Золотые нити - Екатерина Александровна Белова

Заплаканное испуганное лицо, потухшие глаза, разлетевшиеся перышки темных волос. Ей было больно и очень одиноко, возможно у нее даже есть ключи, но пойти, как и мне, некуда… Я словно видела эту темную вязкую пелену страха и отчаянья, окутывающую ее силуэт и черная дыра в мой груди сжималась, откликаясь на встречу чужой, но как будто бы и родной боли. Сама того не заметив, я взяла ее за руку.

– Расскажи, будет легче. Вдруг я смогу тебе чем-то помочь.

Мартина посмотрела на меня затравленными глазами и неожиданно разрыдалась в голос.

Я обняла ее, почувствовав запах сигарет и дешевого парфюма.

– Я не хочу возвращаться домой, – прошептала Мартина.

– Почему же?

– Я не могу находиться в этой квартире, там ужасно..

Я взяла ее за плечи и осторожно заглянула в глаза, стараясь не утонуть, не раствориться в чужом горе, не спугнуть демонов, разрывавших ее впалую уставшую грудь.

– Расскажи, – прошептала я, – Я уверена, что пойму… И возможно смогу помочь.

Мартина вытерла слезы и неожиданно вывалила на меня такую страшную историю, что внутри все покрылось льдом.

У нее не было отца. Мама учительница, зарывшись в свое глухое горе и одиночество, совсем зачерствела сердцем и воспитывала ее в деспотичной строгости, постоянно все контролировала и запрещала неугодное. А неугодным оказывалось почти все кроме учебы и пары кружков. Мартина ходила в ту же школу, где работала мать, боясь ступить шаг в сторону, зная, что обо всем непременно доложат. Не учителя, так ябеды одноклассники, которые ее очень не любили и считали все успехи привилегиями учительской дочки. Мартина с отличием закончила школу, поступила в институт и тут у нее снесло крышу. Она смогла выбить себе общежитие и пустилась в бесконечные загулы, отрываясь за все годы домоседства. Неожиданно для нее открылся целый мир, появились друзья, за ней начали ухаживать парни. Впервые она чувствовала себя красивой, счастливой и свободной. Матери это очень не нравилось, но Мартина была уже совершеннолетней и не делала ничего преступного. На одной вечеринке она познакомилась с парнем и влюбилась по уши. Они начали встречаться, а через несколько месяцев Мартина забеременела. Мать была в ужасе, не пришла на свадьбу и какое-то время не общалась с дочерью. Но Мартина была так счастлива в своей новой жизни, теплом доме, куда она переехала к мужу ,и ожидании малыша, что погрузившись в эти заботы, старалась об этом не думать. Спустя несколько месяцев тишины позвонили из бывшей школы и завуч ледяным тоном сообщила, то ее мать увезли с подозрением на инсульт. Мартина в ужасе примчалась в больницу, но ее обнадежили, что кризис миновал – требуется поддерживающая терапия и восстановление. Мартина бросила учебу на четвертом курсе, пытаясь изо всех сил на последних месяцах беременности помогать в уходе за мамой. Но в какой-то момент ее организм не выдержал и начались преждевременные роды. Их девочка родилась недоношенной, с незакрытым клапаном в сердце. Несколько дней врачи боролись за ее жизнь, но так и не смогли спасти. Следующие месяцы Мартина не помнит. От пережитого стресса она почти потеряла зрение, потом сидела на тяжелых антидепрессантах, а когда наконец вышла из больницы муж подал заявление на развод.. Пришлось возвращаться к матери, которая кое-как оправилась от инсульта, но все равно была мало похожа на себя прежнюю. Их квартира стала пристанищем двух позабытых миром калек, как телесных, так и душевных. Очень долго Мартина жила как в тумане, ела, спала, лежала лицом к стене. Ее периодически посещали мысли о самоубийстве, но она так и не решилась.

Мартина замолчала, а потом всхлипнула и тихонько завыла…

Я обняла ее за плечи.

– А ведь только благодаря маме я выжила. После того, как она попала в больницу ней словно что-то сломалось и оттаяло… Она как могла выхаживала меня, продав коллекцию старинных книг, отправила в санаторий на реабилитацию, помогла устроиться на работу. А сейчас, сейчас.. – Мартина закрыла лицо руками и глухо сказала, – У нее опять случился инсульт. Ее почти полностью парализовало, и она ничего не помнит. Не узнает меня. Почти не говорит.

Я сидела, чувствуя, как внутри все сжимается от страшной боли и сострадания. Я даже не могла представить, что сейчас чувствует Мартина, что происходит у нее внутри.

– Я перевела ее в платную палату с круглосуточным уходом, но у меня нет на это денег. – Мартина опустила голову и уставилась на свои колени, – я выставила квартиру на продажу, хочу переехать в маленькую студию на окраине. Денег должно хватить на какое-то время. Но я просто не могу больше находиться в этой квартире. В ней было столько несчастья. Я не могу больше видеть эти вещи, эти стены.

Я сидела в оцепенении. Как бахвальски я заявила, что пойму и может даже смогу помочь. Где уж мне, когда человека изрезало таким страшным настоящим. Сломало, перемололо и выбросило обратно, забрав все. Боги, как же вы плетете нити судеб? Почему кому-то выпадают такие трагедии? И как же мелочны все проблемы по сравнению с настоящим горем.

– И в довершении всего я потеряла работу, – продолжила Мартина, подкуривая сигарету, – маленький магазин, в котором я работала закрылся. У меня даже нет нормального образования. И на руках больная мать, к которой я постоянно езжу. Кому я нужна? – она махнула рукой и выдохнула дым.

Мы посидели молча. Я просто не находила слов, словно не существовало их в этом мире, чтобы утешить человека, пережившего такое. Мартина посмотрела на меня, и я неожиданно увидела какая она молодая. И красивая.

– Мартина, может это прозвучит глупо и банально, но мне почему-то кажется, что у тебя все впереди. Твоя душа испытала столько горя, что теперь она готова найти настоящее счастье. Ты заслужила это больше, чем кто бы то ни было. Главное не сломайся, постарайся выбраться, выкарабкаться, как можешь. Даже если будет невыносимо тяжело, не опускайся на дно. И не пей, пожалуйста, эту дрянь. – я указала на бутылку с коктейлем.

Мартина неожиданно улыбнулась и стала совсем красавицей.

– Спасибо, Клэр. Я так давно ни с кем не говорила по нормальному. Пока валялась в депрессии растеряла всех друзей. Считала себя мерзкой, падшей, ничего не достойной. Но я ведь нормальный человек. Я хорошо училась и даже наверно закончила бы институт с отличием. Господи, спасибо тебе.

Повинуясь какому-то необъяснимому порыву, мы крепко обнялись, и Мартина снова расплакалась.

– Надеюсь теперь это хорошие слезы, предвестники перемен? – спросила я.

Мартина кивнула:

– В жизни бы не подумала, что вот так