Убийство в горном отеле - Ольга Гаврилина

– Потом перекусим чего-нибудь! Надоело на одном месте сидеть. – Баби направилась к лестнице.

Чижик и Миллиметр заметно заторопились, доедая второе.

– Хотим смыть с себя последствия допроса! – засмеялась Беби, семеня вслед за сестрой.

«Наконец-то хоть кто-то заулыбался! Может, мне тоже пойти окунуться?» – подумала Лола, но сначала решила распланировать работу на завтрашнее утро.

– Имей в виду, завтра с первым же фуникулёром Дана должна выслать тебе рабочую камеру! – повернулась она к Стефано. – Мы снимем интервью со всеми присутствующими. Не буду мучить их вопросами – полиция уже без нас постаралась, просто предложу, чтобы каждый описал своё состояние, поделился мнением о случившемся… В общем, пусть говорят всё, что думают. Очень надеюсь на новую информацию от Даны!

– Лол, но этот случай не в формате «Их кто-нибудь видел?» Начнёшь им новую программу?

– Конечно! В некотором смысле нам даже повезло… – Лола не договорила, потому что снизу раздался истошный крик. Все вскочили со своих мест, у кого-то упал стул. Послышался топот приближающихся ног, в зал ворвались очумелые Беби и Баби.

– Там труп!.. В бассейне!.. – задыхаясь, выкрикнула Баби.

– В воде плавает! – свистящим шёпотом добавила Беби.

Валентина закончила перевод и включила телевизор.

«Посмотрим, что там творится в Италии…»

Несколько лет тому назад им поставили декодер с тарелкой. В объявлении чётко значилось: антенна ловит более ста заграничных каналов. Установка «под ключ» стоила четыреста долларов. Посоветовавшись с сыном, который, учась в институте, подрабатывал системным администратором в интернет-кафе и должен был участвовать в покупке, решили приобрести оборудование. Им быстро подсоединили декодер, а тарелку поставили на крыше, благо жили они на последнем этаже, так что никто из соседей не возмущался.

С этих пор Валентина будто и не расставалась с Италией. Каналов оказалось больше ста – из них итальянских было порядка десяти, но и этого хватало с лихвой, развлекая и радуя её необыкновенно.

На экране возник Рим. Солнце светило вовсю, туристы в лёгких курточках и пиджаках с разнокалиберными пакетами носились по магазинам Виа дель Корсо. Ей казалось, что она ощущает чуть горьковатый запах улиц итальянской столицы – запах цветов и вечнозелёных растений, перемешанный с выхлопами мотоциклов и машин.

Туристов сменили фигуры Берлускони и Монти; замелькали знакомые лица итальянских депутатов. Она прошлась по каналам, пока не наткнулась на журналистку, стоящую на заснеженной вершине перед вертолётом.

– Предположительная причина смерти Бруно Миндадори – отравление, – говорила та, прикрывая лицо от ветра и снега рукой в лыжной перчатке.

Что?!! Как?!! «Бруно Миндадори», или она ослышалась? Сердце гулко стукнуло и эхом отдалось в ушах. Женщина прибавила звук, встала с дивана, подошла к телевизору и, не отрываясь от экрана, схватилась за левый бок.

– На расследование брошены лучшие силы итальянской полиции во главе с инспектором по особым делам Капелини. Рассматриваются все версии убийства мэра Аквилы, в том числе политические мотивы.

Сердце как будто остановилось и вдруг забилось быстро-быстро, неприятно отдаваясь толчками в рёбрах.

– Миндадори… мэра Аквилы… – одними губами повторила Валентина. Она не хотела, не могла поверить…

Она всё решила окончательно, когда, помимо временного разрешения на проживание, ей выдали медицинскую страховку. «Хватит раздумий, баста! Ну и что, что он женат? Не собираюсь же я разрушать семью и ничего не прошу. Справлюсь. Это будет только мой ребёнок. И лучше, если никто не узнает, кто его отец…»

Валентина забеременела за несколько месяцев до смерти синьоры Тины, за которой ухаживала. После похорон дел по дому стало совсем немного, даже приготовление ужина Миранда иногда брала на себя, и Валентина с ужасом ожидала, что Миндадори откажутся от её услуг. Она посчитала все заработанные деньги и разложила их по кучкам: вот это, если придётся снимать квартиру, вот это отправить маме, а вот это (она положила руку на тугой выросший живот) – для ребёночка. Маловато, но пока её ещё никто не выгнал на улицу. Фирма, которая занималась её отправкой в Италию, уже полгода как развалилась, и хозяева выплачивали ей жалованье целиком, что здорово поддержало её в последние месяцы и утвердило в правильности принятого решения. Все необходимые анализы и исследования ей провели бесплатно, по страховке. Отношение медицинского персонала было доброжелательное, никаких лишних вопросов.

Первой о положении Валентины догадалась Миранда. Сначала она подшучивала, приглядываясь:

– На пользу тебе Италия пошла! Смотри, как округлилась у нас.

Но однажды вечером хозяйка постучала к ней в комнату.

– Скажи, ты беременна? – без всякого вступления спросила она.

Валентина была готова к вопросу, зная, что врать не стоит.

– Да, – коротко ответила женщина. Не смешалась, не опустила глаз – только напряглась чуть-чуть. Это была уже другая Валентина, ей было кого защищать!

– Как себя чувствуешь? Анализы делала?

Домработница не была готова к такому повороту событий, ожидая законного, по её мнению, возмущения. Услышав нотки заботы в голосе хозяйки, Валентина сразу расслабилась.

– Делала, всё нормально.

– А знаешь уже, кто будет – мальчик или девочка?

– Похоже, что мальчик.

«Неужели даже не спросит про отца?» – подумала Валентина, всё ещё удивляясь доброжелательному тону. Она не чувствовала себя виноватой: не спрашивать же, в самом деле, разрешение на беременность? Но где-то в глубине души ощущала двойственность ситуации.

– Вот о чём я с тобой хотела поговорить… Мы с синьором Бруно собираемся расходиться. Как ты знаешь, в Италии это долгая процедура, но через месяц-другой я уже уеду отсюда, так что…

Вот это новость! Валентина, живя с семьёй Миндадори, не замечала ни ссор, ни скандалов, обычно предшествующих разводу. Почему-то она сразу расстроилась, совершенно забыв, что её положение оказалось под угрозой.

Миранда поняла это молчание по-своему.

– Тебя никто отсюда не выгоняет. Но сама будешь договариваться с синьором Бруно, когда я уеду. Спокойной ночи! – Она вышла из комнаты.

Валентину поставили на плановое кесарево сечение, а ей так хотелось родить самой! Однако врачи были непреклонны: первые роды в сорок один год, не стоит рисковать.

Всё прошло удачно, без осложнений. Ребёночек весил три кило двести, имел тёмные глазки и голубоватую жилку на переносице, по которой Валентина сразу узнавала его. Никогда прежде не испытанные чувства и ощущения накрыли её с головой: безграничная, ничего не требующая взамен материнская любовь, назойливое желание защитить, глубочайшее ошеломление от появления младенца на свет… Она всё ещё не могла поверить, что появилась жизнь, полностью зависящая от неё! Валентина с изумлением вписала в свой лексикон такие прежде не употребляемые ею слова, как «сын», «сыночек», и произносила их осторожно, прислушиваясь к самой себе.