Волчьи игры - Яна Горшкова

Грэйн, благодаря щедрости Собственной Канцелярии, никогда не экономившей на обеспечении своих Гончих, путешествовала первым классом, что, помимо отсутствия других жильцов в каюте, настоящей кровати, а не подвешенной к потолку койки, и возможности воспользоваться «капитанской галереей», включало в себя еще и завтраки, обеды и ужины в обществе капитана и его офицеров. Последнее являлось, прямо скажем, удовольствием весьма сомнительным — откровенно кислые физиономии военно-морских чинов отбили аппетит даже у практически всеядной Грэйн. Но моряков можно понять: присутствие на военном судне Е.С.О. женщины, да к тому же еще и посвященной Огненной Луне, — это не повод для радости. Потом, на берегу, они вновь превратятся в галантных и предупредительных братьев-волков, но сейчас, посреди серого простора моря Кэринси, офицеры «Славы Глэйсэйта» тщательно воздерживались от любого общения с пассажиркой, кроме, разве что, просьбы передать соль или приказа убраться с верхней палубы. Эрна Кэдвен и не думала роптать. Все правильно: моряки берегутся от ревности и гнева изменчивой Морайг, и даже окажись на борту «Славы» ее, Грэйн, собственный первенец Сэйвард, и то делал бы вид, что не знаком с матерью. Так, на всякий случай.

Итак, трапезы проходили в молчании, вечера и ночи — в размышлениях и тревожных жарких видениях, а днем Грэйн старалась как можно реже высовывать нос из каюты. Бывалая странница, она взяла с собой несколько книг, а потому у скуки — извечной спутницы морских путешественников — не оставалось ни единого шанса одолеть ролфийку. А в непродолжительных прогулках по верхней палубе эрну Кэдвен развлекал навязавшийся на ее голову «коллега» — некий эрн Лэхри.

Сей Лэхри, будучи в чине капитана гвардии, направлялся в Амалер, дабы вступить в должность помощника военного атташе при ролфийском посольстве. Узнав об этом из горячего, пересыпанного комплиментами и любезностями, словно грудинка — душистыми травами, монолога бравого офицера, Грэйн отчасти расчувствовалась. От словосочетания «помощник военного атташе» повеяло ностальгией по «старым добрым временам», давними воспоминаниями и былыми приключениями… И эрна Кэдвен совершила страшную ошибку. Решив проявить ответную любезность, она поинтересовалась, не родственник ли благородный эрн тому Лэхри, который обогатил литературную сокровищницу Архипелага «Записками о Синтафской войне» в девяти томах? Попутчик просиял, немедля сцапал руку Грэйн, запечатлел на тыльной стороне ее ладони горячий поцелуй (ролфийка с трудом сдержала порыв отдернуть руку и вытереть ее об юбку) и осчастливил ее признанием: он — не родственник, он тот самый Лэхри и есть! Не поделиться ли благородная эрна мнением касательно его труда?

Грэйн незаметно сглотнула и криво улыбнулась. Бежать со «Славы» некуда, море вокруг… «Записки» она не читала, точнее, не дочитала, споткнувшись еще на третьей главе первого тома, а потому в положение попала самое затруднительное. Обижать симпатичного эрна Лэхри не хотелось, кроме того, ролфийка, творческой вершиной которой в плане изящного слога было вступительное сочинение на экзамене в Академии («Анализ саги о битве при Скале Ветров как военно-исторического источника»), испытывала к литераторам некое смутное благоговение. Слагатель саг, то есть, извините, сочинитель многотомных «Записок», вероятно, нес на себе особенное благословение богинь и представлялся эрне Кэдвен существом загадочным и в чем-то даже потусторонним. Вроде черных псов Маар-Кейл. И поэтому она совершила вторую ошибку — вежливо промямлила что-то об оригинальном взгляде эрна Лэхри на синтафские события и похвалила бойкость его пера. Сочинитель, натурально, засиял еще ярче и с тех пор повадился ходить за Грэйн хвостиком, расточая комплименты и норовя облобызать ручку. Эрна Кэдвен сперва досадовала, потом сердилась, затем забавлялась, а в конце концов поняла. Гвардейский капитан был не только представителем славного племени юбочников, каковым что сородичка, что чужеземка, что ровесница Девы Сигрейн, воочию наблюдавшая завоевание Сэдрэнси, — все едино, лишь бы женщина. Эрн Лэхри жаждал не столько женского общества, сколько внимания и признания. Бедняге хотелось, чтобы его хвалили! А еще лучше — не его самого, а «Записки»… Тут бы Грэйн и проявить характер да послать коллегу к Маар-Кейл под хвост через змеиную нору с приподвывертом, но милый… э-э… юноша, годившийся ей если не в сыновья, то в племянники, оказался так… э-э… мил, что эрна Кэдвен не смогла. Мысленно посетовав, что за последнее время совсем размякла, Грэйн вздохнула и смирилась. Эрн Лэхри вилял хвостом столь умильно, что рука сама тянулась почесать его за ухом и погладить. Вот она и «гладила», так сказать: беззлобно огрызалась на любезности и без устали хвалила «Записки». Четвертый, когти Локки, день подряд!

— Какой великолепный закат! Не правда ли, эрна Кэдвен?

Стоило совершавшей очередной вечерний променад по верхней палубе Грэйн мысленно помянуть эрна Лэхри, как он уж тут как тут! Ролфийка закатила глаза, тихонько вздохнула и ответила:

— Угу.

Закат был кровав, как мысли Грэйн.

Могла бы и не отвечать. Попутчик прекрасно обходился собственным монологом, и все, что требовалось от женщины, — лишь время от времени кивать в такт его речам. Отстраниться, погрузиться в собственные размышления и еще раз мысленно пройтись по всем пунктам рискованного плана братца Удэйна.

— …станет существенной эволюцией военной науки. Эрна Кэдвен, вы меня не слушаете!

— А? — Грэйн сморгнула и виновато потупилась в ответ на обиженный возглас Лэхри.

— Право же, владетельная, неужто я настолько вас утомил? — вздохнул капитан-сочинитель и скорбно поджал губы. — И на самом деле вы не читали моих «Записок»…

— Не дуйтесь, Лэхри, — эрна Кэдвен примирительно улыбнулась. — Я читала. Честно. Но, признаюсь, гораздо внимательнее с вашими трудами знакомились эрн Фрэнген, мой бывший супруг, и мои сыновья. Вам же известно, как много сил и времени отнимает учеба в Академии. Мне приходилось ограничивать себя в удовольствии насладиться современной литературой. Теперь я непременно наверстаю упущенное и возьмусь за вашу книгу с должным усердием.

— Мне неизвестно, — буркнул молодой ролфи, с завистью покосившись на ее «академический» значок. — Я два года подряд пытался поступить и оба раза проваливал экзамены еще в округе.

— На третий обязательно получится, — попыталась утешить Грэйн. — Тем паче, в Амалере у вас наверняка появится время на должную подготовку. И эрн Рэдрин, возможно, составит вам протекцию… Не грустите. Лучше расскажите мне о Файристе. Верно ли, что внутренняя жизнь княжества далеко не так спокойна, как того желает князь Эск?

— Если угодно знать мое мнение, — Лэхри «оттаял» и сменил обиженную мину на озабоченную, — то князю Эску следовало бы поостеречься. Политика централизации, которую он весьма жестко проводит, поразила в правах почти всех крупных землевладельцев Файриста. Диллайн вообще мстительны, а уж гордые аристократы, столько веков бывшие практически сами себе князьями, мстительны вдвойне. Попомните мои слова, эрна Грэйн, в Файристе скоро снова потянет запахом паленых перьев.

— О! — ролфийка нахмурилась. — Не слишком ли вы категоричны, Лэхри? Князь Эск, конечно, человек упрямый и сложный, но он никогда не производил впечатления свихнувшегося деспота.