Знахарь - Тадеуш Доленга-Мостович

Лишь вечером, лежа в постели, она начала все взвешивать и пришла к выводу, что еще не все потеряно. Наверное, он не зашел к ней из-за того, что спешили родители, а он не захотел привлекать их внимание к своему знакомству с ней, ведь это им бы вряд ли понравилось. И с этими мыслями она спокойно уснула.

На следующее утро ее взбудоражил знакомый треск мотоцикла. Но, к удивлению Марыси, мотоцикл пересек площадь, промелькнул в окнах и помчался дальше.

— Может, он еще вернется? — подумала она, хотя знала, что заблуждается.

Стало совершенно ясно, что Лешек забыл ее и не желает больше ее видеть.

— Значит, так… — сказала она себе. — Вот и хорошо…

Но ничего хорошего не было. Вышивать она не могла: дрожали руки. Несколько раз она наколола себе пальцы. В голову лезла всякая дрянь: если поехал по тракту, значит, к Зеновичам. Это очень богатые люди, и у них две дочери-невесты. Одну из них уже давно прочили в жены молодому Чинскому. Но в таком случае сколько же правды было в слухах о дочери барона из Великой Польши?..

— Хотя, — думала она с горечью, — какая мне разница? Пусть женится на ком хочет. Я желаю ему найти самую подходящую и самую красивую жену. Но все же отвратительно с его стороны, что он не зашел хотя бы на несколько минут. Я же его не съем, и мне от него ничего не надо.

Чинский возвращался около семи вечера. Двери магазина были открыты, и Марыся стояла на крыльце.

Он промчался рядом, даже не повернув головы, даже не посмотрев в ее сторону.

— Может, это и лучше, — успокаивала себя Марыся. — Пани Шкопкова права, что я не должна интересоваться им.

В тот же вечер начальник местной почты, пан Собек, был приятно удивлен: он встретил возвращающуюся домой панну Марысю, и, когда предложил ей прогуляться с ним до Трех грушек, она согласилась, не задумываясь. В этом не было бы ничего необычного, если бы речь шла о какой-нибудь девушке из Радолишек. Собек относился к той категории мужчин, которые пользуются успехом у прекрасного пола: молодой, интересный, на государственной работе и с перспективной карьерой. Все знали, что его дядя в окружной администрации был важной фигурой. Кроме того, Собек мастерски играл на мандолине, прекрасной, инкрустированной перламутром, с которой, кроме службы, никогда не расставался.

И мандолина, и достоинства пана Собека, притягивали почти всех молодых девушек. Но было одно неприятное для пана Собека исключение: Марыся по отношению к нему была неизменно вежлива, однако никогда не выражала желания познакомиться с ним поближе, постоянно отказывалась пойти с ним на каток, на прогулку или на вечер.

Если бы пан Собек был человеком с амбицией, то он давно перестал бы разговаривать с Марысей. Но он был добродушным парнем, без капризов, выдержанным, а поскольку отличался постоянством пристрастий, то время от времени повторял свои предложения.

И именно в тот день убедился, что выбрал разумную тактику.

Они шли рядом по хорошо знакомой всем молодым и старым жителям Радолишек дороге к Трем грушкам Эту дорогу аптекарша язвительно называла Коровьим бульваром, потому что по ней гнали на пастбище коров.

Из окон приходского помещения ксендз видел эту дорогу как на ладони и мог с определенной точностью определить, сколько в следующем году будет оформлено браков и чьих. Достаточно было убедиться, что тот или другой молодой человек все чаще приходит на бульвар с одной и той же панной. В народе это означало, что он с ней ходит, а значит, может состояться свадьба.

Пан Собек думал только о панне Марысе, о том, что она бедна, но более образованна, отличается от других своими манерами и, конечно, красотой и что такой жены не постыдился бы и государственный чиновник самого высокого ранга. Мысли свои он сопровождал тихим бренчанием на инструменте мелодии модного танго: «Полюбишь ли меня когда-нибудь, Лолита, из всех женщин избранная женщина».

Панна Марыся поняла тонкий намек танго и догадалась о намерениях виртуоза. Она была благодарна ему за выбор, но, к сожалению, не могла разделить настроение своего партнера. Она умышленно пошла на прогулку с паном Собеком, чтобы отвлечься, чтобы убедить себя, что кроме пана Лешека существуют на свете и другие парни. Она уговаривала себя, что Собек добрый человек и она не должна отталкивать его, что он был бы подходящим для нее мужем. Он не пил, не скандалил, не «летал» на мотоцикле, а главное — отличался исключительным постоянством, чего не скажешь о других. Что из того, что он не интеллигент, что у него простые манеры. Это еще ни о чем не говорит…

Однако ни эти аргументы, ни прогулка под луной, ни романтическое настроение, скрашенное музыкой и беседой, не дали никаких результатов. Марыся вернулась домой разочарованной, грустной и решила больше никогда ни с паном Собеком, ни с кем другим к Трем грушкам не ходить.

Ночью ей снился страшный сон: она видела себя и молодого Чинского. Они мчались на мотоцикле с огромной скоростью, спасаясь от пожара, который настигал их. Вдруг перед ними открылась пропасть, и они свалились вниз на каменистое дно… И было много крови, а он сказал: «Из-за тебя умираю».

Она почувствовала, что тоже умирает, и стала звать на помощь.

Когда она открыла глаза и окончательно проснулась, то увидела склонившуюся над ней пани Шкопкову.

— Сон — мечта! Бог — вера! — говорила она. — Что тебе снилось? Ты так кричала…

В первую минуту Марыся хотела рассказать, что ей привиделось, но, вспомнив, что пани Шкопкова умеет толковать сны, предпочла промолчать. Возможно, сон означал что-нибудь неблагоприятное для пана Чинского, которого пани Шкопкова и так не любила, даже готова была при случае бросить ему пару колких слов.

— Я кричала?.. Сама не знаю почему, — ответила Марыся. — Может, и снилось что. Сны так легко забываются.

Марыся, однако, не забыла. На следующее утро, когда увидела лошадей из Людвикова и пана Леха на бричке, аж вздрогнула. Она была уверена, что на этот раз он зайдет.

Но она снова ошиблась. За сигаретами он прислал конюха!

Вероятно, он упорно избегал встречи с ней. Дальнейший ход событий подтвердил это со всей определенностью. Не было дня, чтобы пан Лешек не приезжал в местечко или не проезжал через него. Иногда в бричке, иногда верхом, а чаще всего на мотоцикле. В прошлом году он никогда так часто не появлялся здесь. Сейчас, наверное, делал это назло Марысе, а может, по какой другой причине, которую Марыся не могла разгадать. Когда он проезжал мимо без мотоциклетных очков, Марыся увидела, что лицо его похудело, вытянулось и приобрело угрюмое выражение.

— Возможно, с ним произошло что-нибудь неприятное? — забеспокоилась она и тотчас отругала себя за неуместное беспокойство: — По какому праву и зачем я об этом переживаю?

В конце концов, ею овладела апатия. Она уже не вскакивала при звуке мотора или цоканья копыт и старалась вообще ничего этого не слышать.

И когда были потеряны остатки надежды, произошло вот что.