Стоящие за твоим плечом - Александр Конторович

– Это у Рауфа-то не срослось? – скептически ухмыльнулся Степаныч. – Не того полёта тот злодей, чтоб у него что-то там не выходило! Ежели он заряд сразу не подпалил, значит – есть тому резон! Ты, вот что…

Он отсыпал горсть пороха во взятую с полки – и чудом пока уцелевшую! – глиняную миску.

– Поставь её тама. И шнур внутрь сунь, чтоб, значит, оно там шумнуло. Но так, чтобы ненароком нам не прилетело чего-нибудь! Будем знать, когда они там что-то замыслят…

Теперь уже было совершенно ясно – это ловушка.

И поставленная заранее – на конкретных людей. То есть – на тот отряд казаков, который должен был сюда прийти. Был ли при этом предателем Ильяс или нет, сейчас уже не так важно – его вполне и втёмную могли сыграть.

А Антон думал, что такие хитрые навороты бывают только в модных «разбойничьих» романах!

Ага, как же…

Жизнь, как выяснилось, ещё и не такие фортели может откидывать!

– Степаныч, а мы вон те деревяшки… – кивнул он на опрокинутую мебель. – Наверх можем затащить?

– Можем, Вашбродь… А… Зачем?

– Да есть тут у меня одна задумка…

После метких выстрелов со второго этажа осаждающие теперь постоянно держали окно под прицелом – высунуть голову оттуда было бы непозволительной глупостью!

Они уже поняли, где сидит досаждающий им стрелок и, надо полагать, собирались отплатить ему той же монетой.

– Ежели всю эту рухлядь в кучу сложить в глубине комнаты, то на неё забраться можно. И стать таким образом выше подоконника. С улицы же этого точно не разглядят – темно в комнате, свет только из окна падает, да и тот… Не особо сильно там всё освещает. Если только вплотную к окну подойти или над подоконником привстать – тогда, да, увидят.

– Ага! – понял казак. – То ись вы оттедова по ним палить сможете, а они вас и не разглядят вовсе?

– Ну… Да. Я так думаю. Пару выстрелов с этой позиции сделать можно, пока там до них дойдёт!

Отрядники шустро затащили наверх поломанные и ещё целые топчаны, бросили на них пару ковров…

Лежать оказалось даже удобно!

Обзор, правда, был весьма ограничен…

Но подпоручика это не сильно расстраивало – иного способа подкараулить врага у него вообще не имелось.

Первые несколько минут не происходило ничего, никаких тебе видимых целей.

Потом…

Потом – в глубине улицы, которая с данного места просматривалась достаточно далеко, он увидел кучку всадников. Те ехали неторопливо, совершенно уверенные в том, что в них не то что попасть, их даже и рассмотреть на таком расстоянии не смогут. Ведь весь обзор с первого этажа был ограничен парой десятков метров – дальше мешали стены домов, камни и заборы.

А вот со второго этажа видно было аж на полтораста шагов!

Дальше улица поворачивала, и любой, кто бы по ней ни ехал, скрывался бы за поворотом.

Ну…

Этим всадникам сегодня не повезло!

Тщательно прицелившись, Сиверцев нажал на спуск!

Один из всадников взмахнул руками и опрокинулся на спину коня.

Есть!

Странное дело, но вместо того, чтобы стремглав броситься наутёк, его товарищи схватили свои ружья и начали всматриваться во все стороны – искали стрелявшего.

Ну да…

Выстрел-то прозвучал непривычно глухо – из глубины комнаты же! – и разобрать там, где упал всадник, откуда именно стреляли, было бы весьма затруднительно.

А сидевшие поблизости горцы даже и не чухнулись – не по ним же палили!

Лихорадочно перезарядив штуцер, Антон прицелился в самую гущу толпы. Народ там постоянно перемещался, и выцелить кого-то конкретного попросту не представлялось возможным.

Ладно, всё равно в кого-то да прилетит!

– Бах!

С коня рухнул второй подстреленный – и все прочие наконец бросились врассыпную.

Дошло!

Как ни удивительно, но ответного огня так и не последовало – осаждающие не обнаружили его позицию!

Правда, других интересных целей так тоже пока не появилось…

Поняли нехристи, что невидимый стрелок попадает в цель почти каждым выстрелом. Поняли – и сделали правильные выводы.

Так прошло ещё какое-то время…

– Эй, не стрелять никому! – внезапно раздался голос Кафтанова. – Злодеи тряпкой белой машут – говорить хотят!

Где уж он там этот сигнал увидел, Антон со своего места разглядеть не мог. Но раз казак такое говорит, значит – и в самом деле горцы хотят переговоров.

Прихватив винтовку, подпоручик спустился вниз.

– Что там такого, Степаныч?

– Побалакать, видать, охота… – поправляя саблю, ответствовал урядник. – Вона, с их стороны уж вылез ктось-то…

И в самом деле: неподалёку от дома стоял абрек, державший в поднятой руке тряпку.

Ну…

Условно, конечно, белую…

Но смысл этого знака был понятен.

– Пашка! – обернулся к одному из казаков урядник. – А ну, сходи к нему… Ружьё тут оставь, у него же окромя сабли и кинжала ничего нет. Правда… Пистоль – за пазуху сунь. Мало ли…

Казак поправил на себе одежду, осмотрелся, поставил в угол ружьё и снял патронную сумку.

– Ну, не поминайте лихом! – и перекрестившись, шагнул в приоткрытую товарищами дверь.

Которую тотчас же снова и забаррикадировали.

Видно было, как обходя тела убитых противников, он подошёл к парламентёру. Коротко о чём-то с ним переговорил – и направился назад.

– Степаныч, они тебя требуют! Рауф, бают, с тобой говорить хочет… Сей минут он будет здесь!

– Рауф? Самолично? Надо идти… – покачал головою тот.

– Так и я с вами! – поднялся с места подпоручик. – Хоть гляну на злодея того…

– А стоит ли, Ваше Благородие?

– Всенепременно стоит! Как меня за то генерал спрашивать станет? Мол, мог супостата этого увидеть в глаза – и забоялся!

Кафтанов только головою покачал – но так ничего и не возразил.

– Идёт! – окликнул командира дозорный у окна. – Вона, гусь какой! Важный!

Ничего особенно важного подпоручик в знаменитом турке не увидел – крепкий чернобородый мужик…

И всё тут…

Но вот держался гость так, словно чувствовал за собою право казнить и миловать.

Всех…

– Здравствуй, Белый волк! – поприветствовал он подходивших парламентёров. – А кто это с тобой?

– Товарищ мой – Антоном звать. Это он тут вас издаля щёлкает… Охота ему на тебя глянуть. Чтоб, значит, в следующий раз промаху не дать…