Ничья в любовной игре - Джоанна Рок

– Спасибо тебе, Grand-pere[3], – похлопал старика по плечу Жерве. – Надеюсь, ты побудешь с нами, пока мы будем произносить тост, даже если не поднимешь бокала.

– Нет, возраст берет свое, мальчики, я это чувствую и хочу уйти, пока не растерял остатки разума, – покачал он головой, пока Дэмпси доставал стаканы, а Анри откупоривал бутылку. – Это день молодых. Наслаждайтесь им, мои дорогие. Я горжусь вами.

Жан-Пьер с болью в сердце наблюдал за тем, как глаза деда снова затуманиваются. Но тот уже подошел к медсестре и взял ее за руку, будто кавалер Викторианской эпохи на первом свидании.

Жерве, не теряя времени, разлил скотч. Комнату наполнил аромат темно-янтарной жидкости, заставив их посерьезнеть.

– За Леона, – поднял стакан Жерве.

Все остальные молча кивнули и тоже подняли свои бокалы. Однако по семейной традиции каждый должен был добавить к тосту что-то от себя.

– За жениха, – предложил Жан-Пьер.

– За отцовство, – сказал Дэмпси, многозначительно посмотрев на Жан-Пьера и Жерве.

– За семью, – присоединился к ним Анри.

Звякнули стаканы.

Жан-Пьер выпил залпом – он никогда не был особым поклонником виски.

На улице гости уже начали занимать места у арки. Жан-Пьер не видел Татьяну все утро и хотел убедиться, что они будут сидеть рядом на краткой церемонии.

– Джентльмены? – В комнату заглянул распорядитель, друг Жерве из Луизианы. – Пора идти. Время пришло.

Пока все выходили, Дэмпси немного задержался, чтобы оказаться рядом с Жан-Пьером.

– Сегодня самый подходящий день. Ты ведь знаешь это, брат? – Дэмпси поймал его за локоть, останавливая.

– Да, хороший вечер для свадьбы на закате, – любезно согласился с ним Жан-Пьер.

– И для предложения руки и сердца тоже, – заявил Дэмпси, изображая умудренную опытом сваху.

– Посмотрим. – На самом деле Жан-Пьер уже думал об этом. На «Тайдз Ранчо» имелся лодочный домик, похожий на тот, куда он водил Татьяну в юности.

Это ведь важно, так? Он хотел показать ей, что старается изо всех сил. Что ему небезразличны ее чувства. Он хотел, чтобы они уже были женаты, когда будут представлять прессе Сезара, и чем дольше они с этим тянули, тем сильнее рисковали. В любой момент кто-нибудь проговорится, и тогда пиши пропало. А когда журналистам все станет известно, не будет ли труднее добиться от нее согласия? В данный момент на ней, по крайней мере, лежит груз ответственности за ребенка, подталкивающий ее к браку.

Но что, если она решит, что свадьба ей не нужна, как только новости просочатся наружу и она переживет этот шторм?

– У тебя ведь есть кольцо? – спросил Дэмпси.

– С каких это пор ты стал посланником Гименея? – усмехнулся Жан-Пьер. Кольцо у него действительно имелось, уже неделю как, но он хотел выбрать правильный момент. Спустившись по боковой лестнице главного здания, Жан-Пьер направился прямиком к гостям в поисках Татьяны.

Утром он приметил ее желтое платье на вешалке в прозрачном чехле, но ушел до того, как Татьяна переоделась. В последний раз он видел ее в душе с горящими от смущения щеками после всего того, что они проделали под упругими жаркими струями воды.

– Я беспокоюсь о тебе, и ты это знаешь. Ты играешь со своей репутацией и с ее тоже. Чем дольше вы тянете, тем более сочными будут заголовки в газетах. – Его брат поправил галстук и ступил на ковер. – Не знаешь, где Аделаида?

Дэмпси всем сердцем любил свою бывшую помощницу и не скрывал этого.

– Послушай. – Жан-Пьер поймал брата за руку, прежде чем тот ушел. – Как ты узнал, что пришла пора сделать Аделаиде предложение? Что она скажет «да»?

– Ты считаешь, что я был уверен в ее ответе? – Дэмпси разочарованно покачал головой, словно Жан-Пьер был новичком, который абсолютно не разбирается в игре. – Брат, тебе придется пройти через это, не имея ни малейшего представления, как отреагирует твоя любимая женщина. Просто начни игру, встань на линию огня. Иначе никакого «да» ты никогда не услышишь.

С этими словами брат развернулся на каблуках и растворился в толпе в поисках возлюбленной, оставив Жан-Пьера плутать в потемках.

Таким и застала его Татьяна. Как всегда, она была просто прелестна, и ей очень шла новая прическа – зачесанные на одну сторону волосы, спадающие на плечо и открывающие стройную шею.

– Блэр Джонс здесь, – сообщила она, словно окатив его холодной водой. На ее лице застыло злобное выражение.

– Твоя клиентка? Та самая Блэр, которая оболгала Маркуса под присягой? – Он неоднократно повторял это, но Татьяна всякий раз объясняла ему, что она адвокат и это ее работа.

Однако теперь она уже не воспринимала Блэр так однозначно.

– Та самая. – Она вязала Жан-Пьера под руку и отвела в сторонку. Маленький оркестр наигрывал музыку в стиле зайдеко, перемежая ее с классикой с родины Эрики. – Представляешь, она только что призналась мне в личной беседе, что именно так и поступила! Оболгала Маркуса в суде!

Жан-Пьер видел, что она сама не своя от гнева, более того – она была в ярости.

– Я не удивлен, – признался он. – Я давно это знал.

Стоящие у арки братья махали ему руками.

– Я собираюсь доложить об этом судье, – прошипела Татьяна, в глазах ее полыхал изумрудный огонь. Морской бриз подхватил несколько локонов и бросил их ей на лицо. – Подумать только, мной воспользовалась алчная лгунья, которой все равно, чью репутацию разрушать. – Она прикусила губу, приподнялась на носки и горячо зашептала: – Я боюсь, как бы она не пронюхала про Сезара и не побежала к журналистам с горячими новостями.

Жан-Пьер поднял руку и щелкнул пальцами, давая братьям понять, что уже идет. После всех сегодняшних тостов о семье он не хотел подводить своих родных, но в голове у него звенел сигнал тревоги.

– У тебя есть повод подозревать, что она знает о нашем сыне? – Они были очень, очень осторожны. Но опять же, эта женщина, по неизвестной причине ополчившаяся на футболистов, сейчас слонялась среди их близких друзей и родственников.

– Нет, – покачала головой Татьяна, нервно потирая предплечья. – Но я боюсь. И у меня на ее счет дурные предчувствия. Вряд ли она обрадовалась, когда я сказала ей, что привлеку ее за лжесвидетельство. Договор о неразглашении информации о своем клиенте сейчас не действует, поскольку я больше не ее адвокат и не являлась им, когда она говорила со мной.

– Ты сказала ей это?! – Сердце Жан-Пьера упало.

– Я разозлилась. Я, сама того не подозревая, помогла ей растоптать репутацию невинного человека.

Жан-Пьер обнял ее и прижал к себе. Иногда слова не нужны. Она чувствовала себя виноватой, и это было видно по ее глазам. Не ее вина, что она поверила своему клиенту и хорошо выполнила работу. Теперь он это понимал и очень жалел, что не осознал этого раньше.