После дождя: Роман - Маргарет Мюр

- Я не рабовладелец, вы не рабыня. Мы оба — свободные люди. Мы просто мужчина и женщина. Честно признаюсь, у меня навязчивая мания. Дикое, непреодолимое влечение и жажда обладания. Я умру, если не смогу овладеть вами. Вот уже несколько дней, с первой нашей встречи, я все время думаю о вас, представляю рядом с собой, в постели. Я хочу тебя. Безумно хочу. Я хочу обнимать твои бедра. Вонзаться в твою плоть, чувствуя, как твое тело содрогается, бьется в унисон с моим. Хочу так сильно, как не хотел никого в жизни. Это не просто физическое влечение. Это нечто большее, хотя я еще не могу разобраться в своих чувствах. Но что-то происходит между нами, то, что нельзя объяснить простыми словами. Я становлюсь безумным! В меня вселяется сексуальный маньяк, когда я дотрагиваюсь до тебя или вижу кусочек твоей нежной плоти в вырезе блузки.

Его слова вселяли ужас в ее девственное сердце, вызывали панику. Надо срочно спасаться... Его страсть ее разрушит, и ей уже никогда не восстановиться. Тяжело дыша, она собралась с силами и оттолкнула Роберта. Нагнула голову, чтобы не встречаться с ним глазами, спрятав лицо за водопадом свесившихся золотистых волос.

— Вы очень привлекательны, мистер Эштон, но мне не нужны сексуальные похождения на работе. Мне не нужен секс с вами. Мы слишком разные. Во всем. Мы работаем в одном офисе, но живем в разных мирах. Мы как инопланетяне. Бедная девушка, наемная служащая - и Большой Босс, богатый баловень судьбы. Мне известна ваша репутация донжуана. Для вас это просто временная забава, от скуки, на время поездки. А мне нужно сводить концы с концами. Мне нужна эта работа. После наших отношений я не смогу работать вместе с вами. Я не настолько глупа, чтобы потерять все это из-за одной ночи, проведенной с боссом.

— А почему вы считаете, что наши отношения ограничатся одной ночью? — нервно спросил он. — И почему вы думаете о том, что потеряете работу из-за того, что переспите со мной?

— Да потому, что я не смогу после этого видеть вас. Потому что это неизбежно вызовет осложнения. Да и какое может быть будущее у наших отношений? Это невозможно хотя бы потому, что вы вскоре уедете.

— Ну это не проблема. Ее можно и иначе решить. Почему бы вам не переехать вместе со мной в Лондон?

— В качестве кого? Личной секретарши и любовницы по совместительству? Чтобы всегда под рукой был удобный компетентный помощник днем и приятная подружка на ночь? Или работать не обязательно? Достаточно будет умело выполнять обязанности наложницы?

— Вы слишком все усложняете, Кристина.

Он произнес это чисто механически. Он не мог честно ответить на вполне разумные вопросы, потому что сам не знал толком, чего хочет. И тем более не заглядывал далеко вперед.

Никогда раньше ему не приходилось это делать в отношениях с женщинами, если не считать, конечно, бывшей жены. Его отношения с сексуальными партнершами были заведомо настроены на короткий период, и не было необходимости думать об этом. Как в механической игрушке. Кончился завод — и птичка больше не поет, фигурка не танцует. Предусмотрительность и прогнозы нужны были только в бизнесе. И вот теперь вдруг встала такая необычная и незнакомая ранее проблема.

А и в самом деле, чего он хочет от нее, кроме роскошного тела? Что будет после того, как он этим насытится? Когда спадет острота и новизна ощущений. Как говорят французы, ни одна женщина не может дать больше того, что у нее есть. Блуждание мыслей пока не выходило за пределы эротических фантазий, в которых отражался весь его богатый сексуальный опыт и умение услаждать женщину и получать от нее удовольствие. Эти фантазии обуревали его с первого дня и, наверное, подогревались в немалой степени длительным отсутствием у него сексуальной партнерши.

Да, опыта длительных отношений явно не хватало, если не считать неудачного брака. Впрочем, он тоже не слишком затянулся. Роберт не хотел связывать себя обязательствами. Вполне устраивали недолгие, но сладкие отношения, без взаимных обязательств, ненужных упреков и глупых признаний в любви, которой не было. Он выработал свою тактику, заранее откровенно излагая свое кредо и подбирая себе аналогичных партнерш. Были, правда, пара сбоев, но после неприятных объяснений это ушло в прошлое как досадное недоразумение, как обычный житейский просчет. Каждый имеет право на небольшую ошибку, лишь бы она была вовремя исправлена.

Невольно вспомнился один из советов друга, известного лондонского Казановы: «Если ты слишком много думаешь об одной женщине — заведи себе другую. Или переспи с ней». И еще этот неофит прикладного фрейдизма любил напоминать о том, что нельзя спать все время с одной и той же женщиной. Это слишком сужает мир и делает его однообразным. Их так много и таких разных. Хочется попробовать всех, белых и желтых, толстых и тонких, высоких и миниатюрных, блондинок и брюнеток. Женщин всех цветов кожи, всех рас, разных возрастов, разных по характеру и из разных слоев. Из сливок общества и с его дна, интеллигентных и глупых, смешливых и серьезных, замужних и незамужних. Растленных шлюх и пугливых девственниц. Это невозможно, ибо их слишком много, миллионы и миллионы, но стремиться надо.

Как любил шутить его друг, «это не всеядность, это жадность коллекционера». Жаль, что жизнь слишком коротка и не успеешь отведать всех. Его мечта — составить коллекцию соблазненных из представительниц всех рас и народов, всех видов и расцветок. Бесконечный калейдоскоп биологического разнообразия.

Но друг вовсе не был эгоистом. Он даже выступал против гарема, считая это варварством и мужским эгоизмом. Социальной и сексуальной патологией. Свобода любить должна быть для всех. Он великодушно вешал о том, что если бы был буддистом и верил в реинкарнацию, то его душа в новом рождении вселилась бы в женщину. И она точно так же коллекционировала бы мужчин. Он жалел о том, что не мог почувствовать в постели то, что чувствует женщина, считая, что это гораздо приятнее, сложнее и тоньше, чем примитивная похоть мужчины, у которого все эмоции сконцентрированы на кончике одного органа. Эротика женщины гораздо богаче. Ревность, как он считал, — глупое чувство. Любимая шутка — «Я тоже готов стать предметом в женской коллекции, даже если она сочтет меня не слишком ценным в ней экспонатом».

Роберт попробовал совет этого нового Казановы, но вскоре понял, что это не для него. Слишком истощает чувства и теряется вообще способность что-то воспринимать, вселяется равнодушие. Так, скорее всего, заработаешь импотенцию или потянет на какие-нибудь дикие извращения. Женщины созданы для любви, а не для коллекции. К тому же он мог лечь с дамой в постель только в том случае, если она ему нравилась, была привлекательна как личность, а не как новый экспонат в коллекции. Да и вообще, он не мог терпеть глупых и слишком болтливых женщин, даже с привлекательной внешностью, о которой мгновенно забываешь, как только девица неудачно открывает рот. От потенциальной подружки требовался определенный минимум. Шарм — интеллигентность - умение держать себя — изысканность. Однако пока еще смутно, но Роберт уже начал понимать, что на этот раз все будет гораздо сложнее. Кстати, и постулаты лондонского Казановы тоже оказались не слишком стойкими. Не выдержали испытания браком. Нашлась все-таки управа и на него. Причем внешне такая скромная и застенчивая на вид. Тихоня, серая мышка. Но вот как-то сумела победить этого «сексуального тифа».