Гром победы раздавайся! - Николай Андреев

Кутепов, узнав о том случае, не рассвирепел, нет, он просто приказал отправить сотню солдат и шесть десятков городовых да несколько дворников, из знавших все тамошние злачные места. И приказал никого не щадить, если будут сопротивляться.

Ночью началась настоящая битва. Кабаки, ночлежки, притоны, доходные дома: городовые, дворники, прекрасно знавшие всю подноготную их обитателей, вели от одного «дна» к другому. Обычно врывались без всякого предупреждения, приказывая всем ложиться на пол и не двигаться. Если кто-то пытался сопротивляться — разговор был короток. Затем выживших доставляли в околотки или прямо в тюрьмы. Кутепов прекрасно понимал, что это всего лишь капля в море, но надо же было с чего-то начинать, что-то делать!

При этом Александр Павлович, по совету начальника петроградского сыска, воспользовался опытом таких же облав Аркадия Францевича Кошко, главы всего уголовного сыска империи.

Чтобы не придать дело огласке раньше времени, участников будущей облавы собирали вместе, не выпуская из помещений до самого начала. У самого Кошко могло до тысячи городовых томиться и маяться от безделья до назначенного часа. Затем оцеплялся весь район — и так несколько раз, день за днем. За какие-то пару лет, например, кражи на Пасху и перед Рождеством совершенно прекратились, хотя еще в первый год пребывания Аркадия Францевича на посту главы московского сыска за один день случалось до тысячи краж.

Вот и сейчас день за днем Кутепов оцеплял район за районом, и его люди, как снег на голову, врывались в ночлежки и забирали всех «в нужное место».

В первую ночь после облав на патруль, усиленный, вечером попытались напасть. Солдаты и городовые ответили огнем, уже готовые к такому повороту событий. Бандиты отступили, скрылись в подворотнях, оставив на «поле боя» шестерых раненых и троих убитых товарищей…

— Прошу прощения?

Сидевший за столиком человек, похоже, в первый раз не расслышал просьбы. Мысли его, судя по лицу, блуждали где-то далеко-далеко. Карие глаза затянулись поволокой мечтаний, а высокий лоб бороздили волны размышлений. Старший лейтенант Балтийского флота Дмитрий Петрович Бобрев витал в облаках.

— У вас не занято, сударь? — Странный тип смотрел прямо в глаза Бобреву. Тот медленно-медленно кивнул.

— О нет, садитесь. Я только все жду одного человека. Но, думаю, он придет еще не скоро, — рассеянно улыбнулся Бобрев.

— Как интересно, сударь, как интересно. А вы, случаем, не знаете последней сводки с Северного фронта?

— Сводку с Северного фронта? А откуда же… — Бобрев мигом закрыл рот, так быстро, что даже были явственно слышны клацнувшие зубы. — Да, она мне известна. Фронт стоит, а люди гибнут. Скорей бы это все закончилось, что ли.

— Замечательно, сударь, думаю, вам уже ни к чему ждать гостя.

— О да, я того же мнения, — Бобрев напрягся. И, правда, ждать никого уже не стоило: гость пришел — он сидел как раз напротив старшего лейтенанта.

Дмитрий Петрович весь сжался.

— Давайте пройдемся, Дмитрий Петрович? Здесь так душно и людно. — Этот странный гость не отрывал глаз от Бобрева.

— И вправду, душно здесь, душно. Прошу. — Бобрев оставил несколько монеток на водку половому, поднялся из-за стола и двинулся к выходу. — Нехорошо даже. Снова бы на море, чтобы ветер дул прямо в лицо!

Незнакомец оставался у старшего лейтенанта прямо за спиной. Оба вышли из кафешантана и побрели по улице.

— Ваше предложение все еще остается в силе, Дмитрий Петрович? — издалека начал незнакомец.

— Думаю, что да, господин…

— Зовите меня Иванов Иннокентий Викторович. Запомните, Дмитрий Петрович? — улыбнулся белозубой улыбкой незнакомец. По мнению Дмитрия Петровича, из этого типа был такой же Иванов, как из Бобрева — Шмайсер. Но свои мысли на этот счет он оставил при себе.

— Благодарю, постараюсь не забыть, память пока что не подводила, к счастью.

— Замечательно, — Иванов произнес это слово протяжно, смакуя каждый звук. — Скажите, вы, правда, считаете добытую вами информацию стоящей своих денег?

— Более чем, — мечтательность Бобрева куда-то улетучилась, он весь напрягся, посерьезнел. — Думаю, что мне даже придется попросить на тысячу рублей больше. Знаете, вся эта инфляция, нервы…

— Думаю, с этим никаких проблем не будет. Если, конечно, ваши сведения стоят того.

«Да, хватка у этого Иванова точно не из слабых. Все время к делу требует перейти. Ну, уж потерпи, мил-человек, потерпи», — подумал Бобрев.

— Думаю, что стоят, и много больше. Если хотите, могу намекнуть вам, что я хочу сообщить. А вы уж подумайте, стоит за это платить или нет.

Иванов не остановился, но Бобрев сразу уловил то, что походка его стала менее спокойной.

— Был бы очень признателен.

Вообще-то Бобрев уже дал понять, еще в прошлый раз, что его сведения стоят немалых денег.

— Только сперва, знаете, хотелось бы аперитивчика. Мало ли…

— Дмитрий Петрович, а вы не самый простой человек, как я погляжу, — Иванов улыбнулся одними тонкими, как лезвие стилета, губами. — Думаю, вас устроит?

Пачка банкнот как-то незаметно перекочевала в руки Бобрева.

— Что ж, премного благодарен. Итак, середина августа четырнадцатого года, бедный-бедный кораблик «Магдебург» сел на мель, сдался нашей эскадре, а на его борту нашли несколько интересных, невероятно интересных книжек. Мне продолжать, Иннокентий Викторович, или я могу сразу получить все причитающиеся мне средства?

— Без сомнения, Дмитрий Петрович, — еще несколько весьма и весьма объемистых пачек. — Только ответьте, отчего же вы, морской офицер, пожелали с нами сотрудничать?

— Карты, проклятые карты, — развел руками Бобрев. Банкноты уже нашли себе тепленькое местечко за пазухой.

— Карты, вино и дамы погубят империю, Дмитрий Петрович, вот увидите, — оскалился Иннокентий Викторович. — Но — продолжайте, продолжайте, я вас внимательно слушаю.

— Ах да! Так вот, в одной интересной книжечке, которая попала в наши руки, была тааакая интересная таблица. Или ее еще можно назвать шифром. Да, точно, это была сигнальная книжка. Так вот, эта книжка сейчас находится не только в руках Балтийского флота — но ее читают где-то там, на берегах туманного Альбиона. Думаю, эта информация как раз стоила своих денег. Иннокентий Викторович, прошу меня простить, мне следует поторопиться. В собрании меня хватятся через полчаса. А так… я вроде как и не покидал своей квартиры, сидел и пил от радости вино, заняв деньги на оплату карточного долга у своего давнего друга. А взамен оставил ему расписочку, такую маааленькую…

Теперь уже в руки Иванова попали листки с какой-то тарабарщиной. Но одного взгляда на пляшущие мазурку буквы Иннокентию Викторовичу хватило, чтобы сказать:

— Надеюсь, ваша дружба с ним продолжится, Дмитрий Петрович. Вы бы не хотели еще немного заработать? — Этот Иванов не желал выпускать такую рыбку из рук. Все-таки не каждый день господа с Балтийского флота сообщают, что ключ к шифрам германского флота находится в руках у англичан. Теперь многое вставало на свои места. Подозрения подтвердились, теперь о них нужно было только сообщить «наверх».