Ропот Бездны - Лео Витман

контролировать переходы. Ты ведь перешагивал за Грань, того не желая?

– Да.

– Это весьма опасно. – Лугаль говорил скучающе, нетерпеливо перебирая в руках почерневшие бусины, отмечавшие его соприкосновение с силами Великих. – Тот, кто не контролирует переходы, рискует заблудиться. Обычно семьи пристально следят за молодыми жрецами, но… сегодня мы поговорим не об этом. Тебе нужно совершить осознанный переход – этого и добьемся. – Лугаль закашлялся и выпил воды, прежде чем продолжить. – Наш дар – способность нести Глас Великих. Их Голос – часть нас. Когда вступишь в чертоги, эта часть сама притянет тебя к Ашу, ведь она стремится к своим истокам. Что ж, используем проверенный метод – с его помощью обучали не одно поколение…

Лугаль призвал слуг и велел принести зеркало – оно было огромным, в человеческий рост. В его мутной поверхности было сложно что-то разглядеть – одни разводы да тени, медленно сползавшие с другой стороны.

Кожа Энки покрылась мурашками.

– Это сокровище моей семьи, – сказал Лугаль, когда они вновь остались одни. – Внемли – и ты услышишь зов Ашу, почувствуешь нить, что связывает их с каждым жрецом. Поддайся зову – и ступай в чертоги.

– И что… что мне спросить?

Спросить у Ашу! Заявиться в чертоги без приглашения! От такой бесцеремонности у молодого жреца все внутри переворачивалось.

– Ничего. Ашу уже знают вопрос – он звучал в чертогах не раз. Ты же принесешь ответ.

Ответ для Лугаля – это была последняя здравая мысль, прежде чем тени из зеркала заполнили все сознание Энки. Он доверился связи, поддался ей. Тишина обрушилась на него. Он видел ашури во дворце Лугаля. Неужели они всегда здесь, на этой стороне мира?.. Или Великие Спящие одновременно повсюду?..

Чужая опустошающая воля сокрушила Энки. Он мало что запомнил. Его кости словно перемалывали чьи-то бесконечно сильные руки. Голова разрывалась от желаемого Лугалем ответа. Голос бился, разрывая жреца на части.

Сколько это длилось?

Вечность.

Лугаль умолял Великих Ашу об исцелении, но те из раза в раз отказывались даровать его. Или даже не прислушивались к просьбе? Слышали ли Великие людей? Возможно, сон их был слишком глубоким? Эхо их сути направляет нас – так говорил Нергал. Что, если Ашу не отдавали новых Приказов? И все, что доходило до жрецов, – заготовленные отголоски из прошлого?

Ответ творцов вырвался из Энки, и только после этого он ощутил щекой холод мраморного пола. Тело еще содрогалось в конвульсиях, его выворачивало. Перед глазами все расплывалось. Энки не нужно было видеть почерневшую бусину, чтобы понять: частичка жизни покинула его. И все ради ответа, который Лугаль получал бесчисленное количество раз.

– Нет? Что ж, видимо, не в этот раз. Ты хорошо послужил, – рассеянно бросил Лугаль. – Ничего… ничего. Мы попробуем завтра – когда солнце будет в зените.

Лугаль ушел не обернувшись, а Энки продолжал хрипеть и сплевывать кровь.

Всем известно, что Ашу почни никогда не дают желаемое и не меняют решений. Неужели Лугаль так отчаялся, что забыл об этом?.. И теперь он, Энки, должен тратить жизнь на его попытки излечиться? Ради чего? Лугаль не его семья. Если бы отец или мать приказали Энки, он бы исполнил их волю без сомнений. Его долг – быть столпом семьи – так учил Путь.

Боль постепенно отступала, сменяясь горечью разочарования. Неужели он так и не сделает ничего полезного? Потратит жизнь, крупица за крупицей, по указу Лугаля? Судьба нашла ему бесполезное, почти постыдное предназначение. Он хотел служить, жаждал стать полезным для семьи, но это…

Нет. На это Энки не согласится.

Он вернулся в Малый дворец и никому ничего не рассказал. Да и с кем он мог поделиться? Араты рядом не было, а Сатеша… Как бы он хотел поделиться с ней всем, что лежало на сердце! Но его тяготы лягут на ее плечи непосильным грузом, а этого он не допустит.

На следующий день Энки не пошел к Лугалю. Вместо этого ноги сами привели его в заброшенную часть обители. Среди пустых особняков он гадал, чем может грозить ему неподчинение верховному.

От тягостных мыслей Энки отвлек странный стук. Поднявшись на ноги, молодой жрец осторожно пошел на звук. Похоже, сегодня он разделял свое одиночество со случайным гостем. Жрец? В этой части обители никто не бывал – удручающая картина пустых ветшающих дворцов не радовала сердца. Нет, скорее, слуга пришел посетовать на свою долю и вспомнить жизнь в городе, где ему не приходилось выполнять черную работу.

По мере приближения в звуках стали узнаваться удары – будто палкой били по чему-то мягкому. Обойдя летнюю веранду, Энки увидел посреди разрушенной колоннады знакомую фигуру.

Обнаженный по пояс, вооруженный обоюдоострым копьем, Шархи отрабатывал удары. Он умело вертел в руках древко, легко управляя оружием и выделывая пируэты, больше похожие на танец. То древко, то длинные наконечники копья ударялись о набитый мешок, подвешенный на балке, – из него уже вылезала солома. Несколько ударов – и мешок сорвался с веревки. Только тогда Шархи развернулся и обратил внимание на наблюдателя. На лице его выступил пот, но дыхание не сбилось.

– Энки? Друг мой, не ожидал тебя встретить.

– Как и я тебя.

– Здесь нет лишних глаз. В городе следят за каждым моим шагом. Узнай они, что я владею оружием… – Шархи усмехнулся. – Великие упаси! Этот мой небольшой секрет не раз и не два выручал меня во время странствий. Никогда не знаешь, где тебя поджидает вражеский клинок. Пока я в городе, то тренируюсь тайком. А ты скверно выглядишь, друг мой. Неприятности?..

Энки пожал плечами. Ашу свидетели: его беды – только его.

– Ладно, я знаю, что тебе поможет. Повезло тебе: я припрятал запасное. Лови!

Энки не поймал, но успел увернуться: копье упало в шаге от него, звонко ударившись о камень, покрывавший землю. Молодой жрец в растерянности переводил взгляд с оружия на Шархи.

– Ты разума лишился?

– Оно учебное.

– Дело не в этом. Жрецы не владеют оружием.

– Высокородные тоже. Но это и не оружие, правда? Просто деревяшка, а лезвия не заточены.

– И все же…

– Брось, друг мой. Разве тебе не любопытно?

Энки больше интересовало целительство, нежели военное искусство, но как удержаться и не попробовать? Когда еще ему выпадет шанс? Это ведь и впрямь не настоящее оружие.

Пальцы Энки сомкнулись на древке – гладком и тяжелом. Длинные наконечники не были заточены, но сверкали в свете солнца – их блеск слепил и зачаровывал.

– Мальчишкой я видел, как тренируются воины моей семьи, и страшно им завидовал, – признался Шархи, взвешивая в руке