Миг возмездия - Эрик Фрэнк Рассел

светом». Его наблюдали двенадцать членов экипажа в четыре часа утра 11 июня 1881 года.

«Дейли Экспресс», Британия, 15 февраля 1923 года: сверкающие огни замечены в Йоркшире. «Литерари Дайджест», 17 ноября 1925 года: светящиеся объекты зарегистрированы в Норфолке, Англия. «Дагбладет», 17 января 1936 года: целые сотни огоньков блуждают по южной Дании.

Ученые рьяно искали на высотах около двадцати тысяч футов что угодно — только не блуждающие огни, до которых никому не было дела. Вины их в этом не было — как и все прочие, умные и глупые, грешники и праведники, — ученые делали то, к чему побуждали витоны. «Питерборо Адвертайзер», Британия, 27 марта 1909 года: загадочные огни в небе над Питерборо. Несколькими днями позднее «Дейли Мейл» подтвердила это сообщение, присовокупив несколько репортажей из дальних краев. Надо полагать, в марте 1909 в Питерборо приключился немалый всплеск людских переживаний, но ни одна газета, разумеется, не поместила ничего способного навести на мысль о взаимной связи меж деятельностью людей и витонов.

«Дейли Мейл», Британия, 24 декабря 1912 года: граф Эрн публикует статью, описывающую сверкающие огни, передвигающиеся на протяжении семи или восьми лет в окрестностях озера Лох-Эрн, Ирландия. Объект, из-за которого сирены Белфаста завыли в 1942 году, прилетел со стороны Лох-Эрна.

«Берлинер Тагеблатт», 21 марта 1880 года: целая стая парящих огней возникла над Каттенау, Германия. Десятки сообщений о летающих светящихся шарах поступали на протяжении XIX века из десятков разнообразнейших мест: Французского Сенегала, Флориды, Каролины, Малайзии, Австралии, Англии, Италии.

«Геральд Трибюн» превзошла всех, напечатав тщательно подготовленный специальный выпуск, содержащий двадцать четыре тысячи ссылок на летающие шары и парящие огни — ссылок, почерпнутых из четырехсот номеров. Сверх того, газета напечатала факсимиле уэббовских каракулей, добытых Волем и Грэхемом, и сопроводила это просвещенным заключением редакции: молодчина Уэбб — гляди-ка: в правильном направлении перед смертью работал!

Теперь, в свете последних событий, кто дерзнул бы утверждать: столько-то шизофреников больны по-настоящему, столько-то стали жертвами витоновского хищничества, столько-то — обычные люди, по чистой случайности обладающие не совсем обычным зрением?

«А все ли обладатели сверхзрения обязательно и непременно принадлежат к роду людскому?» — вопрошала «Геральд Трибюн».

Далее следовали выдержки из статей, раскопанных по старым изданиям. Коза гонялась по полю невесть за чем или кем, а потом упала замертво… Стадо коров неожиданно обезумело от страха и принялось носиться вокруг пастбища, послушно питая порхающих над головами тварей эманациями своих переживаний. Массовая истерия на птичьей ферме, где за десять минут ни о того ни с сего спятило одиннадцать тысяч индюков — отличная закуска невидимкам. Сорок пять сообщений о собаках, жалобно завывавших, поджимавших хвосты и уползавших на брюхе — неизвестно отчего! Повальное бешенство среди собак и скота — «чересчур массовое, чтобы перечислить отдельные случаи». Все это, по мнению «Геральд Трибюн», доказывало: глаза у животных устроены иначе, нежели у большинства людей, — не считая горстки избранных венцов творения.

Публика проглотила все изложенное, изумилась, ужаснулась и тряслась мелким трясом двадцать четыре часа в сутки. Бледные, перепуганные толпы приступом брали аптеки, сметали запасы снадобий, включенных в пропись Бьернсена едва лишь медикаменты прибывали со складов. Тысячи и миллионы прошли надлежащую обработку, узрели мир во всей чудовищной полноте, отбросили остатки сомнений — и взвыли.

В английском городе Принстоне, правда, никто не увидел ничего сколько-нибудь любопытного. Оказалось, местный завод противорадиационных препаратов заменил, ничтоже сумняшеся, метиленовую синьку толуидиновой. Профессор Зингерсон из Белградского университета послушно проглотил и синьку и мескаль, смазался йодом, взглянул в небо — и не разглядел ничего, что не видал бы всю жизнь, со дня рождения. О чем и заявил со всей приличествующей ядовитостью в убийственной статье, опубликованной итальянским «Доминика дель Коррьере». Два дня спустя один путешествующий по свету американский ученый убедил еженедельник напечатать его письмо, где советовал добрейшему профессору либо снимать на время очки со свинцовыми стеклами, либо вообще заменить их линзами из флюорита. Никаких возражений от рассеянного югослава не поступило.

Тем временем на американском Западе устрашающего вида танки совершали встречные марши и броски через линию огня, ходили в беспорядочные рейды, сталкивались в бою, превращали друг друга в груды металла. Калифорнийское небо ревело бесчисленными стратопланами, вертолетами корректировки, стройными, вытянутыми истребителями. Управляемые бомбы утюжили землю Орегона и важные стратегические точки на востоке. До сих пор обе стороны удерживались от ядерных ударов, опасаясь обрушить лавину, которую человечеству уже не удается остановить. В основе своей война развивалась подобно предыдущим — более или менее кровавым — несмотря на современное оружие, на использование роботов, несмотря на то, что конфликт развивался по принципу «кнопочной войны», — исход боев решали рядовые солдаты, простые пехотинцы.

У азиатов их было вдесятеро больше, и прибывали новые, пополняя ряды, опережая потери.

Пространство сжалось еще больше, когда через месяц в дело вступили сверхзвуковые ракеты. Они носились взад и вперед над барьером Скалистых Гор, за пределами видимости; летели впереди собственного рева, чаще всего мимо намеченной цели, но иногда нанося жестокие удары по густонаселенным районам. При дальности выстрела в две или даже три тысячи миль десятимильный промах — не столь уж малая меткость… От Бермуд и до самой Лхасы в Тибете любой город мог того и гляди с грохотом взлететь на воздух.

Небеса сверкали и пламенели, с чудовищным бесстрастием изрыгая смерть, а люди всех рас и вероисповеданий смятенно и ежесекундно ждали гибели. Выручали только надежда, вера и неведение — никто понятия не имел, что сулит следующий миг. Ад воцарился вокруг. Простой люд принимал свою участь с животным фатализмом, хотя глаза видели больше, нежели когда бы то ни было прежде, а разум непрерывно сознавал угрозу, более неотвратимую и зловещую, чем любые угрозы, порожденные человеческими собратьями.

Глава 9

Больница Самаритэн одиноко возвышалась среди развалин. Нью-Йорк жестоко пострадал от азиатского нашествия. Пусковые установки неприятеля продолжали со всех концов обрушивать на город дальнобойные ракеты. Однако по счастливой случайности больница устояла.

Грэхем остановил свой помятый гиромобиль в трехстах ярдах от главного входа, вылез и оглядел горы обломков, загромоздившие всю улицу.

— Витоны! — предупредил Воль, который тоже выбрался из машины и стоял, тревожно осматривая хмурое небо.

Грэхем угрюмо кивнул: он также приметил скопление призрачных шаров, повисших над истерзанным городом. Земля то и дело содрогалась. Казалось, простертый в глубине великан корчился под каменным покрывалом, изрыгал фонтаны камней, кирпича, а потом оглушительно ревел от боли. Дюжины шаров, застывших в ожидании, ныряли вниз, торопясь