Огонь, вода и бриллианты - Андрей Дышев

Мы вышли на дорогу. Я встал на обочине и поднял руку. Через несколько секунд рядом с нами остановились сразу три машины. Водители в один голос заговорили о низких ценах, скорости и ветерке.

Мы стояли друг против друга. Лисица, потупив взгляд, покусывала губы. Я держал ее ладонь в своей руке. Комок стоял у меня в горле.

– Ну… – произнес я, понимая, что перед смертью не надышишься.

– Подожди! – Я почувствовал, как Лисица крепко сжала мои пальцы. – Мы столько пережили… Мне кажется, что я знаю тебя много-много лет…

– Да, – согласился я.

Самый расторопный водитель подскочил к нам, схватил сумку и быстро закинул ее в багажник своей машины.

Лисица, не в силах смотреть на меня, медленно опустилась на сиденье. «Она тебе не ровня, она тебе не ровня!» – пели хором и плясали мои комплексы, похожие на веселых чертиков.

«Даже не поцеловала», – подумал я.

– Нет, я так не могу! – в сердцах произнесла Лисица. Она вышла из машины и взяла меня за руку. – Садись со мной! Проводишь до аэропорта.

Приведение приговора откладывалось на некоторое время. Комплексы притихли, с интересом наблюдая за развитием событий.

– Вот это правильно! – поддержал водитель.

Я сел рядом с Лисицей и сразу почувствовал ее руку в своей ладони. Такси помчалось по шоссе. Ветерок, который обещал водитель, заполнил салон, и волосы Лисицы взметнулись, как пламя. Она опустила голову мне на плечо. Я боялся шелохнуться, чтобы не нарушить эту идиллию.

– Не бросай меня, – прошептала Лисица.

Это была всего лишь красивая фраза влюбленной, за которой стояла не конкретная просьба, а своеобразное признание в любви. И я в ответ только плечами пожал.

Но Лисица почему-то не удовлетворилась моим жестом. Она приподняла голову и посмотрела мне в глаза.

– Ты ведь не бросишь меня? – весьма конкретно спросила она.

И я так же конкретно ответил:

– Нет.

Она успокоилась. Я думал о будущем: куда пойду, расставшись с Лисицей, где буду искать дешевый ночлег и работу. Перспективы вырисовывались грустные. Я словно опускался с небес на землю и понимал, что не смогу долго козырять чужим паспортом. Родственники и сослуживцы Рюмина скоро забьют тревогу. Его объявят в розыск, и тогда паспорт превратится в бомбу замедленного действия.

Машина подрулила к зданию аэропорта. Увидев белоснежные хвосты самолетов на летном поле, я опять почувствовал, как стремительно удаляюсь от Лисицы. Здесь, среди грохота реактивных двигателей, изящных лайнеров, суеты техников, бензозаправщиков и прочей обслуги, и проходила большая часть жизни Лисицы. А меня ждали пустые картонные коробки и мусорные баки.

– Не забудь сумку! – сказала Лисица, первой выйдя из машины. Она, умница, позволила мне напоследок изобразить джентльмена, и я расплатился с таксистом сам.

Лисица решительным шагом зашла в здание аэропорта. Я с сумкой в руке плелся за ней, и летная форма уже начинала тяготить меня. Здесь было слишком много специалистов, и вешать лапшу на уши было значительно труднее, чем в кафе гостиницы.

Лисица свернула в сторону, прошла вдоль ряда стоек и свернула в узкий коридор, над которым висела табличка с литерой S. Я как вкопанный остановился на пороге. Лисица обернулась, стрельнула в меня глазами и процедила:

– Ну, чего ты застрял?

Я перешагнул через порог, как через собственную слабость и вечную неуверенность в себе. Мы оказались в длинном коридоре. Хлопали двери, сновали туда-сюда мужчины и женщины в форме. Лисица шла и то и дело здоровалась. Я чувствовал себя разведчиком в стане врага.

Мы куда-то свернули. Лисица остановилась и посмотрела мне в глаза. С того момента, как мы сели в такси, она стала как-то особенно смотреть на меня. Словно мысленно передавала какую-то информацию и ждала подтверждения.

– Давай мне сумку, – сказала она. – Я пойду переоденусь. А ты… – Она на мгновение замолчала, словно оценивала, достаточно ли внимательно я ее слушаю и понимаю, о чем идет речь. – А ты сейчас свернешь за угол и найдешь там маленькое зарешеченное окошко. Ничего не говори, молча покажи пропуск, затем распишись, где тебе покажут.

– И что потом?

– Увидишь, – ответила Лисица. – Встречаемся здесь.

Я подождал, когда Лисица скроется за дверью с табличкой «Только для летного состава», пошел по коридору дальше, испытывая некоторую неловкость от одиночества, и приблизился к зарешеченному окошку.

– Вы что, уснули? – раздался из окошка сердитый мужской голос.

Я не видел, кто там такой нетерпеливый, – окошко находилось на уровне моей груди. Молча, как учила Лисица, протянул пропуск, молча расписался в журнале, даже не успев заметить, что было обозначено в графе. Но когда из окошка мне выдали пистолет в кобуре, а затем обойму с патронами, я едва не воскликнул от неожиданности.

Я машинально взял все это, а потом некоторое время стоял посреди коридора, не зная, что мне теперь делать. Пистолет казался необыкновенно тяжелым, он оттягивал руку, и мне очень хотелось быстрее от него избавиться.

Наконец ко мне подошла Лисица. В первое мгновение я не узнал ее. В синем костюме и строгой форменной шапочке она была ослепительно красива. Только сумка с раздувшимися боками немного портила общее впечатление.

– Ну что ты застрял здесь, как бедный родственник? – сказала она и опустила сумку мне на ногу. – Спрячь же пистолет, не надо тыкать мне стволом под ребра!

– А куда мне его спрятать?

– Да хотя бы в сумку!

Я затолкал оружие и обойму в накладной карман сумки и взялся за лямки. Сумка почему-то оказалась намного более тяжелой, чем раньше.

В этом гнезде хозяев неба я чувствовал себя не в своей тарелке. Вдобавок Лисица грузила меня замечаниями, как школьника.

– Ты что задумала? – спросил я, когда мы снова двинулись вперед по коридору.

– Так надо, – ответила Лисица, цокая каблучками по паркетному полу. – Рюмин обязан был получить пистолет. Если бы не получил, то оружейники подняли бы шум.

– Понятно, – ответил я. – И куда я теперь с ним?

– Как-нибудь разберусь.

– А сумка почему такая тяжелая?

– Господи! – произнесла Лисица и покачала головой. – Какой же ты любопытный! Парашют там!

Я усмехнулся в ответ на юмор. Мы свернули в какой-то темный закуток.

– Стой здесь! – тихо сказала Лисица, приоткрыла металлическую дверь и куда-то шмыгнула. Мне показалось, что я уловил запах кухни, и судорожно сглотнул. Близилось время обеда, а я еще и не завтракал толком.

Прошло минут десять. Я думал о Лисице, о том, что она рождена для этой небесной профессии – быстрая, энергичная, обворожительно красивая. Не девчонка, а пламенный мотор! Жаль, что судьба так жестоко наказала ее, познакомив с Окуркиным. Влюбилась в него без памяти, поверила, согласилась на сомнительную авантюру и чуть не вляпалась в криминал. Хорошо, что рядом с ней оказался такой бескорыстный и самоотверженный тип, как я.