Продавец крови - Мария Устинова

Взобраться наверх оказалось не так просто, как я рассчитывала. К тому моменту, как я оказалась на балконе, руки были исцарапаны об кирпичи, а под ногти забилась цементная крошка. Я присела перед дверью и достала нож. Если вскрыть не получится, придется пробовать запасной вариант — звонить в звонок внизу и брать Феликса в заложники.

Ладно, это потом. Я безуспешно попыталась отжать пластик снизу и вернулась к защелке, вставила нож и вбила его со всей силы.

Стеклянная дверь легко отошла в сторону. В нос сразу же ударил сухой запах пыли. Комната была пуста: мебели нет, обои ободраны, словно их терзала огромная кошка.

Я пересекла комнату и приникла к двери, слушая дом. Вроде тихо. Можно идти. За ней начинался короткий коридор, в конце угадывались массивные перила лестницы. Я осторожно спустилась и свернула влево — к спальне Феликса.

Дом не выглядел обжитым. Пахло пылью и новым деревом. Полупустые комнаты навевали чувство одиночества, как бывает в заброшенных местах.

В окна по правой стороне коридора заглядывала полная луна, расчертив пол квадратами зыбкого света. В саду от ветра качались ветки, и тени на беленых стенах колыхались, как в фильме ужасов.

Увидев приоткрытую дверь в конце коридора, я шагнула к противоположной стене и приблизилась. Аккуратно заглянула в комнату и когда глаза привыкли к темноте, различила смутные очертания кровати и силуэт под одеялом.

Несколько секунд я вслушивалась в ровное дыхание и тихо-тихо потянула из кобуры пистолет, а затем пошла к изголовью кровати. Мышцы напряглись, реагируя на опасность.

Ковер надежно глушил шаги. Осматриваться некогда — взгляд был прикован к спящему.

Лица Феликса я не видела, зато рядом с расслабленной рукой, откровенно выделяясь на светлой простыне, лежал пистолет. А ведь Алена, эта стерва, убеждала меня, что оружия он не держит…

И если я хочу с ним поговорить, мне придется вынуть пистолет из его пальцев.

Я перевела дыхание, но заставила себя приблизиться. Нависла над ним и медленно потянулась за оружием. Только бы половица не скрипнула…

Вдруг Феликс перестал дышать и в комнате стало так тихо, что я покрылась мурашками.

В ту же секунду вампир отбросил одеяло и вскинул руку. Желудок сжался в ледяной ком — инстинкт безошибочно распознал позицию стрелка. Мы были совсем рядом, так близко, что ему даже не пришлось вытянуть руку, чтобы прицелиться. Где-то полшага. А массивный матовый пистолет, такой же системы, как у меня, проделает ого-го какую дыру.

В рукопашной я не выстою, но выбора у меня не было — я повисла на его руке, пытаясь отвести ствол в сторону. Грохнул выстрел и меня окатило пороховыми газами. В ушах зазвенело, но пуля ушла в стену.

Одним рывком я прижала пистолет к его скуле, чувствуя, как под дулом проминается плоть, и взвела курок.

— Замри, — прошептала я, чувствуя, как губы опаляет судорожное дыхание. Только теперь меня начал бить озноб. Рука задрожала так сильно, что я едва с ней совладала.

Патовая ситуация: с одного выстрела я его не завалю, а вот он может убить меня одним ударом.

Я смотрела Феликсу в глаза, похожие на акульи — два темных пятнышка без малейшего проблеска интеллекта. Он выглядел по-настоящему хреново даже для вампира. Я случайно разбила ему губы рукояткой, и подбородок был выпачкан кровью.

— Бросай, — сказала я.

Он застыл на мгновение, но все-таки разжал пальцы, и пистолет грохнул об пол.

Левая рука была под подушкой и мне это не нравилось. А еще неплохо бы от него отлипнуть, пока он не свернул мне шею.

Подушка вздрогнула, словно под ней сжали кулак.

— Убери руку.

Феликс медлил.

Он ни в грош не ставил мои угрозы, а я не уверена, что буду стрелять, если он не послушается. Как знакомо. От этого снисходительного презрения помогает только боль — ее вампиры очень хорошо понимают.

— Убери, — я сильнее вдавила дуло в лицо, перенося вес на руку.

Но он замер, как камень, уродливое лицо было похоже на восковое — словно он неживой. От напряжения у меня свело плечи и шею.

— Брось оружие, — шепотом ответил он. — Хочешь, чтобы я тебя убил?

Я не контролировала его левую руку, а надо бы — он резко ударил меня в плечо, схватил и резко перекинул через себя. Все произошло быстро: секунда, и я влетела в стену. Одновременно Феликс выдернул из-под подушки руку, я увидела, к чему он тянулся — это был здоровенный клинок. Хват у него был профессиональным.

Меня спасло, что левой рукой он владел хуже.

Он ударил быстрым, стремительным движением. Я судорожно выгнулась, пытаясь сберечь бок, и отбила второй удар предплечьем. Лезвие вскользь полоснуло по коже, рука онемела от запястья до локтя, и я упала спиной на кровать.

Удар был сильнее, чем я могла предположить. Эффект крови на исходе, но еще есть. Очень плохо. Хуже всего на свете.

Я выставила перед собой пистолет, и Феликс завис надо мной с занесенным ножом, рукоятку он держал двумя руками. В глазах не было ни одной эмоции, вампир только слегка ощерился.

— Брось! — крикнула я. — Брось нож!

Феликс безучастно смотрел в дуло. С такого расстояния дырка будет что надо, в эффекте он там или нет. Он сам не знал, спасет ли его эффект крови, потому что до пяти утра остались минуты.

Спина потела, пропитывая водолазку. Мне очень хотелось закричать, но воздуха едва хватало на дыхание.

Феликс потерял устойчивость на мягком матрасе, качнулся и я пальнула. Не знаю, собирался он ударить ножом или просто не устоял. Хватило того, что изменилась поза.

Мне на лицо брызнула кровь и потекла на глаза. Сквозь пелену я увидела, как Феликс дернулся назад и упал на спину, лязгнув зубами. Я перекатилась через бок и шлепнулась с кровати. Быстро отползла, оставляя пятна крови на ковре.

Не знаю точно, чья она была.

Через несколько метров я встала на колени, укрывшись за кроватью. Так себе убежище, но лучше все равно нет.

Я целилась в пространство над кроватью, пытаясь сморгнуть с ресниц кровь. Что там происходит? Я исхитрилась стряхнуть кровь с одного глаза.

Феликс лежал на спине, безучастно глядя в потолок, по виску текла кровь. Пальцы конвульсивно сжимались на рукоятке ножа. Не знаю, насколько серьезна рана, но точно не промахнулась.

— Дрянь, — слабо прошипел он. — Ты выстрелила.

Жив. Но очень, очень зол.

Я так и не поняла, могли причинить ему пули вред или нет. Может быть, он просто контужен. Однажды я извела