Австралийское сокровище - Маргарет Уэй

Доверяй мне, это все, о чем я прошу тебя.

Он видел большие красивые глаза, молящие поверить ей. Он и верил. Но все-таки оставалось что-то, вызывающее сомнения.

Кристин оживленно беседовала, когда Митч присоединился к группе ее почитателей. Настроение было замечательным, атмосфера — приятной; все шутили и развлекались. Она быстро взглянула на него, стараясь оценить его настроение. Он должен был пребывать в добром расположении духа после такой яркой победы в матче, но она знала Митча достаточно хорошо и поняла: его что-то гложет.

— Извините нас, — Кристин с улыбкой обвела всех взглядом.

— Хорошая игра, Митч — Один из зрителей, крепкого телосложения мужчина, известный скотовод и бывший чемпион по игре в поло, хлопнул Митча по плечу. — Великолепный матч!

— Спасибо, сэр.

— Вы с Кайлом молодцы.

— Из ваших уст звучит как настоящий комплимент, сэр.

— Никогда не был более искренним. Удачи тебе, Митч. Передавай привет отцу.

— Обязательно.

— Тебя что-то тревожит? — спросила Кристин, когда они двинулись от тентов, под которыми столпились гости, наслаждаясь прохладительными напитками.

— Да нет. — С камедных деревьев опадали сухие листья, словно конфетти. Один листок опустился Кристин на голову. Митч отвел взгляд — она разрывала ему сердце.

— Глаза выдают тебя, Митч, — осторожно сказала Кристин.

— Мне говорили.

— Подозреваю, здесь не обошлось без нашей жизнерадостной маленькой Аманды. Я видела, ты разговаривал с ней.

— Пет, ты видела, как она разговаривала со мной, поправил Митч.

— Что она сказала на этот раз?

— Перестань задавать вопросы, Крис.

— Я жду ответа. Это обязательно, если мы хотим верить в совместное будущее…

— Смею ли я надеяться? — ехидно спросил он.

— А ты хочешь этого? Только твое желание имеет смысл, больше ничего.

— Честно? — Он улыбнулся ей слабой улыбкой, хотя хотел закричать в голос: «Я люблю тебя!»

— Не хмурься, — попросила она. — Сегодня такой хороший день. Я не встретила ни одного человека, кто бы не восхищался праздником.

— Огромная толпа. — Он огляделся по сторонам.

— Толпа нужна для благотворительности, и я довольна, тем более, это мой первый опыт.

— Ты проделала отличную работу. — Ему вдруг стало стыдно, что его слова прозвучали как-то вяло — на самом деле он очень гордился ею.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя неловко, Митч, — сказала она. — Так что тебе сказала Аманда? Очевидно, она распушила все перышки в надежде, что я исчезну из твоей жизни.

— Как тогда?

— Ты настоящий мерзавец. Почему ты думаешь, что тебе что-то угрожает? — Она поймала его руку.

Митч посмотрела вниз на их сцепленные руки: ее — такие мягкие, гладкие, белые и его — загорелые, огрубевшие от физического труда.

— По правде говоря, Крисси, я не знаю твоих планов. Ты говоришь, что хочешь оставить карьеру, и мне бы хотелось этому верить. Однако все может случиться, когда ты вернешься в Сидней. Эта суматоха завертит тебя. Ты встретишься с Сэвиджем.

— Так. — Ее голос зазвучал низко и натянуто. Значит, все упирается в Бена? Маленькая сумасбродка Аманда поделилась с тобой информацией.

Мне казалось, я ее предупредила.

Он помолчал, продолжая держать ее руку в своей.

— Я не обращаю внимания на слова Аманды, Крисси. С меня достаточно своих собственных демонов.

— Ты не можешь забыть прошлое?

Внезапно на него накатила волна нежности.

— Я и раньше говорил тебе: любому человеку на моем месте пришлось бы нелегко. Но и будущее без тебя мрачно и пусто. — Его рука непроизвольно сжалась, причиняя боль, и девушка застонала. — Извини, — тут же сказал он, расслабляя пальцы.

— Митч, мы должны переступить через прошлое.

— Я знаю. — Он остановился и развернулся так, чтобы видеть ее всю, с головы до ног. Ему отчаянно хотелось поцеловать ее, прижать к себе. Желание иногда было таким невыносимым, что он испытывал презрение к собственной слабости.

Одна мысль вертелась в голове — прижаться губами к ее рту! Он страстно желал смять ее рот неистовством своего поцелуя. Но вокруг слишком много людей.

Его Кристин, нежное, пылкое, длинноногое существо, которое он любил с юношеских лет. Он любил ее больше собственной жизни. Впрочем, эта проблема касалась только его одного. Он не изменился и никогда не изменится. А она?..

— Если я последую за тобой в Сидней и ты не удержишь меня от этого шага сейчас, я уже никогда тебя не отпущу, — предупредил он. — Ты женщина, которую я желаю, в которой вижу мать своих детей.

Ты — моя жизнь. Нам придется взять на себя большую ответственность, Крисси. Поэтому тебе лучше хорошенько подумать.

— Неужели ты не веришь, что я уже подумала? прошептала она, чувствуя к нему такую нежность, что ей захотелось прижать его голову к своей груди.

Несмотря на толпу, он обнял ее за талию.

— Я не хочу отпускать тебя. — Солнце осветило его лицо и превратило волосы в чистейшее золото. — Ни на минуту. Хочу просыпаться утром и видеть твое лицо. Каждую ночь хочу заниматься с тобой любовью в нашей постели. Никто, кроме тебя, мне не нужен, и думать об этом — настоящая пытка.

Слезы, словно драгоценные камни, заблестели в ее глазах, но она даже и не подумала прятать их.

— И я хочу тебя, Митч, больше всего на свете.

— Сейчас ты хочешь. — Его взгляд блуждал по милому лицу возлюбленной. — Но ты скоро уезжаешь. Расскажи мне о своих чувствах после поездки в Сидней.

Зрители и критики были в восторге от парада моды в столице Австралии.

Кристин Рирдон — уникальная, разносторонняя модель — имела огромный успех.

Она светилась здоровьем и жизненной энергией.

Для всех моделей диета являлась стилем жизни.

Некоторые из ее подруг практически голодали, чтобы оставаться худыми, если не сказать — тощими, но Кристин была уверена, что здоровая пища и физическая программа, разработанная одним талантливым тренером, помогут ей оставаться в хорошей форме. Конечно, и от нее требовались определенные усилия и дисциплина, но зато ее фигура продолжала вызывать вздохи восхищения.

После последнего показа — хотя ей оставалось провести еще рекламную компанию купальников все участники погрузились в лимузины и направились на вечеринку, устроенную некой влиятельной дамой в ее богатом особняке. Так поступали всегда, вечеринки превратились в некое подобие мании.