Безупречная жена - Стефани Лоуренс

Антония собрала чашки, поставила переполненный поднос на столик, грациозно повернулась и направилась к шнурку, чтобы позвать слуг. Филипп стоял у камина и, когда Антония проходила мимо него, внезапно потянулся к ней и взял за руку, так что она не успела достигнуть цели. Проигнорировав ее изумленный взгляд, он заговорил, адресуя слова Джеффри, который, позевывая, стоял у кресла:

– Ту книгу, о которой тебе говорил, я оставил на столе в библиотеке.

Глаза Джеффри засияли.

– Отлично! Я возьму почитать ее перед сном.

Он тут же повернулся и устремился к двери. Филипп насмешливо приподнял бровь и повысил голос:

– Может, по пути скажешь Фентону, чтобы зашел?

Не оборачиваясь, Джеффри вяло махнул ему рукой:

– Да, конечно. – Он остановился у дверей и послал им запоздалую улыбку. – Спокойной ночи.

Дверь захлопнулась. Филипп коротко взглянул на Антонию и перевел глаза на Генриетту, удобно устроившуюся в своем любимом кресле.

– Я подумывал о том, чтобы показать вашей племяннице все красоты заката. Кажется, это вы восхваляли роскошные виды, открывающиеся в это время года с террасы?

Пригвожденная к месту его острым красноречивым взглядом, Генриетта заерзала на сиденье:

– Ах да! – Филипп продолжал многозначительно смотреть на нее. Она тряхнула головой, чтобы разум прояснился. – Да, в самом деле! От такого вида действительно… – она беззаботно махнула рукой, – захватывает дух!

Филипп одобрительно улыбнулся. Теперь его сомнения в том, что он верно разгадал намерения Генриетты, полностью рассеялись.

– Вы ведь рано подниметесь наверх?

В груди Генриетты боролись осторожность и любопытство. Осторожность победила.

– Скорее всего, – проговорила она. Страдальчески вздохнув, она снова откинулась на подушки и вяло махнула им рукой. – Позвоните Трент, и я тут же поднимусь к себе.

– Отличная идея. – Филипп пересек комнату и дважды дернул за шнурок. – Вы ведь не хотите перестараться.

Генриетта не рискнула ответить ему. Она лишь мягко улыбнулась и жестом отпустила их.

Заинтригованная Антония присела в почтительном реверансе. С присущей ему грациозностью Филипп поклонился, взял девушку за руку и через открытые настежь высокие окна повлек ее на террасу.

– Пойдемте поделитесь со мной впечатлениями.

Филипп неуклонно провел Антонию сквозь колыхающиеся от ветра занавески. Антония покорно подняла глаза к небу.

– Насчет заката?

– И много другого.

Голос Филиппа, отрывистый и сухой, заставил Антонию перевести на него взгляд.

Он пристально посмотрел на девушку и увидел проблеск понимания в ее глазах. Тут же ее взгляд стал очень осторожным. Он остановился у балюстрады, они сосредоточенно смотрели друг на друга.

– Дорогая моя, сейчас самое время поговорить откровенно, без всяких уверток.

У Антонии закружилась голова. Не сводя с него пытливого взора, она спросила:

– О чем именно?

– О будущем. Нашем будущем. – Он попытался скрыть внезапно охватившее его напряжение и прислонился к балюстраде. Теперь их взгляды были на одном уровне. В нетерпении он приподнял бровь.

– Вряд ли это станет для вас сюрпризом, но… вы согласны стать моей женой?

– Нет! – Это слово вылетело прежде, чем она успела подумать. Лицо Антонии запылало, и она попыталась сгладить свою оплошность. – Это…

Выражение лица Филиппа остановило ее.

– Я же сказал откровенно.

Антония вздернула подбородок.

– Я надеялась…

– Вы с Генриеттой сами затеяли это!

– С Генриеттой? – Потрясенная до глубины души, Антония уставилась на него. – При чем здесь Генриетта? – Она растерянно моргнула. – Что затеяли?

Филипп не отрывал от нее взгляда. Он понял, что ее замешательство абсолютно искренне. Рутвену пришлось признать свою ошибку.

– Забудьте об этом.

Антония застыла на месте; ее глаза полыхнули огнем.

– Нет, не забуду! Вы думали…

Я не думал! – процедил Филипп сквозь сжатые зубы, слишком поздно осознав всю правду. Своевольная, упрямая Антония не принимала никакого участия в замыслах Генриетты. – Я только предположил. Признаю, что был не прав. Мы немного отклонились от темы. Мне уже абсолютно не важно, как мы достигли нашего теперешнего положения. – К своему немалому удивлению, он понял, что действительно так думает. – Меня волнует только одно. Нужно обсудить, как быть дальше.

Принуждая себе не двигаться с места, Филипп без труда удерживал на себе взгляд Антонии.

– Мы оба знаем, чего хотим, разве не так?

Антония вглядывалась в его лицо, ясные серые глаза, полные решимости довести дело до конца. Не сводя с него взгляда, она медленно вдохнула и кивнула.

– Хорошо. Хоть в этом мы друг с другом согласны. – Филипп сцепил пальцы и сделал над собой усилие, чтобы спокойно положить руки на бедра, а не броситься к девушке. – Сейчас основные мои дела в полном порядке. Со всеми остальными проблемами можно разобраться в любой момент.

Антония широко раскрыла глаза.

– Значит, все эти бесконечные разговоры с Бэнксом…

– Вот именно. – Филипп не удержался от самодовольного взгляда.

Антония фыркнула:

– Знаете, если уж говорить о разных затеях…

– К счастью, мы не это сейчас обсуждаем, – перебил ее Филипп. Проигнорировав надменный взгляд, которым наградила его девушка, он продолжил: – Генриетта – единственный взрослый родственник с вашей стороны. Не вижу особого смысла в том, чтобы спрашивать у нее разрешения поухаживать за вами – она и так в последнее время невыносимо самодовольна. Что касается Джеффри, вряд ли он будет возражать.

– Особенно если учесть, что он уже практически боготворит вас, – насмешливо дополнила его слова Антония. – Я тоже сомневаюсь, что он будет возражать.

Филипп приподнял брови:

– А вы возражаете?

Антония встретилась с ним взглядом и медленно покачала головой. Внутри ее нарастала паника. Важность момента ужасала ее. Все это происходило слишком рано.

– Значит, остается только выяснить ваши намерения. – Филипп протянул ей руку и глубоким, взволнованным голосом спросил: – Моя дорогая Антония, вы согласны стать моей женой?

Мир вдруг качнулся под ее ногами и стремительно закружился. Ее сердце сильно забилось, словно у только что пойманного кролика. Не обращая на это внимания, она, пойманная в ловушку его стального взгляда, вложила свою руку в его широкую ладонь.

– Да, конечно. Наконец-то!