Моя Эри. Магия избранных - Арина Пепел

панцирную сетку в дутые трубки. Очистила от грязи матрас и вспенила увеличив его до привычной мягкости. То же самое сделала с подушкой и остальным постельным бельем: чистка, изменение материала, перекрашивание в другой цвет.

Эмми только хмыкнула на мои действия:

— И ничего особенного. Все такое умеют.

Кора в ответ ей заметила:

— Но мы сами не сообразили такое сделать.

— Так нам в голову вдолбили, что мы имеем право магичить, только, когда работаем на других.

Я встряла в их разговор:

— И кто это был такой не особо умный?

Эмми посмотрела на меня как на дуру. Но, видя что я внимательно смотрю на неё, сдалась.

— У нас это прописано в уставе школы было. Каждое утро мы вставали, а нам через громкоговоритель читали правила свои же ученицы. Это один из видов наказания. Особо провинившихся заставляли через рупор ручной ходить по школе и читать устав. Как говорила директриса — «для профилактики».

В этот момент девушка скривилась изображая видно кого-то.

Я хихикнула. Уж слишком смешно у неё получилось.

Глава 30

Сплю на новом для себя месте. Мне почему-то снится мужчина. Я не вижу его лица. Он обнимает меня со спины и мне с ним легко, и хорошо. Простыня оборачивает меня всю до плеч и я просто двигаюсь назад прижимаясь к нему всем телом. В его объятиях уютно и спокойно. Кажется я наконец очутилась дома, только почему-то не помнила раньше, что такое дом. Просто чувствую, что должна быть с ним вместе. Ощущение непередаваемой нежности меня просто всю пронизывает. Внезапно, ласковое прикосновение губами к моему ушку выводит на другой уровень мое восприятие мира. Мурашки по всему телу проходятся искорками, эмоции взвиваются вверх и меня потряхивает от восторга. Я понимаю что опять хочу близости с этим мужчиной.

Опять? Близость? Стоп! Как? Но почему? Это мой муж? Не помню.

Медленно, закрыв глаза от наслаждения, поворачиваюсь в его объятиях. Я хочу поцеловать, узнать как это? Первый поцелуй. Хотя я: та, из будущего, уже как бы и знала что такое поцелуи.

Но не я настоящая. Я то не помнила. Странно воспринимать этот сон, или возможное будущее. Двойственное ощущение. Затаила дыхание не оставив себе почти воздуха.

Внезапно я начала задыхаться, а мужские объятия исчезли.

Я проснулась. Не хватает воздуха. Чувствую как к моему лицу прижато что-то мягкое и давит. Дышать. Не могу. Нос закрыт. Легкие горят. Шум в ушах. Женские крики:

— Ганька отпусти! Не смей!

Скрип досок. И тяжесть уходит — дышать стало легче. Но внезапно всё повторяется вновь и я слышу жесткий незнакомый женский голос:

— Новеньких учить нужно. Чтоб тише воды и травы были. Они тогда такие послушные.

Так эта зараза мне решила показать кто главный? Я вспомнила, что тоже не лыком шита и опустив руки вниз резко пальцами ударила лежащую на мне девушку.

Тяжесть с лица ушла и я откинула свою же подушку в сторону. На полу скрючившись валялась незнакомая мне девица. Вдохнула воздух полной грудью. Почему я сразу не отреагировала? Слишком большой контраст был между сном и явью. Подскочила к моей почти что убийце.

Быстро ударила пальцами по болевым точкам, вызывая парализацию мышц у неё на теле.

— Ты в курсе, что твои действия можно квалифицировать как попытку убийства?

В ответ мне был лишь скрежет зубов. А точно. Нажала точку снимая блок с челюсти. Теперь она может говорить.

— Я хотела проучить. Поставить на место. Мне все должны подчиняться.

— С чего бы это?

— Я главная в этом блоке и все должны меня слушаться. Мне всё равно ничего не будет. Твоим словам не поверят, а я дочка градоначальника.

Вот мразь. Она наверняка уже не раз такое проделывала и оставалась безнаказанной.

— Знаешь. А ведь наказывать можешь не только ты. И я не про то, что мои родители знатные.

В этот миг я увидела как её глаза расширились от страха и понимания. Дошло, наконец, что не всех можно принимать по одёжке. И когда только углядела меня. Наверное, когда я спускалась на третий этаж перед сном. Но не суть важно. Я, разобраться хочу. Показать, что со мной шутки плохи. Поэтому сама удивилась своему спокойному жесткому голосу:

— Я могу просто оставить тебя вот так — лежать парализованной. Через час изменения станут необратимыми. Через два часа ты труп.

Я погладила её нежно по щеке.

— Ты не посмеешь.

Зашипела девушка.

— Да ну. Все в этой комнате видели как ты меня душила. Я просто превысила самооборону. Так ведь солнышко.

Похлопала её и продолжила рассуждать вслух.

— Можно и просто оставить тебе жизнь, но навсегда ты будешь овощем. Просто ничего не буду делать и твой организм всё сделает сам за меня. Хочешь?

— Нет.

Девушка начала кричать. Я нажала на болевую точку и она замолчала. Глаза стали быстро вращаться и раздался скулеж.

Да что ж такое. Я ведь не садистка. Какой пример мелким подаю. Быстро сняла блокировку мышц.

— Как я понимаю это она забирала ключи?

Это я обратилась к остальным девчонкам на чердаке.

Одна из них подскочила и начала шарить у нашей гостьи по карманам.

— Нашла.

Вскрикнула она звонким голосом.

Шустро вытащила комок цепочек на которых висели ключи. Я посмотрела на дочь градоначальника.

— Убирайся прочь и не попадайся мне на глаза. Попробуешь сказать кому-нибудь, что здесь произошло и я обвиню тебя в попытке убийства высокородной. У меня мать баронесса, а опекун герцог. Ты на одежду не сильно смотри. Всё что нужно — я сама себе намагичу. Напомнить что бывает за попытку убийства таких как я, помимо твоей казни.

— Не. Не надо. Знаю. Ссылка всей семьи и разрешение работать только на черных работах. Я поняла. Прости.

Прокаркала девушка и на коленях поползла к выходу. Потом, схватившись руками за косяк у входа, поднялась и вышла.

Эмми посмотрела в дверной проем:

— Она там не упадёт? С лестницы?

В её тоне тоже было какое-то безразличие. Похоже и её эта девица так учила.

— Без разницы. Нас рядом нет. А что сделала она сама — не волнует.

Я сидела крючком на кровати схватившись за свои волосы и раскачивалась.

Мне было плохо. Я только что чуть не сломала себе жизнь. Одно дело без свидетелей грохнуть маньяка, при желании я смогла бы и это. Или отморозков в подворотне избить — этих не жалко.

Другое дело чуть не убить избалованную девчонку на глазах у детей. Я считала