Ожерелье для дьявола - Жюльетта Бенцони

— Дорогу! Дорогу ее светлости герцогине д'Альба!

Офицер, который стоял прислонившись к кресту, снял шляпу и спокойно ответил:

— Мы откроем дорогу ее светлости, как только она предъявит пропуск.

Диего вытащил из кармана целую кипу бумаг.

— Вот паспорта ее светлости и свиты. Мы отправляемся к источникам Лушона, там доктор де Баррье ожидает госпожу герцогиню.

Офицер покачал головой.

— Я говорю о пропусках, друг мой, а не о паспортах. Уже неделю никто не может пересечь французскую границу без специального пропуска, подписанного лично королем или же маркизом Флорида Бланка. И это до нового приказа.

— Но, в конце-то концов, это не может касаться самой знатной дамы Испании и…

— Это касается всех, даже членов королевской семьи, если им взбредет в голову предстать перед нами.

Каэтана все слышала, она побледнела, но, овладев собой, приспустила стекло и, высунув голову, подозвала офицера:

— Подойдите сюда, лейтенант. Хоть, по крайней мере, сообщите мотивы такого странного приказа.

Офицер подошел к карете, почтительно поприветствовал герцогиню.

— Бежал преступник, ваша светлость, его ищут полиция и святейшая инквизиция. А поскольку это француз, то естественно преградить ему дорогу в его страну. Мы имеем его приметы, и если он появится здесь, то ее светлость могут быть уверены, что он от нас не уйдет.

— Я в этом нисколько не сомневаюсь. Но скажите же мне, как мне тогда проехать в Лушон?

Я никогда и ни у кого не испрашивала разрешения, даже у короля. Кроме того, я больна, я должна лечиться. Вы же, я надеюсь, не хотите, чтобы я отправилась в Аранхуэс и ждала бы в приемной у Флорида Бланка? Ну же, лейтенант, сделайте же одно лишь движение. Никто никогда вас не упрекнет в том, что вы открыли границу герцогине д'Альба. Меня же не ищет инквизиция! Ни меня, ни кого-то из моей свиты! Я готова поклясться в этом.

Видно было, что офицер мучается сомнениями. Он предпочел бы быть скорее подвешенным на дыбу, чем стоять перед разгневанным взором этой женщины. Он знал силу ее власти, и если ей взбредет в голову идея сломать его карьеру, она смогла бы сделать это, пошевелив одним лишь пальцем.

— Ваша светлость! Я умоляю вас простить меня. Я знаю, что по сравнению с вашей светлостью я ничто. У меня есть лишь моя честь солдата, но, будь вы хоть сама принцесса, без пропуска я не смог бы освободить проход.

— Ну и сравнения же у вас! — взбешенно пробормотала Каэтана. — Надеюсь, что вы не командуете всем полком. Где-то же есть еще полковник, генерал, кто-то там еще? Пошлите за ними!

— Я бы сделал это охотно, но это невозможно.

Дон Гарсиа Моралес, наш полковник, уехал сегодня утром в Бургос, его вызвал губернатор. Но там, в Фонтараби, напротив старого замка, есть приличный постоялый двор. Я уже отослал туда экипаж с двумя дамами, они очутились точно в такой же ситуации. Ваша светлость сможет там устроиться на несколько дней, послать курьера в Мадрид за разрешением.

Рука Жиля нашла руку Каэтаны, пожала ее, привлекая ее внимание.

— Не упрямьтесь, — прошептал он, — надо уступить. Поедем туда и посмотрим, что можно сделать.

Герцогиня тяжело и устало вздохнула.

— Хорошо. У меня нет выбора. Последую вашему совету, лейтенант. Успокойтесь, — сказала она, видя его обеспокоенный взгляд, — я на вас нисколько не сержусь. Вы исполняете свой долг и делаете это хорошо. Это делает вам честь. Педро! В Фонтараби, — прокричала она кучеру.

Тяжелая карета развернулась, подняв тучу пыли в тот самый момент, когда другой экипаж приближался к последнему повороту. Это был элегантный двухколесный кабриолет, запряженный парой дымящихся лошадей, закрытый спереди кожаной завесой. Сидящие в карете сразу узнали его. Неподвижная от негодования Каэтана увидела, как после кратких объяснений и предъявления бумаги строй солдат раздвинулся перед шевалье д'Окаризом, тот спокойно пересек Бидассоа и поехал по дороге, ведущей в Париж.

— Конечно, у него есть этот проклятый пропуск. Ну же, Мария-Луиза заплатит мне и за это тоже!

Несмотря на свое разочарование. Жиль рассмеялся.

— Ну, дорогая моя, это же не конец света. Ничего еще не потеряно. Ваш Окариз получил небольшую фору, но я надеюсь все-таки его догнать и даже перегнать.

— Правда? Вы думаете догнать его, томясь целыми днями в старых стенах Фонтараби. Эти стены в свое время доставили много хлопот моему предку герцогу Бервику.

— Посмотрим.

Через некоторое время карета и ее эскорт из мулов и всадников въехали в древнее укрепление XV века через ворота Святой Марии, украшенные гербами с ангелами в честь Божьей Матери Гваделупской. Постоялый двор нашли без труда.

Перед ним уже стояли два отличных друг от друга экипажа. Один — тяжелая удобная карета для дальних путешествий знатного сеньора с покрытыми толстым слоем пыли дверцами, так что невозможно было разглядеть украшавшие его гербы. Другой — распряженный, с поднятыми вверх оглоблями большой дилижанс с отстегнутым верхом. На сиденье сидел сколь грязный, столь и величественный кучер в штанах из бараньей кожи, в короткой куртке и в красном платке на голове.

Он курил длинную черную сигару и созерцал королевским взглядом сутолоку на площади.

Большая толпа толкалась вокруг театра. Строили его прямо перед бывшим королевским дворцом. Работа шла под звуки музыки. Три гитариста бренчали на своих инструментах, в то время как большая группа мужчин и женщин в ярких разноцветных костюмах весело устанавливала подмостки.

— Я думаю, что пробуду здесь несколько часов, но не более. Завтра же, до наступления зари, я вступлю на землю Франции, донья Каэтана. Даю вам слово!

— И как же это вы сделаете?

Турнемин показал рукой на реку. Вода в ней была голубая, течение быстрое, берега покрыты кустарниками, выделялся посреди реки Фазаний остров, затем река расширялась и переходила в широкое устье, где вдали вспенивались волны на месте возникшей гряды скал.

— Это же вода, — сказал он спокойно, — а я бретонец, то есть немного водоплавающий. Понго плавает не хуже бобра, это его тотем, и Мерлин тоже чувствует себя хорошо в водной стихии.

— Вы с ума сошли! Здесь же добрых четверть лье отделяет Фонтараби от французского берега.

— У меня дома мне часто приходилось проплывать целых два лье. Может быть, только будет трудно выйти из города, если ворота охраняются.

— За это будьте спокойны. Стены здесь старые. Они серьезно пострадали во время осады тысяча семьсот девятнадцатого года, никто не позаботился о том, чтобы их восстановить.

— А охрана?

— Зачем? Ведь Франция и Испания связаны Семейным договором. У Фонтараби нет врагов.