Вампиррова победа - Саймон Кларк

К тому времени, когда Дэвид добрался до дома дяди, пошел дождь. Впрочем, он не столько шел, сколько летел почти горизонтально, подгоняемый резким ветром, залетевшим в долину. Капли дождя ударялись о его пальто, как пули.

Стоило ему увидеть трехэтажное здание, как по его спине пробежал холодок узнавания. Подобно большинству старых усадьб в этих местах, дом был сложен из камня и крыт красной и оранжевой черепицей. Но этот напоминал скорее крепость. Дом и сад окружала стена, настолько высокая, что он, пожалуй, не смог бы дотянуться до ее верха кончиками пальцев.

Он толкнул тяжелые кованые ворота (как раз такие, чтобы не впускать чужих, подумал он, или держать взаперти помешавшегося родственника) и оказался в аккуратном салу. Розовые кусты были подрезаны почти у самой земли; дюжина яблонь беспокойно качалась на ветру, будто им не терпелось отвести душу, поделившись какими-то тайнами.

За домом круто вверх, будто утес, поднимался холм. Его вершину окутывала темная грозовая туча. Шагая по дорожке, Дэвид заметил, что вдоль одной из стен дома бежит бурный поток. Очевидно, ручей некогда приводил в движение мельницу, от которой и получила свое название усадьба. Впрочем, от самой мельницы сейчас не осталось и следа.

Дождь припустил сильнее, капли жалили, падая на голую кожу.

Хорошенький денек для прогулки, сказал он самому себе и заспешил по дорожке к парадной двери. Нужно было все-таки поймать такси. И упустить возможность вновь отыскать тот старый водосток? И вспомнить, как однажды видел белые футбольные мячи, плывущие сквозь тьму?

Он с улыбкой покачал головой. Странные шутки иногда играет память.

Скорее всего он смешивает реальность со сном, который видел в детстве.

Разве к нему не возвращался раз за разом сон, где по длинному темному туннелю за ним гнался какой-то человек — или чья-то огромная тень? Сон появлялся регулярно, как часы, — вероятно, после ужина из сыра с тостами, что неудивительно.

Он помедлил у парадной двери. Черт, давненько я не видел этот сон. Последний раз это было, наверное, в университете.

Высоко на двери было укреплено массивное чугунное кольцо. Дэвид приподнял его, а потом отпустил. Гулкий звук от удара эхом разнесся по самым дальним закоулкам дома.

Такое и мертвого разбудит, с улыбкой подумал Дэвид. Ну же, дядя Джордж. Не оставляй племянника торчать на холоде.

Постучав в третий раз, он осознал, что в доме никого нет. Несколько дней назад он послал краткое письмо, в котором уведомлял дядю, что придет к половине одиннадцатого. Он даже пару раз звонил ему по телефону. Только никто не отвечал; тем не менее Дэвид каждый раз оставлял сообщение на автоответчике.

Полчаса назад мысль прогуляться до усадьбы, даже если дяди может не оказаться дома, представлялась весьма привлекательной, но усадьба оказалась гораздо дальше, а дорога — гораздо круче, чем он ожидал, и прогулка превратилась в целый пеший поход. Теперь, стоя под накрапывающим дождем, он осознал, что ничего веселого в этом не будет. Совсем ничего.

Может быть, старик где-то в задней части дома? Ему, наверное, уже дет восемьдесят, не меньше. Дэвид вообразил себе иссохшего старика, шаркающего по кухне в поношенных клетчатых тапочках, может, переносящего вес своих древних костей на "циммере"[11].

Но, с другой стороны, возможно, он упал. Может быть, он лежит пластом у основания лестницы и слишком слаб, чтобы подняться на ноги или позвать, если кто-то постучит в дверь.

Дэвид снова постучал кольцом о чугунную пластину в двери.

Проклятие. Теперь, когда воображение подбросило ему картинку полумертвого старика, возможно, со сломанным бедром, Дэвид знал: ему придется удостовериться, что дома действительно никого нет.

Вот тебе и светский визит.

Забудь об этом, док, посоветовал внутренний голос; просто повернись кругом и двигай в город. Помнишь чудесные булочки с повидлом в кафе? Устрой себе праздник. Ты всегда можешь прийти еще раз. Или, еще лучше, просто скажешь отцу, что когда бы ты ни пришел, всякий раз никого не было дома. Он поймет.

Дэвид вздохнул. Нет. Он не мог просто взять и уйти. Ему сперва придется обследовать все вокруг дома, чтобы убедиться, не случилось ли неладное.

Втянув голову в плечи, он пошел по выложенной камнем дорожке к задней части дома.

Через окна ему были видны прибранные, но мрачные комнаты: гостиная с диваном н креслами кремовой кожи, чучело совы на подоконнике; потом кухня — длинный разделочный стол в фермерском стиле, примыкающая к нему плита, в которой мирно соседствуют открытый гриль и духовой шкаф. Задняя дверь была заперта.

Дурацкая ситуация.

Ветер бросил Дэвиду несколько капель дождя за воротник, и по шее у него потекли холодные струйки.

Потом он заметил ряд массивных построек из того же камня, что и дом. Над черепичной крышей одной из них торчал дымоход, из которого клубами вылетали круглые облачка четкой формы.

Дэвид двинулся к постройке.

В дверях его встретил человек, державший в руках меч с раскаленно-оранжевым острием. Попадая на острие, капли дождя шипели и превращались в пар.

Дэвид внезапно не нашелся что сказать.

— Джордж Леппингтон?

Старик кивнул, потом повернулся и исчез в дверном проеме.

На какое-то мгновение Дэвид так и остался стоять на дорожке. В конце концов, может быть, старик не желает его видеть? Прошло лет двадцать с тех пор, как они виделись в последний раз.

В последнее время Дэвид неоднократно спрашивал себя, не было ли какой-то вражды между его отцом и Джорджем Леппингтоном. Его родители посылали старику открытки к Рождеству и дню рождения, но никогда не получали ничего в ответ.

М-да, большая ошибка, Дэвид, подумал он. Возможно, тебе стоит просто выскользнуть из сада и вернуться в город. И поискать утешения в огромной булке.

Тут из недр постройки послышался на удивление звучный низкий голос:

— Знаешь, Дэвид, здесь намного суше, чем на улице.

Поскольку это хотя бы отдаленно напоминало приглашение, Дэвид вошел внутрь.

Дядя стоял в самом центре самой что ни на есть заправской кузницы. Здесь были наковальня, кожаные мехи и светящийся от углей желтым кузнечный горн — полыхавший в нем огонь отбрасывал стену жара, в которую Дэвид уперся всем телом, будто она была вполне материальна. Огромный железный колпак над горном служил для вытяжки дыма. По стенам висели всевозможные инструменты, которых Дэвид ни за что на свете не сумел бы назвать. Знакомыми выглядели только с дюжину или побольше молотков и молотов различного размера: от крохотного молоточка, пригодного на первый взгляд разве что колоть леденцы, до громадного молота, способного раздробить ворота самого ада.