История разбитых сердец - Estrella Rose

— Рада, что у тебя все налаживается.

— Да, но… — Терренс нервно сглатывает и слабо качает головой. — Я бы отдал едва ли не все ради того, чтобы вернуть то, что было раньше. Ну или хотя бы попытаться вернуть то, что у меня было… И сделать все, чтобы больше никогда не терять то, что мне дорого, из-за своего сумасшедшего характера.

— Согласна, — с легкой улыбкой произносит Ракель. — А я бы отдала многое ради того, чтобы вычеркнуть то, что мечтаю стереть из своей памяти раз и навсегда.

— И это тоже… Все произошедшее похоже на какой-то ночной кошмар… Бесконечный ночной кошмар… — Терренс с грустью во взгляде тихо выдыхает. — Мне кажется, это очень сильно повлияло на всех нас. Мы настолько сильно изменились, что с трудом можем узнать человека, которого знали когда-то давно.

— Да, это и правда изменило меня, — тихо признается Ракель. — Я была другой… А точнее… Я поняла, что совсем не изменилась. И осталась той, какой была в детстве. Раньше я думала, что смогу пережить любое потрясение. Однако это было лишь самовнушение. Которое работало до тех пор, пока я не повстречала Саймона. Этот человек заставил меня почувствовать себя беззащитной и беспомощной. Заставил понять, что я все еще та слабая, беззащитная девочка, какой была в детские года. Когда меня безжалостно оскорбляли и унижали.

— Этот человек все перевернул с ног на голову, — начав рассматривать горизонты, тянущиеся вдоль бесконечного океана, говорит Терренс. — Но если бы Саймона поймали много лет назад, то ничего бы не случилось.

— Я еще смогла как-то пережить тот случай, когда он оклеветал и унизил меня перед всеми, — тихо говорит Ракель. — Но ад, в которым мы жили в течение двух с половиной месяцев, был самым худшим испытанием в моей жизни. Мне было намного проще выдержать конкуренцию с другими моделями, когда я только начинала свою карьеру.

— Никогда не прощу этого подонка за то, что он посмел рассказать мне ту отвратительную ложь про тебя и заставил превратиться в полную противоположность себя. — Терренс тихо усмехается и становится немного хмурым, продолжая изучать горизонты. — Мстительного, бессовестного и озлобленного ублюдка, который хотел отомстить за то, чего никогда не было. Который всегда страшно боялся за свою репутацию и боялся, что его перестанут любить и боготворить. Я поверил этому бреду как какой-то маленький наивный мальчик. Поддался на его провокации. Позволил ему оказывать на меня давление и играть со мной как ему вздумается. — Терренс тихонько рычит. — Но в первый раз я реально хотел прибить его. Придушить собственными руками.

— А я хотела придушить его, когда он только начал портить мою жизнь, — хмуро отвечает Ракель. — И я никогда не смогу простить его за все то, что он со мной сделал. За то, что он сделал с моими родителями, которые сейчас были бы живы и здоровы, если бы эта тварь не отправила их на тот свет.

— Да уж, впервые встретил человека, который пошел на убийство из-за отвергнутой любви, — задумчиво говорит Терренс. — Он реально слетел с катушек из-за этой мести! Столько лет что-то планировать, ждать, мстить… И ему было мало убить двух людей! Он хотел еще и расквитаться и с их дочерью.

— Знала бы я это раньше, то предпочла бы сама отомстить ему за смерть родителей и сделать все, чтобы упрятать его за решетку. И моя семья с удовольствием бы посадила этого гада за его делишки, из-за которых погибли два невинных человека.

— Главное — теперь все стало ясно.

— Ненавижу эту мразь. Ненавижу. — Ракель слабо качает головой. — До встречи с Саймоном я не знала никого, кому едва ли не хотела бы пожелать смерти. Но Рингер… Эта гадюка… Я ненавижу его…

— Я тоже никогда не желал кому-то смерти или ужасных мук, — отвечает Терренс, нервно одергивая рукав свои куртки, пока голова Ракель все еще лежит на его плече. — Да и не было кого-то, кто был мне до безумия неприятен. Но Саймон стал первым. Этот подонок ворвался в мою жизнь и перевернул все с ног на голову.

— Я удивлена, что ты вообще связался с ним.

— Ой, да я и сам в шоке.

— Ты ведь говорил, что с тех пор, как вы познакомились, у тебя начались неприятности.

— Да, верно… — Терренс прижимает Ракель поближе к себе и нежно гладит ее по голове. — Просто в то время я еще не особо разбирался в людях. И легко поверил Рингеру, когда он рассказал мне о том, как ему плохо живется. Но если бы я знал, насколько он опасен, а его вине погибли два невинных человека, то ни за что бы не стал даже разговаривать с ним.

— Если бы у этого человека не было нужных знакомых, ему не удалось бы провернуть и половины того, что он сделал. Не помогли бы ни умение красиво говорить и промывать мозги человеку, ни те ворованные деньги, которые он платил им, чтобы испортить мне жизнь.

— О да! У него действительно превосходное обаяние. Он умеет получать то, что ему нужно. Не заметишь, как станешь прислуживать ему и заглядывать в его глаза. — Терренс ехидно усмехается. — Понимал, что раз он так уродлив, то можно хотя бы брать умением хорошо говорить… Вот и собрал вокруг себя целую армию, которая помогала ему довести план мести до конца и довести тебя до ужасного состояния.

— Я никогда этого не забуду. — Ракель подбирает какой-то камушек и начинает выводить им какие-то незамысловатые узоры на песке. — Меня до сих пор трясет от всего, что мне пришлось пережить, когда я встретилась с ним лицом к лицу. Было боязно не сколько находиться в том ужасном месте без какой-либо защиты, сколько было страшно за свою жизнь.

— А меня трясло только от одной мысли, что этот тип мог что-то с тобой сделать, — с грустью во взгляде отвечает Терренс.

— Но ты это знал.

— Да, я представлял себе, на что мог пойти Саймон. И все мои опасения тогда подтвердились.

— И ты был уверен, что он захочет попытаться изнасиловать меня?

— Нет, я не думал, что он настолько рехнется и захочет надругаться над тобой.

— В глубине души я понимала, что Саймон специально заманил меня туда, чтобы прикончить. Но я до последнего хотела верить, что это не так. Что я сумею убедить его сдаться и оставить меня в покое. Но когда Рингер достал пистолет и направил его на меня, я поняла, что дедушка Фредерик и тетя Алисия были правы, когда они уговаривали меня не ехать туда… — Ракель