Граница вечности - Кен Фоллетт

Но легче сказать, чем сделать.

Джордж также сознавал, что он сам не выдержал этого испытания. Он ударил Джаспера Мюррея. Джаспер не был тряпкой, но он сознательно не поддался искушению дать сдачи. Как результат урон был ограниченный — и это заслуга не Джорджа.

Джордж снова жил у матери — в возрасте сорока восьми лет! Верина с маленьким Джеком занимала их некогда общий дом. Джордж полагал, что там ночует Джаспер, но не знал этого точно. Он с трудом привыкал жить разведенным — как миллионы других мужчин и женщин.

Была пятница, и он сосредоточил мысли на предстоящих выходных. Он ехал к Верине. Они договорились, как будут поступать в дальнейшем. Джордж забирал Джека в пятницу вечером и отвозил его к бабушке Джеки на уикенд, а потом привозил его обратно домой в понедельник утром. Джордж не хотел так растить своего ребенка, но это был лучший выход из положения.

Он думал, что они будут делать. Завтра, может быть, они вместе пойдут в публичную библиотеку и возьмут книги для чтения перед сном. В воскресенье, конечно, церковь.

Он подрулил к своему бывшему дому, похожему на те, что строили на ранчо. Машины Верины нигде не было видно — она еще не вернулась. Джордж припарковал машину и пошел к двери. Из вежливости он позвонил, а потом открыл дверь своим ключом.

В доме стояла тишина.

— Это я, — громко известил он.

В кухне никого не было. Он увидел Джека, сидевшего в одиночестве перед телевизором.

— Привет, дружище, — сказал он, сел рядом с Джеком и обнял его за плечи. — А где няня Тиффани?

— Она ушла домой, — ответил Джек. — Мама опаздывает.

У Джорджа внутри закипело.

— Значит, ты сам себе хозяин.

— Тиффани сказала, что это срочно.

— Как давно это было?

— Не знаю. — Джек еще не разбирался во времени.

Джордж пришел в ярость. Его четырехлетнего сына оставили одного в доме. О чем Верина думала?

Он встал и огляделся. Чемодан с вещами Джека на уикенд стоял в холле. Джордж открыл его и увидел все необходимое: пижаму, чистую одежду, плюшевого мишку. Тиффани собрала его в дорогу, прежде чем уйти и заняться своими срочными делами.

Он пошел на кухню и написал записку: «Джек был один в доме. Позвони мне».

Он взял Джека за руку, и они пошли к машине.

Дом Джеки находился на расстоянии менее чем в милю. Когда они прибыли, Джеки дала внуку стакан молока и домашнюю булочку. Он рассказал ей, что к ним приходил соседский кот и пил молоко из блюдца. Потом Джеки посмотрела на Джорджа и спросила:

— Что тебя гложет?

— Пойдем в гостиную, я расскажу тебе.

Они перешли в соседнюю комнату, и Джордж сказал:

— Джек сидел один в доме.

— Это никуда не годится.

— Еще бы, черт возьми.

В кои веки она не обратила внимания на бранное выражение.

— А почему?

— Верина не пришла в условленное время, а няня должна была уходить.

В этот момент они услышали скрип тормозов у дома. Они оба выглянули в окно и увидели, что из красного «ягуара» вышла Верина и побежала по дорожке к двери.

— Я убью ее, — вырвалось у Джорджа.

Джеки впустила ее. Она побежала на кухню и поцеловала Джека.

— Как ты, мой маленький? — со слезой в голосе спросила она.

— Хорошо, — беспечно ответил Джек. — Я съел булочку. Бабушка печет вкусные булочки, правда?

— Очень вкусные.

— Верина, — обратился к ней Джордж, — нам нужно поговорить.

Она тяжело дышала, и на лбу у нее выступил пот. В кои веки она нашла в себе силы проявить сдержанность и не быть высокомерной.

— Я опоздала всего на несколько минут, — воскликнула она. — Не знаю, почему эта негодница ушла, не дождавшись меня.

— Ты не можешь опаздывать, когда на твоем попечении должен быть Джек, — с серьезным видом сказал Джордж.

— Как будто ты не опаздывал? — обиделась она.

— Я никогда не оставлял его одного.

— Мне трудно одной.

— А кто, кроме тебя, виноват в этом?

— Ты не прав, Джордж, — сказала Джеки.

— Мама, не вмешивайся, пожалуйста.

— Нет. Это мой дом и мой внук, и я не могу не вмешиваться.

— Я не могу смотреть на это сквозь пальцы, мама. Она поступила неправильно.

— Если бы я все делала правильно, у меня не было бы тебя.

— Это к делу не относится.

— Я просто говорю, что мы все ошибаемся и иногда все как-то образовывается. Так что перестань упрекать Верину. Ничего хорошего от этого не будет.

Неохотно Джордж согласился, что она права.

— Но что нам делать?

— Извини, Джордж, но я просто не справляюсь, — сказала Верина и заплакала.

— Сейчас, когда мы немного успокоились, — проговорила Джеки, — давайте поразмыслим. Эта ваша няня никуда не годится.

— Вы не представляете, как трудно сейчас найти няню, — пожаловалась Верина. — А для нас особенно трудно, в отличие от большинства людей. Все нанимают незаконных иммигрантов и платят им наличными, а политикам полагается брать на работу тех, у кого есть «зеленая карта», кто платит налоги, поэтому никто не идет к нам.

— Хорошо, не волнуйся, я не виню тебя, — сказала Джеки Верине. — Может быть, я смогу помочь.

Джордж и Верина посмотрели на Джеки.

— Мне шестьдесят четыре года, — продолжала она. — Я скоро пойду на пенсию, и мне нужно будет что-то делать. Я готова быть у вас на подхвате. Если ваша няня вас подведет, привозите Джека сюда. Когда нужно, оставляйте его у меня ночевать.

— Здорово! — воскликнул Джордж. — Для меня это выход из положения.

— Джеки, это было бы замечательно! — сказала Верина.

— Не благодарите меня, дорогие. Я — эгоистка. Так я буду чаще общаться с моим внуком.

— Ты уверена, что для тебя это не будет обременительно, мама? — спросил Джордж.

Джеки презрительно хмыкнула.

— Что для меня когда-нибудь было обременительно?

Джордж улыбнулся.

— Ничто и никогда.

Таким образом, вопрос был улажен.

Слезы остывали на щеках Ребекки.

Стоял октябрь, и пронизывающий холодный ветер с Северного моря обдувал Олсдорфское кладбище в Гамбурге. Это было одно из самых больших погребальных мест в мире — тысячи гектаров печали и скорби. Здесь находился памятник жертвам нацистских злодеяний, обнесенная стеной территория, где среди деревьев хоронили бойцов Сопротивления, и братская могила 38 тысяч гамбургских мужчин, женщин и детей, погибших во время десятидневной операции «Гоморра» — бомбардировок союзнической авиации летом 1943 года.