Богиня Смерти II - Алексей Елисеев

относительно оказания медицинской помощи его караванщикам в случае нападения атомитов. А за выяснением причин, почему договор нарушен, зама отправили к непосредственному начальнику.

Ли, несмотря на то, что провела в Граничном всего лишь неполные три дня, всё чаще и чаще ловила себя на желании как можно быстрее покинуть стаб и больше никогда в него не возвращаться. С виду тут царили закон и порядок, но если копнуть глубже, то отовсюду сразу выплывали какие-то бюрократические проволочки и человеческие факторы. Общество прогнило с верхов и до самых низов и само не замечало, как катится в пропасть, набирая ход. Стаб, вроде бы сильный, заключив мир с атомитами, не смог обеспечить безопасность караванов от своих новых «союзников». Пришлось вводить такие вот договоры, как с Колобком, но Ли была уверена — караванщик ради этого договора делал для Граничного немалые скидки. А верхушка стаба, в свою очередь, не собиралась действовать честно и искала любые формальные поводы для неисполнения своих обязательств.

Точь-в-точь как в её прошлом мире. Там тоже воры имели всё за чужой счёт и считали это нормальным, а честные и совестливые люди вынуждены были постоянно бороться за свои права и отмываться от грязи, которой их поливали всё те же воры. Воры в министерствах воровали бюджеты на дорожное строительство и уборку снега зимой, воры в офисах уносили домой ручки, блокноты и ластики. Воры на продуктовых складах тащили продукты, не забыв заранее списать их как некондицию. Да что там, вся страна воровала даже книги, которые стоили откровенные копейки. Не говоря уж о музыкальных треках, сериалах, программном обеспечении и прочем, прочем, прочем. И все хором утверждали, что это не они такие, а жизнь такая. Упорно отворачиваясь от того факта, что эту жизнь они создают себе сами — своим хамством, рвачеством и неуважением друг к другу.

Вот и от атмосферы Граничного Ли постоянно хотелось отмыться. В ситуациях, когда жизнь человека оказывается под угрозой, из него вылезает всё то, чем он заполнен. Неказистый и застенчивый клерк может вдруг оказаться отважным защитником слабых. Самовлюблённый красавчик, всегда считавший, что миру мир, возьмёт да и уйдёт в стронги — потому что вдруг поймёт, что иногда мир можно защитить только войной. Сильный может оказаться слабым, слабый — сильным. Отъявленный отморозок неожиданно станет рейдером и пойдёт спасать свежаков. А тихий, степенный и вроде бы законопослушный отец семейства вдруг добровольно подастся в муры.

Вот такой вот он, Улей. Блеск и нищета, уродство и благородство, и всё это так перемешано между собой, что разобраться, где тут истина, а где нет, попросту невозможно. Остаётся только жить и бороться.

Больше эксцессов не было. Люди приходили, смотрели на караванщиков и уходили, даже не взглянув на медсестру. Ровно в шесть вечера знахарь, не успев принять всего двоих караванщиков, попытался было свалить домой, но ему не позволили. В итоге местная поликлиника опустела только в восьмом часу. Последней ушла недовольная медсестра — на её долю выпало вести расчёт обменных курсов жемчуга на горох и спораны, а Улыбчивый и Ли без зазрения совести контролировали каждое её действие и тоже пересчитали каждый споран из выданных на сдачу.

Ли была почти довольна. Её, конечно, коробило, что за помощь пришлось заплатить, но жемчуг — дело наживное. Главное — удалось спасти Скаута, да и на остальных деньги пусть чудом, но нашлись.

Арктика, раньше не больно-то жаловавшая Скаута, теперь не отходила от снайпера ни на шаг, но иногда бросала в сторону Ли полные благодарности взгляды. Блондинка только вздыхала — авторитет среди караванщиков она успела заработать ещё до нападения атомитов. Теперь же он взлетел просто до небес.

Остальные тоже смотрели на неё, ожидая, что она скажет. Ли, без сожалений отдав жемчуг, неожиданно для самой стала лидером выживших караванщиков. И даже Улыбчивый не был против и спокойно уступил ей это место. Оставалось только одно — решить, что теперь со всем этим делать.

Ответ, впрочем, был ясен. Идти на атомитов.

23. Прошлое. Кали

Острейшее лезвие ножа без труда справилось с ещё не успевшим набрать прочность хитином детёныша скреббера. Остриё ножа финки скребануло по чему-то, похожему на небольшой камешек. Ловкие пальцы блондинки аккуратно скользнули внутрь трупика и нащупали нечто шарообразное.

Не веря своей удаче, Кали достала из кармана пачку бумажных салфеток и оттёрла извлечённый предмет от оранжевых потрохов. Какое-то время смотрела на величайшее сокровище Улья, лежавшее в её руках, не в силах, поверить в то, что видит. Но спустя секунду или около того вдруг почувствовала, что жемчужина на её ладони начала нагреваться.

Говорят, так жемчуг настраивается на особенности организма того, кто будет его принимать. Соблазн… Нет, это слово недостаточно точно описывало чувства Кали. Не соблазн — самое настоящее искушение.

Блондинка едва справлялась с желанием попросту взять и проглотить жемчужину. О да, это было нестерпимо! И ведь никто ничего не узнает. Пумба внизу, он ничего не видит, да и не поймёт ничего этот похотливый и тупой болван. Да, у Пата, как и у любого главы любого стаба, наверняка есть ментат, либо он сам имеет этот Дар, так что обвести его вокруг пальца не получится, но… Но ей ведь необязательно к нему возвращаться. Можно поступить так же, как повели себя охотники — завладеть всем жемчугом и пуститься в бега. С такой добычей можно бросить всё и, к примеру, переехать в соседний регион. Особенно если учесть, что бросать особо нечего. И терять — тоже. Разве что репутацию и доброе имя. Хотя вряд ли имя богини смерти можно назвать добрым.

Кали аж зубами заскрипела. Такой шанс выпадает один раз в жизни, и…

Нет! Она дала слово, надо его держать, иначе это будет уже не она, а кто-то другой. Кто-то, кого сама Кали вряд ли сможет уважать. Чувствуя себя конченой дурой, блондинка бросила легендарную белку во внутренний карман своей куртки.

Во втором трупике детёныша скреббера белки не оказалось. Он вообще был каким-то недоразвитым. Зато в четырёх следующих обнаружилось по одной белке. Всего их набралось пять. Пять жемчужин, каждая из которых способна стать причиной вооружённого конфликта двух стабов средней руки. А пять белок сразу вполне могут погрузить в пучины войны весь регион.

Оставался последний трупик. Кали, убрав добычу, вновь занесла финку, но остановила остриё в каком-то сантиметре от антрацитово–чёрной «сколопендры».

Нет. Не может быть…

Снова занесла нож, но уже без прежней уверенности. Начала опускать и…