Как скажете, босс - Матильда Старр

Цензурных слов для Стива Маккини у меня не было.

– Регина, я к тебе сегодня заеду. И все тебе расскажу, все объясню. Все не так, как ты думаешь. А что уехал… так это хорошо. Поверь мне, это очень хорошо! Ты даже не представляешь, насколько!

– Видеть тебя не хочу, – всхлипнула Регина.

– Послушай, мне очень нужно заехать в одно место, а потом сразу к тебе. Дождись меня!

– Даже не приезжай. Я нарочно уйду, чтобы только тебя не видеть.

– А я все равно приеду, – твердо сказала я.

– Тогда это… – всхлипнула Регина. – Привези тортик. Ванильный с вафельной крошкой. И вино.

– Обязательно. Жди, скоро буду.

Я положила телефон в сумку, потому что к остановке уже приближался автобус.

* * *

Джемса Коллинза в отеле я нашла очень быстро. Он был вовсе не в своем президентском люксе, а в кабинете. Только сейчас я заметила, что на двери поменяли табличку. И теперь на ней было написано: «Мистер Джеймс Коллинз, владелец отеля».

Я постучала и отрыла дверь. В кабинете никого не было, а сам он сидел за столом и рассматривал бумаги. Неужели ему и правда нравится управлять отелем? Вот неожиданность. Когда я вошла, он не сказал ни слова, лишь поднял взгляд от бумаг и смотрел на меня напряженно, выжидательно. Вообще-то, я готовила долгую проникновенную речь с извинениями и прочим, но обстоятельства изменились. Неподалеку отсюда сидела несчастная Регина с разбитым сердцем и очень ждала торт, вино и меня. Так что задерживаться было нельзя. Я подбежала к Джеймсу Коллинзу, обвила руками его шею и чмокнула в щеку.

– Ты был прав, а я неправа. Прости меня, пожалуйста, я тебя люблю, – протараторила я и уже хотела, не задерживаясь, выбежать из кабинета. Главное-то сказано, у нас все хорошо. А там – Регина, остро нуждающаяся в тортике и вине.

Но быстро убежать мне не дали. Джеймс Коллинз сгреб меня в охапку и крепко прижал к себе.

– А с этого места, пожалуйста, поподробнее, – промурлыкал он мне на ухо, и я почувствовала, как по спине бежит волна горячих мурашек, а ноги подгибаются.

Меньше всего мне сейчас хотелось выбираться из этих невыносимо сладких объятий. Я бы с удовольствием осталась и на практике выяснила, подходят ли поверхности в кабинете босса для бурного примирения влюбленных.

Но, увы, долг зовет.

Я не без труда высвободилась из кольца рук и сказала:

– Обязательно объясню в подробностях, самых неприличных подробностях. Прямо сегодня вечером, ну или ночью. А сейчас мне нужно кое-кого спасать.

Я еще раз чмокнула его в щеку и поспешила выбежать за дверь, потому что если бы задержалась еще немного, то никуда не захотела бы выбираться.

И никакое сострадание к ближнему и чувство долга уже бы не помогли.

– Ты должна это увидеть! – Майлз пробрался в комнату, где я крутилась перед зеркалом в свадебном платье, и остановился на пороге.

– Ух ты! – восхищенно протянул он.

Я зарделась. Мне тоже казалось, что в свадебном платье я выгляжу прекрасно. Но хотелось бы, чтобы кто-то еще это оценил. А мама пока была занята.

– Что я должна увидеть? – спросила я.

– Конечно же, Джеймса Коллинза! Это нечто, уж поверь.

– Нельзя… – тихо выдохнула я. Жених не должен видеть невесту до свадьбы.

Да-да, жених.

До сих пор мне странно так его называть.

Джеймс Коллинз сделал мне предложение в тот самый день, когда я решила, что верю ему. Так все и было. Я ввалилась в его номер поздно ночью изрядно пьяненькая. Потому что одной бутылкой вина мы с Региной не обошлись. А в номере меня ждал сюрприз – колечко в бархатной коробочке, к которому прилагались рука, сердце и прочие части тела Джеймса Коллинза – в безлимитное пользование.

С тех пор прошло полтора месяца, и вот у нас свадьба. Сегодня. А я не могу в это поверить. Все ещё не могу.

– А он и не будет тебя видеть! – возразил Майлз. – Только ты его.

Ну что можно было на это возразить? Мы выбрались из моей комнаты, прошли по коридору и заглянули в приоткрытую дверь.

Перед зеркалом сидел мой жених, а мама колдовала над его волосами.

– А может, не надо? – умоляюще спросил Джеймс, но мама в ответ легонько шлепнула его по затылку расческой.

– Сидите смирно и не вертитесь, мой мальчик! – скомандовала она. – У вас будет вся жизнь, чтобы разгуливать косматым, но на собственной свадьбе вы обязаны выглядеть прилично.

– Не поспоришь, – вздохнул мой жених и покорно замер перед зеркалом.

Я едва сдержала смех. Джеймс Коллинз, покорившийся неизбежности, – и правда зрелище трогательное и забавное. А кто посмеет возразить будущей теще?

– И где же, в конце концов, Майлз? – обеспокоенно спросила мама.

– Кажется, он обещал привезти букет невесты, – припомнил мой жених.

– Давно должен был вернуться! Неужели он решил сбежать накануне нашей свадьбы? – рассмеялась мама.

От неожиданности я чуть не наступила на подол свадебного платья.

– Какой еще свадьбы? – прошептала я, изумленно уставившись на Майлза.

Он схватил меня за руку и потащил назад в мою комнату, пока нас не заметили.

– Ты ничего не хочешь мне объяснить? – почти с угрозой спросила я.

– А что тут объяснять? Мы женимся… – смущённо улыбнулся Майлз.

Вот это новость! Я не могла поверить.

– После стольких лет? Как же ты её уговорил?

– Да и уговаривать не пришлось. Ты же помнишь, почему она не хотела выходить замуж?

– Потому что ни одно платье не подходило. – Уж что-что, а это я помнила отлично!

– Ну вот. А пока вы искали платье тебе, она все-таки встретила то самое. Так что мы решили, что поженимся через пару месяцев…

– А мне об этом рассказать вы не решили? – продолжала возмущаться я.

– Ну просто… в общем, Джеймс с Самантой не стали волновать тебя этим известием. Хотели дать тебе спокойно выйти замуж. Невеста должна быть одна.

– Та-а-ак, – мрачно протянула я и плюхнулась на софу. – А они, как я погляжу, неплохо спелись. И ты! Тоже мне, семья! Не рассказать мне о… о… тьфу, вот и все!

Хотя, если уж начистоту, я все-таки была рада, что мама с Джеймсом так хорошо ладят. Как-никак, теперь они родственники.

Из окна было отлично видно, как в саду накрывают длинные столы для гостей.

Анджело носился между официантами, размахивая руками и временами переходя на итальянский. Кажется, он отчитывал всех их одновременно.

Бедный Анджело! Он уже три дня не отдыхал.