Янтарный плен - Александра Фольданова

кухне-студии и пялилась в потолок. Дай мои возможности цирковому шимпанзе он бы уже заправлял собственным бизнесом и сидел в огромном крутящемся кресле, покуривая сигару и поглаживая большого персидского кота. Единственное что от него требовалось — это вовремя гонять помощников за фруктами, иметь два выражения лица — одобрительное и негодующее и кидаться отходами жизнедеятельности во всех, кто, по его мнению, не прав. Он бы не думал, а просто делал. А я думала. Думала достаточно, чтобы ничего не делать. Все расчёты возможного будущего говорили о провале и вреде любой гипотетической деятельности. Всё было бесполезно. Нет. Бесполезной была я сама.

Телепатическая связь мыслительного процесса с потолком выдала единственное правильное решение. Я попробовала. И у меня не получилось. Это надо признать и жить дальше. Если я сейчас не остановлюсь, то буду сидеть в особом заведении под шорох листьев, человека, утверждающего, что он дерево и тихое бульканье, считающего себя чайником. А чем я собственно от них отличаюсь? Тем, что возомнила себя главой несуществующей корпорации? Никакой разницы.

Тишина вокруг меня была почти осязаемой, густой, тёмной, мутной, как вода в заросшем пруду. Я уходила глубоко в себя. Я выворачивалась наизнанку под весом собственных переживаний, превысивших гравитацию, превращаясь в бездонную чёрную дыру. Мир стал чужим и незнакомым. У меня больше не было цели. Я не справилась. Провалилась. Жить дальше не было смысла.

В прихожей послышались знакомые шаги. Дэн зашёл, насвистывая себе что-то под нос.

— Ты не поверишь, кого я встретил в автосалоне! Вовсе не обязательно покупать эксклюзивную тачку, чтобы послушать драгоценные советы, какая из этих бесполезных железяк и правда бесполезна. Так что завтра мы играем в теннис! Пара на пару! А теперь угадай с кем!

— Ничего не выйдет. Теперь я чётко это поняла. Все мои жалкие попытки сделать хоть что-то будут и дальше упираться в тупик. Я придумана не для этого. Для чего-то ещё. Пока не знаю для чего. Может чтобы просто ничего не делать и жить в удовольствие. Но не мне реализовывать свои же идиотские идеи. Я сдаюсь.

— Ты не можешь сдаться! Я столько сил потратил…

— Могу. Ещё как могу. Это твои связи. Сам ими воспользуешься. Я тебе уже не нужна. Ты разберёшься. — мой голос звучал глухо. Как из пещеры.

— Я понял — последнее он произнёс неожиданно спокойно — ты просто бесхребетная дура, которая пищит от каждой неудачи и…

— Да. Всё верно. И я это поняла.

— Я хотел сказать и просто не хочет использовать все подарки судьбы, которые сыпятся на неё стоит только подмигнуть…

— Да. Любой на моём месте смог бы. Но не я.

— Он присел на краешек дивана и приобнял меня.

— Послушай. Я никогда не видел более талантливого человека, чем ты. Твои идеи по-настоящему революционные и они…

— … пришли не в том месте. Не в то время. И не в ту голову.

Дэн осторожно погладил меня по плечу. Я не шелохнулась.

— Тебе нужно отдохнуть. Подумать о чём-то другом…

— Ты всё слышал. Я сдаюсь. И другого не будет.

Он слегка поднял бровь.

— Ладно. Как скажешь.

Я продолжала пялиться в серую пустоту. Звуки его голоса доносились как будто сквозь толщу мутной воды. Шаги. Поворот замка. Жужжание двигателя за окном. Шуршание ворот. Тишина.

Слёзы наконец-то полились из глаз. Теперь я осталась одна. Совсем.

Одиночество пронзило всё существо. Я проиграла этой опасной тварью. Хорошо, когда есть человек всегда готовый его прогнать. Даже в неравном сражении с ним. Мне было некого умолять оставить меня в покое. Одно дело: отстаивать право рыдать в одиночестве; требовать, чтобы с тобой перестали обращаться как с ребёнком; захлёбываться рыданиями, вытирать мокрые щеки о привычную рубашку; выкидывать в другой конец комнаты мокрые, кстати появившиеся салфетки… Мне оставалось изучать скрипучую душевную боль, ползущую по телу. Секунды тянулись долго, противно, вязко. Бездушная стрелка уже не могла их измерить. Слёзы предательски заливались в уши. А громкие всхлипы никто не слышал. Не стучал в дверь. Не распахивал её даже будучи посланным куда угодно. Не говорил, что я самая лучшая, умная, красивая. Что ужасы мироздания всегда заканчиваются, а сейчас надо просто посмотреть хороший фильм и отвлечься. Всё кончено. Я бездарность. Я умру одна. Я никогда не реализуюсь. Я всегда буду жить за чужой счёт. Я никому не нужна. Лучше бы меня совсем не было. Никогда…

Моё сознание окончательно отключилось. Серость потолка накрыла с головой и поглотила все попытки вернуться к жизни.

Не знаю сколько я пролежала. Два часа? Три? Больше? Солнце было ещё на небе.

Звук отъезжающих ворот. Машина загудела и остановилась. Ключи. Дверь. Шаги. Руки.

Потолок поехал.

Я болталась у него на руках как сломанная кукла.

Дверной проём. Облака.

Я сощурилась от яркого света. Глаза наотрез отказывались признавать его существование.

Он опустил меня на ноги рядом с машиной и обхватил за плечи чтобы я не упала.

Свободной рукой открыл заднюю дверь.

— Залезай и ложись. Там продолжишь мрачные мысли в небо запускать.

Выбора не было. Оказалось, я вполне способна на минимальные движения. По крайней мере вернуть предыдущее положение тела на новом месте.

Потолок изменился. Стал мягче и светлее. Звон ключей. Шаги. Хлопок двери. Зажигание. Шорох колёс. Ворота. Подскок на лежачем полицейском. Остановка. Краем глаза я увидела светофор… Мысли были отрывистыми. Паузы между ними тянулись вечность. «Красный. Стоят обычно, когда красный. Зелёный. Опять поехали. Долго едем…» Раздался голос с переднего сидения. Не для меня.

— Мы будем минут через 40. Да. Я помню, что ещё надо пройти — вы говорили…

Я поднялась на сидении пытаясь вспомнить, а как собственно поворачивают голову. Получилось. Деревья. Мы ехали. «А зачем? И… Куда… Надо… Что надо сделать… Спросить… Куда…»

— Куда мы едем? — прошептала я побелевшими губами.

— А! Очнулась наконец! О, да ты уже почти вертикально! Прогресс на лицо!

— Куда мы едем? — тон звучал увереннее. Я уже примерно понимала кто я и где нахожусь.

— Приедем — узнаешь. Раз уж ты в сознании, можешь посмотреть во что ты себя превратила. Он протянул зеркало и пачку с салфетками для снятия макияжа.

В отражении был человек-зебра. Щёки пестрели черными полосами. Я принялась удалять подтёки с опухшего лица.

— Приехали. Идти довольно прилично. Надеюсь ты в состоянии.

— Да, кажется.

— Мы приехали. Ты сказал я узнаю куда.

— Да. Узнаешь. Мы на месте.

— Но я всё ещё не знаю где мы.

— Мы здесь. И приехали сюда. — Дэн передал мне куртку.

— Отличный ответ. Ладно идём.

Любопытство заявляло