Княжна с тараканами - Дарья Донцова

Корсаков достал портмоне и протянул старухе купюры.

– С ума сошел? – рассердилась я. – Пошли в другую аптеку.

– А там еще дороже будет, – пообещала Эльвира Михайловна, роясь под прилавком.

Фил взял меня под руку.

– Николай прав. Здоровье одно, на нем экономить не следует. Я не хочу, чтобы мне отрезали печень. И не желаю походить на кошку с псориазом.

Я постаралась удержаться от накатившего смеха.

– Ладно. Сейчас обработаем рану…

Эльвира Михайловна быстро выложила на прилавок пожелтевший лист бумаги.

– Ознакомьтесь с инструкцией. Посторонние лица не имеют права оказывать услуги скорой помощи в аптеке. Этим могут заниматься только специально обученные сотрудники. Например, я.

– Прекрасно, – обрадовался Фил, – начинайте.

– С вас еще пятьдесят рублей, – заявила фармацевт. И, увидев выражение моего лица, живо добавила: – У нас коммерческое предприятие, все оплачивается, услуги провизора тоже.

Корсаков опять расстегнул кошелек, и процедура началась.

Эльвира Михайловна торжественно пошла к висящей в углу раковине и тщательно вымыла руки. Затем повязала фартук, надела на голову белый колпак с красным крестом, перекрестилась, произнесла:

– Господи, благослови…

И велела Филиппу:

– Положите травмированную часть своего организма на прилавок.

Корсаков подчинился. Лицо его сохраняло серьезность, но по тому, как сжимались губы, мне стало понятно: он с трудом сдерживает смех.

– Ну, мужик, у тебя совсем фигня какая&то, – заметил Николай. И устроил рядом свою лапу: – Вон, гляди, чего бывает.

– Молодой человек, не мешайте! – приказала фармацевт, сосредоточенно вскрывавшая коробочку с дезинфицирующим порошком.

– Я че? Я ниче, – потупился Колян, – тихо стою. Интересно просто.

Эльвира Михайловна отложила ножницы.

– Итак, жидкость со вкусом клубники наготове, пробка снята. Приступаю.

Бабка поправила очки, наклонила упаковку. Я почувствовала едкий, раздражающий запах.

– Однако, пованивает, – бормотнул Николай.

– Да уж, отнюдь не вишней повеяло, – согласился с ним Филипп.

Я задержала дыхание. И в ту же секунду Эльвира Михайловна оглушительно чихнула. Рука ее дрогнула, вся ядовито-красная дисперсная пыль из коробки высыпалась прямо на шрам Николая.

– Вот тебе на! – вырвалось у меня. – Промахнулась!

Дальнейшие слова застряли в горле. Порошок в мгновение поменял пурпурный оттенок на коричневый, затем почернел и задымился. Сначала от руки Николая потянулась тоненькая струйка дыма, потом она превратилась в мощный столб, в воздухе запахло паленой курицей… Нет, не совсем так – в аптеке повисло амбре жженых перьев с ноткой вишни.

– Мама! – взвизгнул Николай. – Щиплет хуже бабкиной крапивы в огороде!

– Человек горит! – взвыла Эльвира Михайловна и с удивительной для ее возраста прытью юркнула под прилавок.

Филипп схватил с витрины полуторалитровую бутылку минералки, в секунду скрутил пробку и вылил воду на руку Коляна. А тот вцепился в пузырек с обладающей клубничным вкусом жидкостью, заботливо приготовленный фармацевтом, и залпом осушил его.

Черный дым рассеялся.

– Ожога нет, – констатировал Корсаков.

Я, от ужаса зажмурившаяся, приоткрыла один глаз.

– Вы не поверите! – пробормотал Филипп, рассматривая руку Николая. – Поразительный эффект!

Я тоже уставилась на руку Николая и поняла, что на ней исчезли все черные, густо покрывавшие кожу волосы. Но это не самое главное! От толстого шрама не осталось и следа. Порошок йодного дерева оказался сродни волшебной палочке – вмиг уничтожил келлоидный рубец, сработал лучше лазера, которым лечат такой дефект. Меня пробил озноб, когда я представила, что могло случиться со ссадиной Филиппа, не просыпь Эльвира Михайловна убойное средство мимо.

Николай икнул. По аптеке поплыл запах гнилой клубники.

– Круто! Ваще!

– С вас пятьдесят рублей, – сориентировалась вовремя вынырнувшая из&под прилавка бабуля.

– Этта с какой радости? – набычился Колян.

– За оказание медуслуг, – заявила фармацевт.

– Тогда верните наши деньги и включите в счет Николая эпиляцию, – съехидничала я.

Эльвира Михайловна поправила халат.

– Удаление шерсти мы не делаем. Это сопутствующий эффект. Оплачивается лишь одна манипуляция – насыпание йода на руку.

Несмотря на протест Филиппа, я купила у бабки еще одну бутылку минералки без газа и простой пластырь. Промыла Корсакову ссадину, заклеила ее и попросила:

– На ночь сними пластырь, а утром приклей новый.

– Непременно, девушка Айболит! – с готовностью пообещал корреспондент. – Завтра в девять утра встречаемся у твоего дома.

– Ладно, – согласилась я.

– Куда тебя отвезти? – спросил Корсаков.

Честно говоря, я расстроилась, услышав последний вопрос. Полагала, что новый знакомый пригласит меня в кино или кафе. Но, конечно же, вида не подала и ответила:

– Весь город – одна сплошная пробка, лучше я поеду на метро.

Филипп хотел что&то сказать, но громкий звонок моего мобильного не дал продолжить разговор. Я схватила трубку и услышала обиженный вопрос:

– Степа, привет, ты про меня забыла?

Я, понятия не имевшая, кто вышел со мной на связь, живо откликнулась:

– Нет, нет, наша договоренность остается в силе. Напомни, пожалуйста, где мы встречаемся?

– Ты меня не узнала! Кто обещал сделать мне в три часа дня макияж, а? – спросила девушка.

– Лиза! – ахнула я. – Прости, пожалуйста. Не хотела тебя подвести, закрутилась с делами. Осматривала квартиры и совсем выбросила все прочее из головы. Ты очень расстроилась?

– Сначала разозлилась, – честно призналась сводная сестра Нади, – потом остыла.

– Жутко неудобно получилось, – расстроилась я.

– У тебя есть шанс исправить положение, – сказала падчерица Леонида.

Я подумала, что она опять попросит накрасить ей лицо, и тут же ответила:

– Согласна на все.

– Можешь приехать на улицу Андреева и забрать меня? – неожиданно спросила Лизавета. – Прямо сейчас. И желательно побыстрее.

– Конечно, – удивилась я. – Что&то стряслось?

– Непременно возьми такси, – ничего не ответив, велела Елизавета. – Вернее, на Андреева можешь приехать в метро, так скорее получится, но потом понадобится машина. Я бы сама тачку поймала, но, похоже, кошелек посеяла. А шоферы не везут, требуют бабло показать.