Другая жизнь - Илья Павлов

– Эй, наемники! – крикнул один из них, что постарше. – Этот город мой по праву. И это не ваши дела. Я заплачу вам вдвое. Откройте ворота, мы сами разберемся с самозванцем. «Мое по крови, мое по праву».

– А что ж вы, ваша светлость, дальше не продолжаете? – ответил Старшой. – «Мое по крови, мое по праву, мое по силе, мое по чести». Так ведь вроде?

– По силе и по чести – тоже мое. Открывай.

– По силе – пока не знаю, а по чести – точно не ваше. Уходите.

– Ладно, вас предупредили, перевешаю всех. Ломайте!

Одновременно с новыми ударами по воротам пришлые стали стрелять из арбалетов. Наши благоразумно не высовывались, а двое горожан, поглядывавшие на приезжих, сразу получили по болту. Один вывалился в ров, второй скатился по лестнице во двор.

– Чего они ждут? – Я дернула Старшого за рукав.

– Они небось калитку ломают, – ответил тот.

И точно, через минуту прибежал вдоль стены Рыбак, поспешил к Старшому.

– Двадцать человек. Двенадцать в броне, восемь с бревном, – запыхавшись, доложил он. – Еще стучат, но уже поняли, что без толку. Мы не стреляем. Барона предупредили.

– Ага, значит, главные силы были там. Пока нам тут мозги заговаривали, хотели через калитку вломиться и барона порешить. Оставайтесь там, посматривайте по сторонам. Каждые пятнадцать минут докладывать, что и как. Да, за спины посматривайте, чтобы никто вам сзади не ударил, есть у них тут кто-то еще наверняка.

– Хорошо, командир.

Рыбак убежал. От замка прискакал барон. С ним были двое верховых и еще двое в броне бежали сзади.

– Ваша светлость, к краю не подходите, уж больно у вас кираса заметная. – Старшой остановил барона на лестнице.

– Сколько их?

– Пока человек сорок.

– Сорок?! – Барон побледнел.

– Да, ваша светлость, всего сорок. Из них бойцов – не больше половины, так что, учитывая наши стены, пока мы сильнее.

– Вы меня успокоили. Наши действия?

– Так, двое у вас в замке, пока можно. Двоих оставьте у меня, в резерве. Пройдите по городку, соберите кого сможете. Кто посильнее – к нам сюда, подтаскивать припасы, если что; остальных – вокруг по стенам. Только чтоб не лезли на рожон, а просто смотрели. Трупов пока хватит.

– Трупов? Уже? – Барон снова побледнел.

– А как же, ваша светлость, уже воюем. – Старшой показал рукой на кровь на ступеньках, оставшуюся после падения одного из бедолаг. – Не мешкайте, ваша светлость, время дорого.

– Да-да… – и барон спустился со стены.

Вдоль рва показались неприятели, идущие от калитки. Человек десять тащили здоровое сучковатое бревно, остальные шли рядом. Один из них подбежал к новоявленному барону, что-то сказал. Тот махнул рукой на ворота, потом своему сопровождающему. Запел рог, из-за поворота дороги выбежали еще люди.

– Говоришь, пока сильнее, – я показала Старшому на них, – а там еще человек двадцать.

– Ну что ж. Хорошо, что его светлость этого не видит. «Меньше знаешь – крепче спишь».

– Мне стрелять?

– Погоди, пусть бревно подтащат поближе; поработают, устанут – и за новым не пойдут.

И началось. Что там пришедшие пообещали своим наемникам, не знаю. Но лезли те упорно. Не город же на разграбление, зачем тогда захватывать руины? Хотя, с них станется и такое. Пальба началась с двух сторон. Через полчаса они разобрали хлев, стоящий за стеной. Скотины там не было. Вчера еще Старшой приказал загнать ее в город. Теперь она радостно жевала сено и наво́зила городскую площадь под окнами барона. Смех. Зато этим не досталась.

Досками заложили провал в мосту и, прикрывшись щитами, стали высаживать ворота. Мы же стреляли сверху, бросали камни – развлекались. Снизу отвечали тоже мощно. С арбалетами было человек пятнадцать. Я, прыгая от бойницы к бойнице, пыталась достать тех, кто в броне. Вполне успешно.

Всадники стояли вне досягаемости, ждали, когда не выдержат ворота. Наконец те затрещали. На самом деле Кувалда специально стал их приоткрывать, снимая засовы. Посмотрим, удастся ли новая хитрость Старшого.

– Приготовиться! – заорал он. – Все по местам! Давай!

Кувалда убрал предпоследний запор. Удар, последняя балка не выдержала, треснула, ворота распахнулись.

Толпа с ревом бросилась внутрь. За воротами все было в дыму, костры с мокрыми тряпками заволакивали все мутным облаком. Нападавшие ринулись в узкий переход между башнями, стараясь вырваться на улицу. Конные рванули через мост за ними. За дымом их ждала новая глухая бревенчатая стена. Толпа сгрудилась перед ней, сзади подперли всадники. Сразу же из окон башни полилось масло, заставляя скользить и падать. Шум, ругань, звон железа, кто-то пытался влезть на частокол, кто-то стал таранить двери башни, но в давке это было сделать трудно… И все.

По команде Старшого Немой с Кувалдой одновременно выбили подпорки, и несколько десятков здоровенных бревен, которые два дня заносили на помост правой башни под видом ремонта стены, с высоты крыши второго этажа свалились в узкий проход, круша все внизу.

Мощный удар потряс обе башни, но они выдержали. Внизу, в дыму костров, жуткий стук падающих бревен сменился хрипами и стонами. Две трети вражеского отряда оказались задавленными.

Мне стало страшно. Тряхнула головой. Если бы они прорвались, мне надо было просто застрелиться. Женщина-наемница – первостатейная добыча для любого. Или городок с мирными жителями, или жизнь этих людей. Все по-честному.

Те, кто не попали в обвал, оглушенные, бежали обратно через мост. Даже один из командиров, без лошади, с сорванным с головы шлемом, шатаясь, ковылял по мосту. Дернула Старшого за рукав, показала на него.

– В ногу, если сможешь.

Чего тут мочь… упал, с болтом в бедре.

– Хак, Прут, вон того забрать. – Старшой свесился с парапета. – Слушать всем! Не стрелять! Все. Конец. Кто дернется – повешу.

Конец так конец. У нас убило одного из охраны барона и пятерых горожан. У нападавших – тридцать шесть убитых и задавленных насмерть, десять серьезно раненных. Еще двенадцать – в плену, считая старого барона. Повоевали.

Наш барон ходил как именинник. Завалы разобрали, мертвых похоронили. Через неделю приехали выкупать пленных. Родственники подписали барону все документы на замок и город, «на вечные времена», как там у них это называется. Выкуп за старого барона достался нам. Старшой приказал часть поделить между ранеными. За убитых семьям должен был платить их наниматель.

Авторитет Старшого взлетел до небес. Наши поняли, что махать мечом – не самое главное. Голова – она важнее. Особенно у начальства. Только где там наши ветераны?..

17 выха 318 года. Утро. Пустоши. Второй

Накаркал Старшой… Я и сам монахов не люблю, но все надеялся на лучшее. Мало того что попытались заставить нас выполнять всю грязную работу, так еще и относились как к слугам. На второй декаде не выдержал даже Весло. За какое-то хамское обращение взял одного монаха поперек живота и бросил в только что собранный от коновязи навоз. Церковник заорал, набежали остальные, но четверка из Весла, Сержанта и Братьев, стоящих рядком, успокоили горячие головы. В общем, взаимопонимания не получилось. Стали даже еду варить отдельно. И это к лучшему, кормили нас монахи отвратно, экономили на всем.