Смерть никогда не стареет - Евгений Сухов

– Я не могу, меня же посадят! – вдруг взрывается она.

– Я все равно записал все, что вы мне сказали, – достаю я из кармана небольшой работающий диктофон.

– Ну и что? – Она с вызовом смотрит на меня и пытается ухмыльнуться. – На суде эта запись не прокатит.

– Может, и не прокатит, – соглашаюсь я, убираю диктофон, продолжающий писать, и добавляю: – Это если я предоставлю запись, но я отдам ее Ермакову, а если будет нужно, то и в Главное следственное управление, где у меня много знакомых. Уверен, что эта запись очень даже заинтересует следователей. И они найдут, как ею юридически грамотно распорядиться. Кроме того, там имеются такие спецы развязывать языки, что тебе лучше с ними не связываться, – перехожу я на «ты»…

– Чего ты от меня хочешь? – не сразу спрашивает Вика, похоже, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на меня с кулаками.

Я невольно отступаю от нее на шаг (не хватало мне еще от нее отбиваться) и, стараясь быть спокойным, говорю:

– Я хочу, чтобы ты пошла к следователю Ермакову, что ведет дело об убийстве Геннадия Павловича Нехватова, и все ему рассказала. Явка с повинной плюс незнание важных обстоятельств, это я говорю про бомбу, – поясняю я, – позволит тебе выйти более или менее сухой из воды. Если ты не знала, что в «дипломате», то максимум, что тебе грозит, это условный срок. Да и то маловероятно. Ведь ты только подменила один «дипломат» другим. А попросту, украла старую и ничего не стоящую вещь.

– Но я и правда не знала, что в «дипломате»! Я ведь и подумать не могла, что бывший полицейский способен на то, чтобы взорвать человека на автобусной остановке…

Это правда? Или опять талантливая игра? И почему такую актрису не приняли в Щуку?..

– Значит, срок будет условным. Максимум, – отвечаю я.

– Но условный срок – это тоже судимость! – говорит она, однако тон ее изменился. Она явно размышляет и прикидывает в уме варианты…

– Конечно, – охотно соглашаюсь я. – Однако одно дело – принудительно своровать старенький «дипломат», а другое дело – стать пособницей убийцы. Чем тебя шантажировал этот бывший оперативник Коломийцев?

Кажется, с последней фразой я попал в самую точку.

– Когда он еще работал оперативником, то поймал меня с травкой, – не сразу ответила Вика. – Ну не меня одну, нас было четверо. Но только у меня этой травки было больше, чем у других. Значительно больше. И следак, которому он передал бы эти материалы, квалифицировал бы меня как сбытчицу наркотиков. А это срок от пяти до двенадцати…

– Но он этой ситуации ходу не дал, – сообразил я.

– Не дал, – нервно ответила Вика. – С условием, что я буду сообщать ему о дилерах этой травки и еще чего покруче. Настоящих дилерах, а не таких мелких, как я. В общем, этот Коломийцев повесил меня на крючок и сделал из меня осведомителя.

– Ну это нормальная практика, – заметил я.

– Когда он ушел из органов, – пропустила мимо ушей мою последнюю фразу Вика, – я думала, что все закончилось. Но однажды он нашел меня и сказал, что я должна оказать ему одну услугу. Слить ему одного моего знакомого дилера, который с травки перешел на кокс. Я отказалась. Тогда он пригрозил мне, что расскажет о моем сотрудничестве с органами Геше…

– Кто такой Геша? – задаю я новый вопрос.

Мы продолжаем стоять, не двигаясь. Нас обходят прохожие, но мы не обращаем на них внимания. Некоторые удивленно оглядываются. Наверное, со стороны можно подумать, что мы – пара, которая выясняет отношения…

– Это главный дилер наркоты в нашем районе, – так ответила Вика. – Все остальные распространители ходят под ним. Та еще тварь… – она отвернулась и посмотрела в сторону: – А ты, наверное, знаешь, что бывает на этом рынке с теми, кто стучит. Ну или стучал…

– Ясно, – констатировал я. – Ну и что дальше?

– Я была вынуждена исполнить просьбу Коломийцева, – просто ответила Вика.

– А потом он попросил тебя подменить «дипломат» у одного гражданина, так? – спросил я.

– Не совсем, – сказала Вика. – Какое-то время он меня не трогал. А после майских праздников нашел и сказал, что я должна еще раз ему помочь. И после того, как я выполню то, о чем он меня попросит, навсегда забудет о моем существовании.

– Ты что, поверила этому? – сделал я удивленное лицо.

– Ты знаешь, да… – ответила Вика. – Что мне еще оставалось делать? А может, мне просто хотелось поверить… Короче, я согласилась. Двадцать первого мая он позвонил мне и велел приготовить все к тому, чтобы изменить свою внешность. «В старуху нарядись, что ли, – подсказал он. – Завтра будем работать». Я взяла на работе нужный реквизит и весь вечер обряжалась старухой и репетировала, вживаясь в образ. Рано утром двадцать второго мая он позвонил, разбудив меня, и велел обряжаться. Потом заехал за мной. Сначала мы стояли возле какого-то дома, следя за одним подъездом. Потом из этого подъезда вышел человек с «дипломатом». Мы последовали за ним. Когда этот человек подошел к автобусной остановке и сел на лавочку, поставив «дипломат» у ног, Коломийцев всучил мне точно такой же «дипломат» и велел подменить его на тот, что был у того человека. Он сказал: «Тебе нужно незаметно взять его «дипломат» и сделать так, чтобы этот «дипломат», что я тебе дал, оказался возле него. «Дипломаты» одинаковые, так что если все будет сделано правильно и аккуратно, он ничего не заметит. Как только ты подменишь «дипломаты», то можешь уходить. Я буду недалеко в машине, но ты ко мне не подходи, садись на первый попавшийся автобус и уезжай. Я потом сам тебя найду и заберу «дипломат». Это все, что от тебя требуется. Сделаешь это и будешь свободна…» Потом он высадил меня, и я пошла к остановке. Я очень испугалась, когда увидела тебя сидящим рядом с ним. Но ты меня не узнал, и я успокоилась. Больше всего меня волновало, что сейчас подойдет тот автобус, который ждал этот человек с «дипломатом», и он сядет в него и уедет, а я попросту не успею ничего сделать…

– Его звали не «тот человек», а Геннадий Павлович Нехватов, – перебил я Вику. – И он был честным и порядочным мужиком.

– Прости, – Вика посмотрела мне в глаза. – Коломийцев не говорил, как его зовут.

– Хорошо, продолжай, – сказал я.

– Ну, когда ты встал со скамейки и пошел от остановки, я быстренько села на освободившееся место, держа свой «дипломат» на коленях, – продолжила она. – Мне надо было как-то отвлечь внимание… Нехватова, и я спросила его, давно ли не было автобуса. Он спросил, какой мне нужен номер. Я назвала первый попавшийся. Он сказал, что не знает. Пока мы разговаривали, я незаметно поставила свой «дипломат» рядом с его. Подошел какой-то автобус. Я взяла его «дипломат» вместо своего и села в этот автобус. Автобус тронулся, сколько-то там проехал, а потом прозвучал взрыв… – Она снова посмотрела мне в глаза: – Я даже не поняла сначала, что случилось…

– Сначала… – повторил я. – Значит, позже все же поняла?

– Поняла, – Вика опустила голову.