергни гордыню, прими на веру!» – где и от кого он это слышал?

Нетвердой походкой пройдя на камбуз и не торопясь растапливая самовар, Хоаххин все еще видел перед собой свой распростертый на камнях силуэт. Ему даже в голову не приходило, что в пещере может находиться кто-то еще, кроме батюшки и его самого, по той же причине не приходило в голову хорошенько «осмотреться» или тем более использовать для этого самого Пантелеймона. Монах в черном балахоне с опущенным капюшоном неслышно присел за край стола и спокойно посмотрел на бывшего ученика.

– Что, хреново? Похоже на истерику беременного пучеглаза, увидевшего во сне свою задницу.

– Сколько вы тогда перебили сестер?

– Совсем не много из тех, что успели высадиться и рассредоточиться по планете. Остальных локализовали на открытой местности, и они были вынуждены прекратить сопротивление. Нашей основной задачей было не допустить массовой бойни, которая бы непременно случилась, если бы Сестры Атаки вошли в густонаселенные районы. Большая часть десанта погибла в кораблях, расстрелянных еще на подлете к атмосфере.

Монах слегка пошевелил длинными рукавами черного балахона, свободно свисающими до самых его колен.

– А ты думаешь, когда солдат идет в атаку, он считает, что его враг ждет его за накрытым столом с бубликами и чайным сервизом? Когда защищаешь, не стыдно убивать. Говорят, что только это мы умеем делать хорошо. Возможно. Но этим и живем. И этим гордимся.