Операция "Рагнарёк" - Андрей Юрьевич Журавлёв

тех, кого они встречали в давних битвах, намного быстрее, чем могли двигаться вампиры, даже подстегнув себя Ускорением. Удар могучей лапы разорвал грудную клетку Ингрид, обнажив ребра. Девушка отступила, захлебываясь рвущейся из горла кровью, пытаясь как можно быстрее закрыть рану. Снова взлетел топор, вонзившись в правую лапу чудовища, возвышавшегося над Норвиком на добрую голову. Но вервольф даже не завыл, хотя лапа на секунду зависла плетью на тонкой полоске мохнатой кожи.

Теперь Норвик как следует разглядел врага. Свалявшаяся шерсть клочьями лезла с прогнившей шкуры, кое-где обнажились желтоватые кости, в глубине пустых глазниц теплились оранжевые злые огоньки. Вервольф был мертв уже давно, но это не мешало ему с ужасающей быстротой и ловкостью наносить удары. Жуткая зловонная пасть сомкнулась на плече Норвика, разрывая мышцы и дробя кость в крошку, но Брунгильда, вложив полную силу кровавых чар в мощь своих рук, отшвырнула тварь, давая Норвику возможность придти в себя.

Ингрид вернулась к битве, снова перекинувшись громадной Рысью, вцепилась вервольфу в ногу под коленом, заставив тварь обернуться. Брунгильда, воспользовавшись тем, что враг повернулся к ней спиной, рванула когтями волчий загривок, почти отделив голову от шеи, Норвик, все еще с кровоточащим плечом, взметнул топор, серебряным сполохом мелькнувший в свете луны, и голова покатилась по утоптанному снегу.

— Огня! Живее! – приказала Брунгильда. – Это зомби, еще неизвестно, не отрастит ли он себе новую голову.

Приказ был исполнен в несколько секунд, полусгнившая туша загорелась, распространяя вокруг отвратительный запах горелого тухлого мяса. Останки засыпали снегом, прикоснуться к омерзительным вонючим угольям не решился никто.

— Их было шестеро, — шепот Брунгильды сочился ужасом, — когда он их убил, их было шестеро. А мы едва справились с одним, все втроем.

— Лучше порадуйся, что поднять ему удалось только одного, — возразил Норвик. И едва слышно шепнул, — я надеюсь…

Надежды Тореадора оправдались, и в ближайший час их не потревожил никто. Они залечили раны и подкрепили истаявшие в бою силы. Кровь уже не кипела, и далеко не все, что они могли сделать с помощью Дара, было им доступно теперь. Но это не имело значения. «Делай что должно, и будь что будет» — девиз Севера, и его дочери и сын помнили этот завет еще с тех пор, как живое дыхание вздымало полные боевого огня груди.

Край неба порозовел, вампиры удалились в тень пещеры, с опаской наблюдая за темным телом, распростертым на ледяном ложе. Вот уже солнце показалось над горизонтом едва на волос, но и этот свет заставил их отступить в самую глубь, не отрывая тревожных взглядов от Спящего.

Огонь полыхнул перед входом, черная тень бросилась к ним. Патриарх успел проснуться раньше, чем рассвет испепелил его, и теперь рвался уничтожить ничтожных потомков, посмевших потревожить его сон. Норвик перехватил топор, думая о том, что против пробудившегося чудовища обычная сталь еще меньше годится, чем против спящего. Наверное, стоило попросить у Фьялара Бен-Грефилль. Но поразмышлять о том, что стоило сделать прежде, скальд не успел.

Девушки с рычанием обернулись к нему. Злая воля Патриарха подчинила себе дочерей клана. Брунгильда метнулась к Норвику, но Ингрид медлила, словно что-то останавливало ее, давая силы сопротивляться зову крови.

Норвик почувствовал, как и его разум пытается сломить чужая злобная воля. Но он был не Гангрел – Тореадор. Если сила Дикарей была силой Зверя, Декаденты, над которыми многие Сородичи смеялись за эстетизм и снобизм, более всех из них оставались людьми. Творческое пламя не давало угаснуть Человечности, храня ее почти во всех Тореадор, делая их Зверя сторожевым псом души, а не кровожадным чудовищем.

Скальд опустил топор лезвием вниз, показывая девушкам, что не станет с ними драться. И запел.

Пронзительная песня о той, что годами ждет своего героя из дальнего похода, своей верой, своим ежедневным маленьким мужеством давая ему силы победить даже в самых трудных битвах и, в конце концов, вернуться домой, в горячее кольцо ее рук, зазвучала под сводами мрачной пещеры. Голос Норвика летел к своду, эхом дробясь о камни, заполнял своей силой пространство, то умножаясь до грозного хорала тех, кто общим чувством поддерживает друг друга в долгом ожидании, то переходя в тихий шепот той, что делится своей печалью лишь с подушкой на холодной постели.

Лишь Тореадор могут менять мир искусством. Только им, да и то не всем, а лишь самым одаренным из них, подвластна магия творчества. Магия горящей души, которая сильнее боли и смерти.

Девушки, стряхнув с себя тяжелый морок, повернулись к входу. Одним слаженным движением отбросили Патриарха, пытающегося пробиться в безопасную тень, наружу, навстречу солнцу, и отступили во тьму.

На льду, под яркими лучами солнца, устремляя столб огня к голубым небесам, вспыхнул факел.

131. Манхэттен. Нью-Йорк. Бранка./Вулфстон. Фьялар

Делия спустилась вниз, думая по дороге, удобно ли будет попросить Бранку сварить кофе. Диззи просить не приходилось, приготовление завтрака он включил в число своих служебных обязанностей по собственной инициативе и задолго до переезда Делии в студию. В конце концов, дроу тихо вздохнула и приняла мужественное решение обойтись растворимым кофе и бутербродом с сыром.

Бранка, видимо, пришла к тому же решению, потому что уже сидела в студии с большой кружкой бледно-коричневого напитка, почти без запаха, и надкусанным бутербродом, уже минут десять как сохнущим на тарелке. Завидев дроу, девушка молча подвинулась, освобождая место на диване.

Фьялар с утра уехал в Вулфстон, обсудить с Брэндоном новости насчет возможной диверсии на АЭС. Такую информацию гном не решился доверить даже «Шрекнету». Диззи поехал с ним, по просьбе ярла, разбираться с какими-то техническими проблемами, возникшими в местном узле связи. Девушки остались дома вдвоем, и Делия надеялась, что Бранка составит ей компанию в походе по магазинам. Не то чтобы дроу так уж любила шопинг или считала его достойным развлечением, но это была среда, день мисс Брукс, а пересекаться с ворчливой уборщицей Делия старалась как можно меньше.

Но Волчица явно была не в настроении идти на охоту за новыми шкурками.

— Отец снова Диззи позвал, — печально сообщила Бранка.

— Так это же хорошо, — удивилась Делия, — это значит…

— Это значит, что он одобрил мой выбор, — кивнула Волчица, — это необязательно, конечно. Но приятно, да. Вот только…

— Что не так?

— Я себе даже не представляю, что мы будем с этим делать, — призналась Бранка, — я и так тут