Не боярское дело - Сергей Богдашов

Я бы и сейчас на таком барабане побарабанить не отказался. Ну нет, не совсем, чтобы сейчас. Вот Дарья родит, тогда бы и врезал от души…

Отдав должное замечательному ужину, я сытый и благостный уселся в кресло, держа в руке бокал вина. Ужинали мы не одни. Оказывается, на музыкальный был вечер приглашён Шабалин, мои компаньоны по верфям, и Озеров с Бельской.

Надо сказать, что музыку, в отличии от живописи, я люблю. В живописи я с тем же Рубенсом не согласен. Да, дамы у него в основном голые изображены, и это небольшой, но плюс, Зато размерчик у них далеко не мой любимый, и это жирный минус. К примеру обе мои жены, дамы изящные и компактные, по общей массе как раз на одну рубенсовскую матрону потянут.

Но вернёмся к музыке…

Допустим, когда играет полковой оркестр, то ноги сами по себе чеканят шаг с удвоенной силой. Или скажем, плясовая, со свистом и гиканьем. Тут тоже за душу берёт. Так и хочется выскочить в чисто поле и разметать орды врагов. Зато романсы и оперы – это точно не моё. Скука смертная.

Жёны ушли переодеваться, а мы, расположившись поудобнее, неспешно обсуждали недавний вылет в степи. Говорил в основном Озеров, а я лишь поддакивал местами и изредка уточнял некоторые детали. Очень эпично выходило. Гости охали и смотрели на нас с восхищением.

Наконец мои любимые спустились, и даже на мой привередливый взгляд, ничего предосудительного я в их нарядах не нашёл. Подол можно, правда подлиннее было сделать, но тогда он по полу будет волочиться, наступить на него могут, а им никак сейчас падать нельзя. Так что сойдёт и такой.

Играли мои хорошие в четыре руки, да так ловко и быстро, что я рот открыл от удивления. Не предполагал я за ними столь быстрых пальчиков. Ишь, какие трели выбивают. Надо будет печатную машинку в столице присмотреть, а то у меня иногда писанины часа на два набирается. Верите, от ручки вмятина на пальце остаётся.

Размявшись, женушки запели. Да так хорошо, что не передать.

У Дарьи глубокий грудной голос, а у Алёнки звонкий и высокий. А как поют-то замечательно! Вовсе не так, как оперные певицы, которым нужно драть горло, чтобы их весь театр слышал. Мои с чувством выводят. Я даже нос немного задрал от гордости за моих красавиц.

Ну мы и хлопали! Даже Густавсон с Усольцевым, которые заметно конфузились, попав на непривычное им мероприятие, и те свои комплексы отбросили и молотили в ладоши что есть силы.

Под такие же овации были исполнены ещё три песни, а потом Дарья встала, и попыталась подняться, ухватившись за инструмент, но тут у неё начали подламываться ноги. Хорошо, что я быстрый. Успел подскочить, и подхватив Дашку на руки, кинулся вместе с ней по лестнице в её спальню, голося на ходу, чтобы срочно вызывали Джуну.

То, что целительница ещё вчера приехала в Бережково я знал. Жёны и её приглашали к нам на вечер, но она отказалась, сославшись на то, что наряда никакого с собой не прихватила, соответствующего случаю.

Минут двадцать мы провели в бестолковой суете. А потом пришла Джуна, и всех нас выгнала, кого куда. Например я был послан на кухню за горячей и тёплой водой. Обязательно кипячёной. Волновался сильно, поэтому первые два ведра я вскипятил так, что они наполовину расплескались. Немного с магией не рассчитал. Хорошо, что Шабалин, заподозрив неладное, ко мне заглянул на мои чертыханья, выраженные достаточно громко, и помог с кипятком.

Ко по мне, так роды продолжались очень долго. По моим ощущениям, чуть ли не неделю, так муторно и медленно тянулось время. Мои компаньоны уже давно ушли, Бельская прикорнула в кресле у камина, укрывшись пледом, а мы втроём снимали стресс коньяком. Надо заметить, в меру.

Когда, спустя целую вечность, мы в тихом ночном доме услышали детский плач, я бегом взлетел по лестнице.

– Мальчики. Двойня. Здоровенькие. И жена в порядке, – вытеснила меня из дверей Джуна, – Через полчасика к жене заглянешь, и спать иди, – потянула она носом, учуяв запах спиртного.

– Революция! Прорыв, несомненный прорыв! Нет, вы даже не представляете, что натворили! Олег Игоревич, у вас есть право доклада Императору вне очереди. Я настаиваю, чтобы вы им немедленно воспользовались!

Заламывая руки, профессор Фёдоров бегал взад – вперёд по нашему большенькому кабинету, старательно избегая углов кульманов, об которые он уже пару раз чувствительно приложился, Уже полчаса он так носится, пребывая в крайнем возбуждении.

Я, в компании с компаньонами и Мендельсоном пил горячий чай, и следил за тем, чтобы размахивая руками, профессор не снёс со столов какую-нибудь из моделей. Их у нас полдюжины выставлено, и далеко не все ещё находятся в том состоянии, которое мы будем считать окончательным. Скажем так – это перспективные наброски идей, выполненные в дереве и металле. Естественно, в уменьшенном виде. Чертежи, штука хорошая, но на объёмной модели многое иначе смотрится. На той же воздушно – подушковой тачанке мы уже дважды компоновку поменяли. Впрочем, об этом позже расскажу.

А виноват во всём Усольцев. Дёрнул же его чёрт запустить сильно упрощённую модель магического трансформатора раньше времени. Ага, в том самом подземном центре, который мне от предков остался. Видите ли, теоретически он не смог рассчитать, на какую мощность нужно будет делать главный магический трансформатор и ему потребовались эксперименты, чтобы эмпирическим путём подобрать параметры для расчёта тех же энерговодов. Ну, и сделал. Пару раз, правда, устроил пожар со взрывами и фейерверками, а потом оно заработало… Да ещё как заработало!

– Когда-то, вроде не так уж и давно, я что-то подобное сам говорил, – меланхолично произнёс Густавсон, добавляя в горячий чай ещё одну ложку мёда. Третью по счёту. Столовую, если что.

Правильно делает. Промёрзли мы на совесть, а мёда у меня сколько хочешь припрятано. Хоть целую бочку ещё привезу, не жалко. Всё равно до конца лета всем местным сластёнам мои запасы не осилить, а там новый медосбор пройдёт, судя по прогнозам, ещё более обильный.

Мы только что почти полтора часа на лётном поле провели, наблюдая за испытаниями модели маголёта. Ветерок там, скажу я вам, холодный, до костей пробирает. Как бы не простыл наш коллектив конструкторов маголёта всем своим скромным составом.

Что это за хрень такая – маголёт? Так говорю же, во всём Усольцев виноват. Кто же знал, что на его чахлой экспериментальной установке накопители будут заряжаться на пределе возможного. Выражаясь языком электриков, ток заряда он выставил максимальный. И это с ограничителями. Пока техномаг не сообразил, как и какие ограничители поставить, два накопителя вдребезги разнесло, и в коридорах, что ведут к выделенному для трансформатора боксу, ремонт теперь нужно заново делать. Хорошо, что он на малых накопителях пробовал и подключал всё дистанционно. Те накопители, что побольше, могли совсем не по-детски рвануть.

Нет, я конечно же понимаю, что наука требует жертв, но с деньгами у меня пока не очень хорошо. Даже прибыли нежданные, полученные от удачно размещённых новосибирских акций, и те уже распланированы. Денег опять не хватает. Оттого и экспериментируем мы с моделями, а не с полноразмерными прототипами. Тот маголёт, что сегодня удачно взлетел, а потом, дав двадцать три круга, на парашюте спустился, ровно в три раза меньше предполагаемого изделия, которое пока непонятно как назвать. Короче – это вроде бы самолёт, но летает он полностью на техномагической начинке. Начиная от встроенных контуров, которые его вес облегчают, и заканчивая двумя магодвигателями. В итоге получилась бешеная стрекоза, способная носится вокруг поля со скоростью километров под семьсот в час. По прямой наверняка больше выйдет, но тут мы то ли мощностью передатчика то ли приёмника были ограничены, я так точно и не понял, чем именно. Радиус радиопередачи километров в десять – двенадцать Степан твёрдо обещал, а дальше всё. Не работает пока его восьмикомандное радиоуправление на более дальние дистанции. Точнее, может и работает, но тогда весить оно будет много, а мы и так всю полезную нагрузку модели отдали под радиотехнические прибамбасы.