Дуэль - Барбара Мецгер

– Нет, мне совсем не хочется спать, поверьте. Я посижу подле Троя. После опия он просыпается в растерянности, и нужно, чтобы рядом с ним было знакомое лицо.

Ее лицо, несмотря на покрасневший носик, просто очаровательно, подумал Йен. Он представил себе, каково это – проснуться и увидеть рядом с собой эти прелестные улыбающиеся губы, изящные брови, белокурые завитки волос, которые постоянно выбиваются из-под лент или шпилек и касаются ее щек. Мужчина может проснуться и увидеть нечто худшее, гораздо худшее.

Йен любил спать один. Ни разу не провел ночь ни с одной из любовниц, хотя не однажды, проснувшись, видел какую-то незнакомую женщину, спавшую рядом с ним с открытым ртом или похрапывающую. Поэтому Йен считал, что Трой совершенно прав.

Йену не следовало ни при каких обстоятельствах думать о том, как он проснется рядом с мисс Ренслоу, и, уж разумеется, не думать одновременно о своих предыдущих любовницах. Почему же он это делает? Надетый на ней халат соблазнителен, как вчерашняя каша. На мгновение он представил себе, что скрыто под толстыми фланелевыми складками. Вот почему у него появляются подобные мысли относительно мисс Ренслоу – у него очень хорошая память, богатое воображение, не говоря уж о склонности к жарким порывам.

К счастью, чувства чести и самосохранения не дремали в его душе. Он понимал, что не может провести еще одну ночь в этой комнате наедине с ней. Ему не следует оставаться здесь безотносительно к тому, какую ложь он состряпал, поэтому Йен не предложил Афине составить ей компанию во время ее бодрствования. Пожалуй, ему лучше отправиться в гостиницу. Комнаты Карсуэлла в Олбани слишком тесны, а маленький домик в Кенсингтоне будет занят его последней любовницей и ее новым покровителем, пока они не приобретут собственный особнячок. Граф вздохнул.

– Вы, вероятно, устали, милорд.

– Нет, выдумывать сказки для пуритан не так уж трудно.

Она улыбнулась и сказала:

– Думаете, мы попадем в ад за все эти обманы?

– Вы слишком невинны, чтобы попасть в ад. Если же небо решит, что это непростительно, я окажусь там задолго до вас и с радостью вас встречу.

– Вы не намного старше меня.

Не намного. На одиннадцать лет. Такая же разница в возрасте, как у его родителей. Он снова вздохнул и сказал:

– Да, но я намного порочнее.

Уиггз явился на другой день к завтраку. Лорда Мардена дома не было. Не было дома и леди Трокмортон-Джонс. Афину не волновало, что придется принять Уиггза без компаньонки и без защиты. За полтора года, с тех пор как он стал наставником ее брата, Афине не раз приходилось общаться с ним наедине. Ее второго брата мало заботила репутация Афины. Он также не думал о том, что ей следует проводить сезоны в Лондоне и заводить знакомства с молодыми джентльменами.

Даже придирчивая невестка Афины не видела ничего дурного в том, что Афина и преподобный проводят время одни, если не считать слуг, которые приносят горячий шоколад и блюдо с поджаренным хлебом в малую столовую, – то, что Афина просила подать на завтрак. Конечно, Вероника не запрещала Афине беседовать с наставником наедине. Если бы в результате они поженились, Вероника избавилась бы от своей надоедливой родственницы без всяких усилий со своей стороны. При этом она не утратила бы своего более высокого положения по сравнению с женой простого священника, не имеющего прихода, а это для леди Ренсдейл значило очень много.

Подобные условности не беспокоили Афину, беспокоила лишь придирчивость Уиггза. Он, как и накануне, находился в дурном расположении духа. Афина это заметила, как только преподобный вошел в гостиную. У самой Афины настроение тоже было не безоблачное.

Она плохо спала, и виноваты в этом были не Трой и не тонкий матрас на ее раскладной кровати. Ей не давала уснуть тревога о будущем. Если ее заклеймят, кто захочет на ней жениться? Если будут считать падшей женщиной, кто возьмет ее на службу? А если даже возьмут, кто будет присматривать за Троем? Разум подсказывал ей, что Уиггз – лучшее, что ей остается.

Афина была в смятении. Встав, чтобы поздороваться с нежелательным посетителем, она принялась мерить шагами комнату, вместо того чтобы сесть за стол.

Мистер Уиггз хмуро посмотрел на нее, затем столь же хмуро на более чем скромную еду, стоявшую на буфете. Несколько раз хмыкнул, чтобы привлечь к себе внимание девушки, и наконец сказал:

– Сядьте, мисс Ренслоу, иначе я не смогу сесть. Кто-то должен помнить о хороших манерах.

– Прошу прощения, сэр. Мне не терпится пойти к брату.

Афина села и налила сердитому проповеднику шоколад.

Ей не хотелось злоупотреблять щедростью графа и просить слуг принести завтрак поплотнее, ведь она сама в этом доме на положении гостьи. Афина пододвинула к Уиггзу блюдо с поджаренным хлебом, а сама есть не стала. Аппетит пропал. Уиггз протянул руку к джему, но вспомнил о своем статусе – хотя и с опозданием.

– Ах да, ваш брат. Как себя чувствует сегодня молодой человек?

– Не так хорошо, как вчера, хотя жара у него нет, но он какой-то сонный. Это может быть результатом…

– Врачам виднее. А вот ваше положение вызывает более серьезную тревогу. Я надеялся, что мальчик будет сегодня достаточно хорошо себя чувствовать, чтобы его можно было перевезти, но вам придется уехать без него.

– Уехать?

– Вам нельзя оставаться здесь. Боюсь, что вынужден настоять на этом.

– Но почему? Вы же видели леди Трокмортон-Джонс, или ее высочество, хотя мне не следует повторять ее титул.

– Никакого титула у нее нет. Никто не знает о существовании такой принцессы.

– Конечно, не знает. Вы же слышали, что сказал лорд Марден. Она здесь инкогнито, с секретной миссией от ее брата.

– Хм… Я справился в австрийском консульстве. Никакой принцессы Хедвиги не существует.

– Вы справились в консульстве? Но ведь нам не велели говорить о том, что она находится в Лондоне! Вы подумали о том, как отразится ваше любопытство на дипломатических отношениях между нашими странами? Ведь если нельзя будет заключить союз, кто знает, чем закончится военная кампания против Франции? Англия может проиграть войну без поддержки армий Зифтцвейга, и все потому, что вы решили быть моей сторожевой собакой. Кстати, без моего разрешения.

– Ишь ты, ишь ты! У меня есть разрешение вашего брата.

– Я не стану спорить с вами относительно того, имеет ли мой брат власть надо мной. Пока вполне достаточно и того, что вы подвели лорда Мардена, который так добр к Трою и ко мне. Вы поклялись, что не станете разглашать то, что вам сообщила леди Трокмортон-Джонс.

– А вы клялись, что ваш дядя болен. Полагаю, ваше высокое мнение о его сиятельстве изменится, когда вы узнаете, что мне удалось выяснить.

– Лорд Марден доказал, что он истинный джентльмен. Ничто не заставит меня уважать его меньше, тем более непристойные сплетни.