Измена. Бес в ребро - Лана Полякова

— А папа? — спросила Оля.

— Не вижу, что он любит меня. Что он примет изменения, перемены во мне, которые сам же спровоцировал. — вздыхая сказала я.

— Ему плохо и мне так жаль его. И он мой папа. И он не перестанет им быть, даже если вы переругаетесь с ним как кошка с собакой. Такой потерянный там, одинокий. Хочется помочь ему. — с горечью в голосе проговорила моя нежная и добрая девочка.

— Ты понимаешь в чём мои ошибки? — спросила я.

— Что не следила? — удивилась Оля

— Следить за взрослым — не уважать ни себя не его, — ответила я ей и продолжила — ошибка в том, что слишком растворилась в муже. Сняла с него обязанности. Максимально облегчила его жизнь за счёт своей. И снизила требования. Слишком далеко отступила от себя.

— Колю как мне простить? — задала мучащий её вопрос Оля.

— Не знаю. Смотри на его действия. Слушай слова. Насколько совпадают? И если не можешь — не прощай. Только твой выбор. Ты важнее всего. Ты и твои решения. Не оглядывайся в этом на других. Только свой опыт, котичка — сказала я ей, протягивая руку через стол и чуть сжимая её ледяные хрупкие пальчики.

— Хочу на каникулах поработать волонтёром в центре помощи пострадавшим от насилия женщинам. — подняв на меня взгляд, проговорила Оля.

— После ЕГЭ?

— Угу...

— Послезавтра вдвоём к врачу? Ты сегодня ездила без меня. С Колей. Как? — с тревогой спросила я.

— Терпимо, мам. Я пока ничего не понимаю. Врач нравится. Наревелась у неё в три ручья, как дура. Коля, как увидел, дёрнулся в кабинет. Но быстро взял себя в руки. Он тоже к ней собрался ходить, представляешь? — рассказывала моя Олюшка.

Моя бедная девочка. Горло перехватило от жалости, и слёзы защекотали нос. Я бы забрала всю твою боль себе, если бы могла. Многое бы отдала, чтобы ты и дальше танцевала и смеялась. Мой котёночек нежный. Выпала тебе доля повзрослеть раньше. Отняли у тебя кусок детства.

Иголкой сердце кольнула вина. Не сберегла. Не сохранила. Не обеспечила. И, почти тут же, смывая яростью. Не я. Он. Они.

Вот тварррри...

Утром мне сняли ортез.

Вот оно — счастье!

По пути домой я поймала весенний ветерок в проходе между домами и стояла, чуть расправив руки в стороны, радуясь свободе движения и ветру в волосах. Запаху влажной земли. Весне. Обновлению. Жизни. Солнечному зайчику, стрельнувшему в глаза. Жизнерадостному щенку на поводочке у девочки и выгнувшему спину дворовому коту, что не сдвигается с места, заметив резвящегося щенка.

Закрыла глаза и постаралась поймать, запомнить этот момент счастья.

Я хочу быть счастливой! Я не хочу быть брошенной и несчастной! Я буду живой!

Ну что ж. Сергей.

Поговорим!

Сергей пришёл бритый, в новой одежде. С цветами.

На свидание.

Хотела встретиться с ним на нейтральной территории. Чтобы не давили меня родные стены воспоминаниями. Да и не представляла себе, как.

Вот он придёт в дом, где прожили мы счастливо двадцать лет. И где мы с ним будем говорить? В нашей спальне? На нашей кровати? На кухне? И чаю не предложить? Или налить чай и говорить всё то, что во мне кипело? Что б печеньем подавился, ага...

В кафе? Заедая горечь стейком? Или пирожное? Подсластить так сказать...

На улице в парке мне показалось оптимальным. В ближайшем. В аптекарском огороде. Ага.

И вот теперь мне навстречу по дорожке парка шёл и улыбался мой муж. Эффектный мужик. Редкая седина только украшает его. Подчёркивает ясные глаза и белозубую улыбку.

Похудел. Но это делало его только лучше. Скулы вновь стали острыми, а фигура подтянутой.

Красивого отца я выбрала своим девочкам.

— Леночка. Прости меня. Я всё осознал. Сам не понимаю, как повёлся на эту заразу. Я не хотел. Прости меня — выпалил сразу ещё на подходе Сергей, вручая мне цветы.

— Ты помнишь, как выглядела Наташа, когда впервые пришла к нам домой? — спросила я, вдыхая аромат роз и пряча в них своё разочарование.

— Нет, а причём тут это? — споткнулся он, сбиваясь с пафосного настроя.

— Она была шатенкой с блестящими длинными выпрямленными волосами. В юбке и на каблуках. При параде практически. — напомнила я ему.

— Лен, давай не будем её вспоминать. Просто забудем, как страшный сон, — попытался взять меня под руку мой муж.

— А, после того как Наталья увидела меня, она перекрасилась в блонд, максимально схожий с моим цветом и её волосы стали виться. Глаза с голубыми линзами. И в джинсиках. Как я. И перестала приходить в наш дом. — сказала я, высвобождая руку и направляясь к скамейке.

— Да? — удивился Сергей.

— Она открыла на тебя охоту. И ты пошёл за ней, как крыса за дудочкой. — проговорила я устраиваясь.

— Лен, прости. Я не понимал, что я делаю. — с жаром произнёс мой муж и упал передо мной на колени.

Я прикрыла глаза. Сцена из кино. Красавец-мужчина просит прощения у смущающейся женщины.

Аплодисменты.

— И больше не будешь? — я усмехнулась.

— И больше не буду! — с напором сказал он, подаваясь ко мне корпусом.

— И меньше тоже.... Что ты хочешь теперь? — Я смотрела в его глаза, что находились прямо напротив моих.

Близко. Такие родные, с лучиками морщинок, с маленьким шрамиком на правой брови, что остался на память о той, далёкой нашей Ниве. И не видела в них понимания.

Он ничего не понял.

— Я хочу вернуться. — сказал Сергей, подтверждая мои догадки.

— То есть за неполный месяц ты третий раз меняешь своё решение. — холодно спросила я.

— Нет! Я никогда не отказывался от вас. — возмущённо воскликнул он, вставая с колен.

— Когда ты прилетел ночью, защищать Наталью от жестокой меня ты тоже не понимал, что делаешь? Не отдавал себе отчёт? Был пьян? Под наркозом? — Всё-таки он меня злит.

— Она так плакала. Давай не будем это вспоминать! — раздражённо проговорил Сергей.

— И ты принял её под свою защиту. Признал её своей семьёй. — продолжила я, надеясь на его логику.

Сергей сверкнул глазами и, закрыв лицо ладонями, сел рядом со мной на скамью.

— Лена прости. Делай что хочешь, но не гони меня. Я же умру без тебя. — глухо проговорил он.

Жалость кольнула под сердцем. Что же ты наделал с нами, со всеми, дуралей.

— Какая мне выгода оттого что ты вернёшься? — холодно спросила я, надеясь, что он не услышит в моём голосе сочувствия.

— Я люблю тебя и девочек. Я всё делаю ради вас. — быстро сказал он, поворачиваясь ко мне и подаваясь ближе.