Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения - Джеймс Амбуэлл

Он замолчал, когда очень близко к дому раздался мяукающий крик, а затем Хейворд нетвёрдым голосом продолжил рассказывать.

— Их изгнали обратно свой мир, в их собственное измерение — и врата были закрыты, поэтому они не могли вернуться. Все эти эоны они остаются закрытыми.

Они должны были оставаться закрытыми, — продолжал он с горечью, — если бы я не открыл их своими экспериментами или принял бы меры предосторожности, которые описаны в «Тайнах Червя». Теперь у них есть Мейсон — и это всё, что им нужно. Я знаю это, так или иначе. Жертва откроет врата между этим миром и их собственным ужасным измерением, так что их полчища могут хлынуть на Землю… Вот как они добрались сюда в прошлом. С помощью человеческого жертвоприношения.

— Слушай! — я быстро поднял руку. Мяукающие крики пропали, но появился ещё один звук — неясный, пронзительный стон, идущий снаружи коттеджа. Хейворд не двигался.

— Возможно, это Мейсон, — высказал я мысль и побежал к двери. Постояв мгновение в нерешительности, я распахнул её и ступил на песок. Стоны становились всё громче. Хейворд медленно подошёл ко мне и встал рядом. Его глаза были острее, чем у меня, потому что, когда он всмотрелся в туманный берег, то испуганно воскликнул:

— Боже мой! — Он указал мне рукой. — Посмотри на это!

Я увидел некое существо и замер, не в состоянии двигаться.

Там, на тихоокеанском пляже, под жёлтым светом из открытой двери, выливающимся в туман, что-то тащило само себя по песку в нашу сторону — что-то искажённое, деформированное, оно издавало тихие стоны по мере движения вперёд. Оно попало в луч света, и мы смогли отчётливо его рассмотреть.

Сбоку от меня Хейворд раскачивался вперёд-назад, издавая хрипящие звуки, как будто он пытался закричать, но не мог. Я подался назад, подняв руку, чтобы защитить свои глаза от ужаса, проквакав:

— Не приближайся! Ради Бога, не подходи… ты… ты… ты не Билл Мейсон… чёрт тебя дери, не приближайся!

Но это существо продолжало ползти к нам. Чёрные, неясные впадины на месте его глаз выглядели мрачными тенями в тусклом свете. С него была содрана вся кожа, и его руки оставляли красные следы на песке, пока он полз. Клочок голого белого черепа сиял, как страшный постриг на покрасневшей голове.

И это было далеко не всё, но я не могу заставить себя описать ужасные и отвратительно ненормальные изменения, которые произошли с телом того, кто был Биллом Мейсоном. И даже пока он полз, он видоизменялся!

Ужасная метаморфоза происходила быстрее его движений. Казалось, что он терял очертания и растягивался, и стал скорее извиваться на песке, нежели ползти. Тогда я понял! В течение нескольких секунд он обратил вспять весь ход эволюции человеческого вида! Он извивался там, как змея, теряя своё сходство со всем человеческим, пока я смотрел, дрожа и чувствуя тошноту. Мейсон таял, сжимался и морщился, пока не осталось ничего, кроме отвратительно грязной сукровицы, которая растеклась в одиозную чёрную лужу слизи. Я услышал себя, задыхающегося в истерике и бормочущего непонятные молитвы. И вдруг пронзительный шок холода прошёл сквозь меня. Высоко в тумане я услышал мяукающий, пронзительный призыв.

Хейворд схватился за мою руку, его глаза сверкали.

— Они пришли, — прошептал он. — Это жертвоприношение… они прорываются!

Я качнулся и прыгнул к открытой двери коттеджа. Ледяной, неестественный холод вызвал онемение в моём теле, замедляя мои движения.

— Бежим, — крикнул я Хейворду. — Дурак, не стой там! Уже была одна жертва! Нужны ещё?

Хейворд бросился в дом, я захлопнул за ним дверь и запер её.

Пронзительные, неземные крики исходили теперь со всех сторон, как будто все твари призывали друг друга и одна отвечала другой. Мне показалось, что в их криках появилась новая нота — нота ожидания, триумфа.

Рулонная штора с громким треском свернулась, и туман начал двигаться мимо оконного стекла, извиваясь и фантастически скручиваясь. От внезапного порыва ветра стекло встряхнуло в раме. Хейворд сказал себе под нос:

— Атмосферные возмущения, о Боже мой! Бедный Мейсон… следи за дверью, Джин!

Он говорил, задыхаясь.

Несколько секунд я ничего не видел. Затем дверь вдавилась внутрь, как будто с той стороны к ней приложили ужасное давление. Панель с жалобным звуком треснула, и я затаил дыхание. Затем… оно ушло.

На металлической дверной ручке остался белый иней.

— Это… это не реально, — неистово произнёс я, хотя задрожал от холода.

— Достаточно реально. Они прорываются…

Затем Хейворд сказал что-то настолько странное, что я резко обернулся, глядя на него. Он смотрел на меня пустыми глазами, как человек в гипнотическом состоянии, и бормотал странным, лихорадочным голосом:

— Огни горят на Нергу К'ньяне, и Наблюдатели всматриваются в ночные небеса в ожидании Врагов— ны'гхан саранак грит …

— Хейворд! — я схватил его за плечи и встряхнул. Жизнь вернулась в его глаза.

— Слепое пятно, — пробормотал он. — Я что-то вспомнил и снова забыл…

Он вздрогнул, когда новая серия мяукающих криков донеслась с крыши.

Но странная, невероятная догадка возникла в моей голове. Существовал выход наружу, ключ избавления от зла — он был у Хейворда, а он не знал этого!

— Подумай, — сказал я, затаив дыхание. — Хорошо подумай! Что это было, та память?

— Разве сейчас это имеет значение? Это…

Он увидел выражение моего лица, быстро понял мою мысль, и ответил, не быстро, не медленно, но словно во сне:

— Я, казалось, был на вершине горы, стоя перед алтарем Ворвадосса, с великим пламенем, что вспыхивало в темноте. Меня окружали жрецы в белых одеждах… Наблюдатели…

— Хейворд, — закричал я. — Ворвадосс… смотри сюда!

Я схватил страницу с черновиком рассказа и поспешно прочитал её: «Боги, дружественные человеку, выстроились против захватчиков»…

— Я понял, что ты имеешь в виду! — воскликнул Хейворд. — Мы одержали победу тогда. Но сейчас…

— Хейворд! — отчаянно упорствовал я. — Твоя вспышка памяти только что! Ты стоял на горе, а Наблюдатели всматривались в ночные небеса, ожидая Врагов. Так ты говорил. Враги, должно быть, были этими существами. Предположим, Наблюдатели увидели их?

Внезапно дом закачался от чего-то, что не могло быть кричащим ветром. Боже! Могут ли мои усилия принести плоды слишком поздно? Я услышал взрыв пронзительных криков, и дверь скрипнула и раскололась. Стало ужасно холодно. Нас швырнуло к стене, и я пошатнулся, почти потеряв равновесие.

Дом ещё раз качнулся от очередного удара тарана. Мои зубы стучали, и я едва мог говорить. Меня охватило зловещее головокружение, и мои руки, и ноги потеряли всякое чувство. В кружащемся море темноты я увидел белое лицо Хейворда.

— Это шанс, — выдохнул я, отбиваясь