Девиантность, преступность, социальный контроль в обществе постмодерна - Яков Гилинский
Шрифт:
Интервал:
Творчество – это что-то глубоко неестественное для жующей обезьяньей природы, творчеством люди занимаются не от «хорошей» жизни.
Как известно, еще Э. Дюркгейм отметил «двойственность» девиаций: преступление и «преступление» Сократа, проложившего дорогу к морали будущего. Более основательно обратил внимание на «симметричность» девиаций Питирим Сорокин. В своей первой монографии петербургского периода «Преступление и кара, подвиг и награда» (1914) он отметил «курьез» научной мысли: «В то время как один разряд фактов социальной жизни (преступления-наказания) обратил на себя исключительное внимание научной мысли, другой разряд фактов, не менее важных и играющих не меньшую социальную роль, почти совершенно игнорируется тою же научною мыслью. Мы говорим о „подвигах и наградах“. Преступления и наказания служат и служили до сих пор единственным объектом исследования представителей общественных наук и теоретиков уголовного права. Подвиги же и награды – как совершенно равноправная категория, как громадный разряд социальных явлений – огромному большинству юристов и социологов даже и неизвестны»[181]. Но еще больший «курьез» состоит в том, что «курьез», отмеченный Питиримом Сорокиным в 1914 г., сохраняется до сих пор. как в мировой, так и особенно, в российской науке. Если в океане мировой девиантологической мысли можно найти островки работ о позитивных девиациях («подвигах»)[182], то в отечественной – это лишь постановочные работы автора этих строк при отсутствии необходимых эмпирических социологических исследований.
Первоначальное неприятие великих творений с последующим (чаще всего – слишком поздним для их создателей) признанием, восхищением и почитанием – общее место истории науки, техники, искусства. Новое всегда выступает отклонением от нормы, стандарта, шаблона поведения или мышления и потому воспринимается как аномалия. Вообще «каждый новый шаг вперед необходимо является оскорблением какой-нибудь святыни, бунтом против старого, но освященного привычкой порядка»[183]. При этом, чем значительнее новое отличается от привычного, обыденного, усвоенного, тем аномальнее оно выглядит.
Неудивительны поэтому бесчисленные высказывания о связи (тождестве?) гениальности и безумия, о патологии творчества, об изначальной (генетической) отягощенности творческой личности и т. п., достигшие наибольшего признания среди последователей фрейдизма. У гениев ищут – и находят – следы «вырождения», как Ч. Ломброзо находил их у преступников… В отечественной литературе в этом отношении представляют интерес выпуски «Клинического архива Гениальности и Одаренности (эвропатологии)», посвященные «вопросам патологии гениально-одаренной личности, а также вопросам патологии творчества», выходившие в Ленинграде (мне известны четыре тома – с 1925 по 1928 гг.). Из современных работ этого направления представляет интерес книга «Экспедиция в гениальность»[184]. Психопатология известных политических деятелей – Цезаря и Калигулы, Карла IV и Карла VI, Ричарда III и Наполеона, Жанны д'Арк и Робеспьера, и многих других – исследуется в двух книгах (под одним названием и одного года выпуска) Ивана Лесны[185].
Людей всегда интересовали загадки научного и художественного творчества. Но лишь в научном активе XX столетия нашлось место для формирования эврологии (П. Энгельмейер) как комплексной, междисциплинарной науки о творчестве. Наряду с философскими (A. C. Арсеньев, Г. С. Батищев, B. C. Библер, ГА. Давыдова, З. М. Какабадзе, Э. В. Ильенков и др.), психологическими (СМ. Бернштейн, Л. С. Выготский, СО. Грузенберг, А. Н. Лук, Я.А. Пономарев, В. Н. Пушкин, М. Г. Ярошевс-кий и др.), психофизиологическими вопросами творческой деятельности, значительный интерес представляет ее социологическая сторона.
Естественно, что предметом социологии служит творчество как социальный феномен, а не индивидуальный творческий акт (предмет психологии и истории). Однако, как нам кажется, именно социологии творчества повезло у нас менее всего. Может быть это связано с тем, что ни в годы сталинизма, ни во времена застоя общество – следуя за вождями – не предъявляло спрос на социальное творчество. А недолгий период хрущевской «оттепели», всколыхнувший научную мысль, литературное, художественное творчество, был слишком краток для серьезного социологического осмысления и формирования социологии творчества как относительно самостоятельного направления. Горбачевская «Перестройка» открыла невиданные перспективы для развития любой отрасли знания, но продолжалась, увы, не долго. В современной же России («стабильных 2000-х») приветствуется единомыслие, угодное власти, и доходящее до невиданного даже в советское время ханжества и мракобесия…
Справедливости ради следует заметить, что социология науки и социология различных видов художественного творчества получили известное развитие[186]. Философское осмысление творчества нашло отражение в работах B. C. Библера[187] и Г. С. Батищева[188]. Но пока не сформировалась социология творчества как более общая теория[189].
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!