Поцелуй виконта - Маргарет Мур

Горничная скомкала в руках тряпку.

— Простите, миледи, а только я очень тревожусь за графиню. Она всегда была ко мне добра, а здоровье-то у нее слабенькое. И хотя виконт не верит, что она и вправду больна, а только с ней не все хорошо. Если брак лорда Бромвелла окажется неудачным, для нее это будет таким же несчастьем, как если бы он отправился в новое путешествие. Боюсь, как бы это ее не убило.

Нелл поняла, что при внешней угрюмости в груди Дейны бьется верное и любящее сердце.

— В таком случае, Дейна, можете не беспокоиться, потому что я не выйду замуж за лорда Бромвелла, даже если бы он меня попросил.

Горничная ошеломленно уставилась на нее, будто не верила, что кто-то способен отказаться от такого завидного жениха.

— Почему?!

— Просто у меня нет желания быть женой человека, который будет оставлять меня на долгие месяцы и даже на годы, а сам охотиться за своими пауками, — беспечно солгала Нелл.

— А я думала…

— И как видите, заблуждались. — Нелл перестала злиться и искренне сказала: — Но хотя я и не выйду за виконта, он мне очень нравится и вызывает мое глубокое уважение, а значит, когда он уйдет в плавание, о нем будет тревожиться еще одна женщина, и все мы будем молиться за его благополучное возвращение.

— Да, миледи.

Нелл примирительно поинтересовалась:

— Если у вас нет неотложных дел, не поможете ли вы подогнать мне по фигуре платье, которое графиня любезно одолжила мне для бала? По-моему, оно мне длинновато.

Тонкие губы Дейны сложились в улыбку.

— С радостью, миледи.

Затем, к полному удивлению Нелл, лицо ее приобрело любопытное и заговорщицкое выражение.

— А слуги говорят правду? Вы действительно устроили лорду Грэнширу выговор за его сына?

Нелл кивнула:

— Это правда, поэтому сейчас я очень волнуюсь, что он отошлет меня прочь.

— О, миледи, об этом не беспокойтесь! — Дейна достала из гардероба зеленое шелковое платье с круглым декольте и рукавами буфф. — Он может бушевать сколько угодно, но если графиня захочет, чтобы вы остались, вы останетесь.

* * *

Бромвелл вошел в кабинет своего отца, где, по словам Фоллингсбрука, он мог застать графа. До сих пор, входя сюда, Бромвелл испытывал невольный трепет, поскольку именно здесь с самого раннего детства выслушивал выговоры и нотации своего родителя.

И кабинет не утратил свойственной ему гнетущей атмосферы, хотя граф приказал оформить его в охотничьем стиле, укрепив на стенах чучела голов оленя и кабана, шпаги, пики и арбалеты. Над обрамленным известняком камином висел портрет деда, сердито взирающего на Бромвелла, хотя, возможно, он просто страдал хроническим несварением желудка. По обе стороны от него помещались портреты других его предков с такими же суровыми и хмурыми лицами, будто они собрались для обсуждения наследников Грэншира и находили их недостойными.

Таким же мрачным был устремленный в окно взгляд его отца, который стоял боком к окну. На столе лежал развернутый план поместья с указанием мест для сооружения фонтанов.

— Отец, мне нужно с вами поговорить, — сдерживая волнение, объявил Бромвелл.

Граф повернулся к нему, и на его лице появилось странное, загадочное выражение. И это было удивительно, обычно настроение отца читалось так же легко, как крупный шрифт книги.

— А, Джастиниан! Мне сказали, что вы уже вернулись. Значит, она успела вам нажаловаться, не так ли?

— Если вы имеете в виду леди Элеонору, то она действительно рассказала мне о том, что между вами произошло.

— Тогда вы знаете, что она осмелилась устроить мне форменный выговор! Она прямо обвинила меня в том, что я, мол, недостаточно уважаю ваши цели и преданность своему призванию.

Бромвелл все еще никак не мог понять, в каком настроении пребывает отец, но голос его был спокойным, особенно если учесть тему разговора.

Следующие слова отца были для него полной неожиданностью, у него даже возникло чувство головокружения, как во время падения почтовой кареты.

— И она абсолютно права — в отличие от меня! Я не понимаю, почему взрослый человек, знатный и состоятельный, вынужден путешествовать в поисках всяких насекомых на тесном и вонючем судне!

Бромвелл с облегчением перевел дух. Он не питал надежды, что когда-нибудь отец изменит отношение к его пристрастиям, но… все-таки он сохранил в библиотеке один экземпляр его книги!

И Бромвелл был рад, что раздражение отца вылилось на него, а не на леди…. не на мисс Спрингли.

— Отец, я давно перестал надеяться, что вы меня поймете.

Граф в замешательстве покашлял.

— Однако она ошибается, полагая, что я не вижу ваших достоинств и что я вами недоволен, я горжусь тем, как мужественно вы вели себя во время путешествия, сталкиваясь с самыми трудными препятствиями! Я с уважением воспринимаю славу, справедливо заслуженную вами этой книгой. Скажу вам больше, Джастиниан, — вы делаете честь нашему имени!

Бромвелл давно уже не испытывал подобного потрясения, поэтому, прежде чем заговорить, ему пришлось, проглотить образовавшийся в горле комок.

— Благодарю вас, отец. Поверьте, для меня ваши слова имеют огромное значение.

Его отец подошел к столу и стал сворачивать план в рулон.

— Я всегда вами гордился, — сказал он, не глядя на сына. — И если бы вы занялись политикой или даже юриспруденцией, как ваш друг… — Он бросил на сына быстрый взгляд, снова покашлял и посмотрел на свой план. — Впрочем, важно не это, а то, что вы не позволили себе ничего предосудительного… Я и без леди Элеоноры понимал это и ценил.

Бромвелл предпочел умолчать, что до сих пор он ничем не давал ему это почувствовать.

Отец отложил в сторону рулон, уселся за стол и знаком предложил сыну занять огромное кресло напротив.

Затем граф посмотрел ему прямо в глаза.

— Леди Элеонора — молодая леди замечательных качеств!

Бромвелл снова облегченно вздохнул. Судя по этому заявлению, отец на нее не сердится и не собирается выставить ее из поместья.

— Да, безусловно.

— Правда, немного вспыльчивая, но для молодой женщины это не порок, особенно при ее красоте. Кроме того, думаю, она очень умна.

Внезапно Бромвелл догадался, к чему клонит отец.

— Мужчине может подвернуться жена гораздо хуже ее, — заметил его отец, подтвердив самую мрачную догадку Бромвелла.

— Леди Элеонора сказала мне о вашем предложении в связи с браком, — ответил Бромвелл. — Мне казалось, во время нашего последнего разговора на эту тему я дал вам ясно понять, что, хотя в принципе я не против женитьбы, я не возьму себе жену, пока сам не решу, что для этого настало время. Кроме того, ни одна разумная женщина не пожелает стать женой человека, который собирается покинуть дом на несколько месяцев, если не лет.