Дороги в неизвестность - Марик Лернер

На минуту Михалыч задумался.

– Уже второй год. Мне здесь очень нравится. Хорошая земля, чтобы разводить скот и держать лошадей. Вот только стали появляться в последнее время бандиты. Ловят рейдеров, – он многозначительно посмотрел на нас. – Те думают, что если жилье рядом, так уже все кончилось, и идут спокойно по дороге. Самые проблемы только здесь и начинаются. Там, – он махнул рукой в сторону окна, – только звери и Дикое поле. А здесь двуногие звери бродят, которые намного хуже четвероногих бывают. Нас тоже хотели ограбить, но мы все со стволами – отбились. Пойдете дальше, будьте настороже. Эти ваши набитые седельные сумки… – он усмехнулся.

– Я давно здесь не был, – повторил я. – Что вообще творится вокруг? Борис никуда не делся?

– Это Кулак, что ли?

Я кивнул.

– Куда ж он денется, – Михалыч хохотнул. – Такого в угол не задвинешь. Где что-то стоящее, он сразу тут как тут – или в доле или сам жилу копает. Без него и ни туды и ни сюды. Местный феодал. Правда, справедливости ради, никогда слово не нарушит и дерет по-божески. Если сам что потащишь в город, больше не намного получишь и никогда не знаешь, кинут тебя или нет скупщики. И не важно, что продавать – мясо от скотины или Вещи, что вы таскаете. Если что стоящее есть – иди к нему, нормальную цену даст. Да и купить у него можно все что угодно, без дополнительной накрутки. Давно говорят, что он прямой выход на производственные кланы и эльфов имеет без посредников. Баржу вот еще одну прикупил и мельницу поставил.

– Слушай, мне Рафик Безногий нужен, он в порядке?

– Это татарин, что ли? Слышал, но не знаком. Должен был вернуться, скоро зима, он всегда домой возвращается. Извини, но мы люди простые, стараемся с мечеными поменьше общаться. Как вернутся, деньги получат, гуляй, рванина, – пей, пока назад не пойдет. Морды бей направо и налево, и, как весна, опять в поле с голым задом. Я лучше меньше получу, но за свой труд, а не за фарт, от которого морда волчьей становится. И этих, – он оглянулся на свое семейство, – тому же учу.

– А, это ты Волка имеешь в виду? – с интересом спросил я. – Он тоже живой и здоровый?

Кто-то из дочерей явственно хихикнул.

– Знаем, – кивнул Михалыч. – Он как раз из таких и будет. Вот к Вадиму прицепился и два зуба выбил.

Парень что-то смущенно пробурчал.

– А я говорил, – повысив голос, продолжил Михалыч, – нечего тебе делать в этом трактире. Не дорос еще.

Подошла Черепаха и отдала мне Найденыша. Я пристроил его на колене. От ребенка исходило чувство сытости и спокойствия. Он с интересом крутил головой, разглядывая все вокруг.

– Сколько мы вам должны?

– Вы гости! – обиделся Михалыч. – В здешних краях гостеприимство – первое дело. Помоги ты – помогут тебе. Деньги пусть они в городе считают. Ты бы лучше соврал что-нибудь интересное.

– Э… что я могу такого рассказать? То, что я там видел, как-то не очень на ночь рассказывать.

– А ты все равно расскажи, – подала голос одна из дочек, – интересно…

Все семейство выжидающе уставилось на меня, а за их спинами Черепаха внимательно разглядывала большое зеркало в комнате, поворачиваясь то одним боком, то другим. Раньше она явно не видела таких зеркал и подробно изучала свое изображение в разных ракурсах.

Я задумался, перебирая в памяти, о чем можно говорить.

– Если несколько недель идти на запад, леса кончаются, и начинается степь. Если повернуть на юг, где-то месяц пути, и воды все меньше и меньше. Больших рек там нет, а летом все мелкие пересыхают, температура, бывает, доходит до сорока градусов. И на горизонте горы, которые дожди почти не пропускают. Вода выпадает на их склоны и вершины. Наверху даже снег лежит, но вниз попадает очень мало, только что стекает вниз. Это не пустыня, с песком и барханами. Там кругом камни и земля. Есть места, где вода из подземных резервуаров поднимается наверх. А еще постоянно дует сильный ветер. Буквально каждый день и очень сильный. Поставить ветряки, вполне можно электричество получать без проблем. Весной, когда текут с гор ручьи и хоть немного, но идут дожди, вся земля становится зеленой. Все приспособилось к коротким похолоданиям и дождям и тут же начинает цвести. Множество всяких растений, которые я даже не знаю, как называются. Кактусы там всякие и пихты. И почти у всех растений листья узкие вроде иголок или направлены вбок от солнца и все время поворачиваются, когда оно движется, чтобы меньше влаги испарялось. Запах одуряющий и красота… А еще вылезает, как наступит вечер и жара спадет, множество разных животных. Змеи всякие, ящерицы, зайцы, койоты, лисицы. Ближе к горам можно даже диких коз встретить. Птиц много. Короче, жить там можно, хотя и довольно сложно. Надо знать места, где есть вода, надо уметь добывать воду из кактусов и знать, как ловить местных зверей и что кушать из местных растений, чтобы не отравиться. Человек везде приспосабливается и ко всему привыкает.

Черепаха демонстративно скорчила рожу за спинами слушателей. «Сам знаю, что людей там не бывает, не мешай. Со временем они доберутся и прекрасно приспособятся», – мысленно ответил ей. Она кивнула, что услышала, и шаркнула ногой, растирая что-то по полу. Такая маленькая демонстрация, что она думает о людях и их возможностях. Если оборотень способен порвать человека без больших проблем, значит, не стоит и считаться с таким. Неистребимое чувство превосходства над слабым, вбитое в голову с детства. «А слышит она меня все лучше», – с удовлетворением подумал и продолжил:

– В общем, жить вполне можно было бы, если бы не одно «но», – сделал паузу, чтобы покапать окружающим на мозги. Они все слушали с изрядным интересом, сегодня я явно выступал в роли телевизора. – Там есть хозяева. Очень несимпатичные. Вампиры.

– Кхе, – скептически сказал Михалыч. – Совсем ты парень заврался, скажи еще, что на ночь в гробы ложатся.

– Не мешай, – обиженно сказала все та же дочка.

– Вот именно, – подтвердил я. – Комментарии потом, сами просили рассказать. Конечно, это не вампиры из фильма. Никаких покойников и гробов. В летучих мышей тоже не превращаются и в замках со слугами не живут. Впрочем, дома я у них не был, может, там и есть замки, только норы какие-нибудь проверять желания не было, и так еле ноги унес.

Я помолчал, а затем продолжил:

– С виду они как люди. Две руки, две ноги, голова и лицо вполне нормальное, орки и то хуже выглядят. Только изо рта такие здоровые клыки торчат. Голые ходят, иногда прикрывают себя… – я глянул на девочек, – ммм… между ног куском ткани. И еще такие жилистые, все мышцы видно. Не худые, а именно жилистые, без всякого жира. Страшно быстрые и сильные. Могут лошадь на бегу догнать и поднять ее в одиночку. И завалить такого можно только с большого расстояния, лучше всего в голову. Я кивнул на стоящую у стенки винтовку. – Но это еще не все, – я опять сделал многозначительную паузу, – они все женщины, и при том абсолютно одинаковые.

– Это как? – восхищенно спросила мать.