Заговор князей - Роберт Святополк-Мирский

— А посмотрите-ка, любезные дамы, какого гостя я вам привез!

С этими словами он отступил от двери, а в горницу вскользнул худощавый Сафат и сорвав лисью шапку, с наголо обритой по-татарски головы поклонился до земли:

— Салям Алейкум! — воскликнул он — Хвала Аллаху — позволил мне снова лицезреть вас!

… — Хвала Аллаху, что он позволил нам достичь нашей цели, — Богадур-Султан умолк и оглядел свое войско.

В сотне, вышедшей полтора месяца назад из Сарай-Берке, осталось девяносто пять человек. Богадур-Султан с досадой подумал, что отец все же не очень его любит, иначе почему он обещал дать ему лучшую, отборную сотню, а дал неважную. Четверых он должен был лично отстегать нагайкой за нарушение дисциплины, двое умерли от неизвестной болезни через несколько недель после того, как в каком то сельце, несмотря на строгий запрет, похитили женщину, которую потом утопили, а один при странных обстоятельствах был найден с перерезанным горлом. Горло ему перерезал его собственным ножом несомненно татарин — это было ясно по характерному порезу. Подозрение пало на двух родственников убитого, которые недавно при свидетелях поссорились с ним и угрожали ему. Родственники были пытаны, но ничего не сказали. Пришлось их казнить и, таким образом, справедливость была восстановлена, но отряд уменьшился на пять человек.

— Еще раз напоминаю, — строго продолжал Богадур. — Мы находимся на землях нашего союзника короля Казимира и его людей, — а потому никакого насилия и никаких грабежей! В трех верстах отсюда — река Угра. За ней — московское княжество. Мы придем сюда с великим ханом Ахматом и большим войском летом. Сейчас надо лишь провести разведку, в каких местах реку легче будет пересечь. Местные жители из Барановки уже сообщили нам о трех бродах, которые находятся поблизости. Я хочу, чтобы мы осмотрели их еще сегодня пока не стемнело. Саид! Подойди сюда. Возьмешь пятнадцать воинов и осмотришь первое место. Оно вот тут!

Богадур нагайкой начертил на снегу простую схему.

— Здесь река, здесь одно село, а там на московском берегу другое …

— А на московскую сторону можно переходить!

— Конечно, если нужно осмотреть брод, только не убивайте московитов — нас не так много, чтобы начинать тут порубежную войну!

— А если они первые нападут?

— Ну если первые…

— Я понял. Как называются деревни?

— Вот шайтан! Трудно выговорить эти русские названия… Эй приведите сюда мужика, что говорил про этот брод!

Привели испуганного мужика.

— Вот тебе алтын, — сказал ему Богадур, — покажешь Саиду дорогу к тому броду о котором ты рассказывал.

— Благодарствую, — мужичок жадно схватил монету. — Проведу, конечно, отчего ж не провести — совсем близко тут…

— И скажи ему как называются села на этом и на том берегу.

— Скажу, отчего ж не сказать. На нашем которое — то Бартеневка, а на ихнем, на московском — Картымазовка. А вот тут посередке — и есть тот самый брод.

… — Но я не понимаю как можно искать броды зимой, когда река покрыта льдом, а берега снегом, — удивилась Настенька.

— Э-э-э, голубушка, не скажи, — покачал головой Леваш, — люди привыкают летом, а потом ходят и ездят той же дорогой зимой — вспомни, где ты переезжала Угру, когда к матушке из Бартеневки ехала?

— А ведь правда! — вспомнила Настенька. — Когда лед стал крепким, мужики проложили пешую тропку наискосок через речку, но на санях там не спустишься — берега крутые и потому санная дорога так и ведет через брод — там берег-то пологий и летом дорога ведет к самому парому…

— Пока что эти татары настроены очень мирно, — продолжал Леваш. — Посланцы ханского сына, что ко мне приезжали, подарки привезли и прямо рассыпались в любезностях — мы, мол, с миром, никого здесь не тронем, потому что, хан Ахмат и король Казимир большие друзья.

— Не нравится мне все это, — вздохнула Анница, — ох, как не нравится…

— И правильно не нравится, — сказал Сафат. — Но думаю, — пока большой опасности нет — они вряд ли перейдут Угру.

За время плена у князя Семена и службы Нордуалету и Айдару в Московском княжестве Сафат так хорошо научился говорить по-русски, что разговаривал почти без акцента.

— А если попытаются, я их остановлю, — сказал Леваш. — В конце концов, не забывайте, что под моей командой в Синем Логе полтораста хорошо вооруженных людей!

— Но ты не можешь ссорится, с татарами, Леваш! — возразила Анница. — Они — союзники короля, которому ты служишь.

Сафат поднялся от стола, накрытого не хуже, чем у Леваша, известного в округе любителя поесть и выпить, поклонился всем и сказал, обращаясь к Аннице:

— Спасибо за угощение. Да хранит Аллах всех присутствующих и этот дом! Я думаю, что до лета вам тут ничего не грозит, потому что знаю, как хорошо защищена Медведевка, а также знаю, что ты, Анница не только хороший воин, но и мудрая женщина, о чем вскоре еще раз с удовольствием скажу Василию, если встречу его в Новгороде. А сейчас прощайте, мне пора в путь!

Анница непременно хотела, чтобы кто-нибудь из Медведевки проводил Сафата до границ имения, однако он решительно отказался.

Леваш тоже откланялся и отправился домой.

Стали собираться в дорогу и Настенька с Василисой Петровной.

И тогда Анница сказала:

— Я все время думаю о Настеньке и …об этих татарах… Настюша, не стоит тебе жить сейчас в Бартеневке, а? Василиса Петровна, что вы на это скажете?

— Ох, Анница, и я о том же подумала! А и вправду поживи-ка ты, доченька у меня, — все ж в отчем доме и стены греют!

— А еще лучше, — продолжала Анница, — оставайся у нас, Настя, сама знаешь какая тут охрана!

— И то верно! — согласилась Василиса Петровна, — Может и правда?

Настя обняла Анницу.

— Спасибо, золовушка ты моя родненькая, подружка милая, наверно, знаешь, соглашусь! Мне и до татар без Филиппа в вашем доме страшно оставаться было, а сейчас и подавно! Но сегодня все равно вернуться надо, вещи, платья собрать — как же я без всего, — а завтра…

— Никаких завтра! — решительно возразила Анница. — Прямо сейчас поедем и все привезем! А не то я совсем разучусь за зиму верхом ездить!

Анница велела седлать своего любимого черного коня Витязя, запрягать сани, да подавать кибитку в которой приехали Настя с матерью. Она приказала Климу усилить в Медведевке охрану, и дать ей двух вооруженных людей для сопровождения Настеньки в Бартеневку и обратно, потому что она приехала лишь с одним кучером кибитки, который должен был отвезти в Картымазовку Василису Петровну.

Спустя полчаса маленький караван покинул Медведевку.

Впереди на своем черном коне гарцевала Анница, в зимнем отороченном собольим мехом черном костюме с колчаном за спиной, за ней, чуть отстав, два вооруженных молодых человека верхом — 19-летний Кузя Ефремов и 20-летний Юрок Копна, следом запряженные тройкой лошадей открытые прогулочные сани с бубенцами, устланные медвежьими шкурами, в которых должна отправиться в Бартеневку за вещами Настенька, а управлял ими Никола, (на смотровой вышке в это время находился его рассудительный батюшка Епифаний) и замыкал шествие зимний крытый возок, в котором ехали Настенька с матерью.