Без права выбора - Слава Доронина

три недели она нашла себе новую жертву или все еще пыталась добиться расположения Вадима Сергеевича?

— Не исчезну, – расплылась в улыбке, перевела взгляд на телефон, завибрировавший в руке, и опустила уголки губ, увидев номер с визитки.

Неужели Стас не мог забыть о тех словах, которые я сказала ему в клубе? Он, и в самом деле, ничего не знал о моем положении и ребенке? Я решила, что будет лучше, если погружусь в работу и не стану отвечать на его звонки. 

«Прошлое – в прошлом», – напомнила я себе. 

– Говорят, ты обзавелась могущественным покровителем? Светка из бухгалтерии любит читать прессу и на днях видела статью… Там была твоя фамилия и фотография с какого-то крутого приема. Это правда? Ты теперь с Родионовым, нашим новым соучредителем? 

Даже так… Новый соучредитель? Ну-ну. Зачем ему это все нужно? 

— Пока ничего не ясно, – уклончиво ответила я.                        

Эти дни я была отрезана от мира. Мужчина держал меня взаперти. Не удивлюсь, если присматривался ко мне, чтобы потом решить, можно ли отпустить в свободное плавание или все же не стоит. Пришел к выводу, что можно, а я не несу угрозы для его жизни? Самонадеянно.  

— Значит, правда? Наверху поговаривают о твоем повышении. Дина Рафаэловна уходит в декрет, а тебя поставят на ее место. Пойдешь?

— В связи с чем такие кадровые перестановки? – удивилась я. 

То есть, пока я была сама по себе, никто мной не интересовался? А сейчас меня вдруг заметили и начали выделять? Это странным образом задевало самооценку. Я вдруг почувствовала, как меня с головой окатило волной гнева. Хотя на что злиться? Для всех я теперь официальная любовница Родионова? Только о такой участи я не мечтала и по своей воле к этому решению не пришла! Да, хотела, чтобы он помог отцу выйти из тюрьмы. И только! И я верила, что он действительно мог бы это устроить со своими связями и возможностями... Но зачем же так унижать?

— Таня, я не верю слухам и тебе советую меньше их собирать, – серьезно сказала, обуздав свои эмоции.  

Взяла папку и сделала вид, что приступила к работе. А что я должна была еще сказать, если сама толком ничего не знала? Даже через неделю не представляла, что меня будет ждать, когда Родионов вернется из Швейцарии… Может быть, выставит меня за дверь или продаст в рабство Назарову. От него можно было ожидать чего угодно. 

К концу рабочего дня я вдруг поняла, что даже не прервалась на обеденный перерыв. Мне следовало настроить режим питания и начать хорошо кушать, чтобы немного поправиться. К тому же занятия с тренером выжимали из меня все соки. Зачем Родионову нужно было лепить из меня красавицу? Я была полностью удовлетворена своей нынешней внешностью. 

— Ты не собираешься сегодня домой? Так соскучилась по работе? А разве дома тебя не ждут? – Таня присела на край стола и посмотрела на меня любопытным взглядом.

— Конечно, собираюсь, – взглянула на часы и потянулась к телефону.

Со своим распорядком дня я была ознакомлена от и до. И отлично помнила, что нужно позвонить Марату прежде, чем соберусь домой. Наверное, я не скоро привыкну к новым методам контроля. Хотя, на первый взгляд, ничего сложного и невозможного от меня не требовали.

Смахнув блокировку, я увидела уведомление о пропущенных вызовах. Все были от Стаса. Бывший жених даже прислал сообщение, в котором попросил о встрече. Только я его видеть не желала. В голову вдруг закралась мысль, что Родионов не мог не предвидеть такого поворота. Только похоже он был уверен в моём нежелании встречаться с Селивановым. Хотя бы в этом мужчина не просчитался.

— Может, сходим как-нибудь в кафе? Давно не общались.

Неужели Таня верила слухам о моем скором повышении? Поэтому хотела быть ко мне ближе?

— Ты хотела сказать вовсе не общались? Если это все из-за мнимого повышения, то...

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Нужно выбираться из своей скорлупы и осматриваться по сторонам, Кать. Я же просто предложила сходить после работы куда-нибудь на пару часов. Не понравится, больше не пойдем.

— Давай, ближе к концу недели? – немного подумав, согласилась я.

— Договорились!   

И что я, в самом деле, накинулась на нее? Это ведь вполне нормально, когда люди хотят общаться друг с другом. У меня не было подруг и знакомых, с которыми можно было провести свободное время. Последние дни я общалась только с людьми Родионова, и мне уже тошно было от чересчур серьезного Марата или молчаливого Никиты. Таня отличная кандидатура, чтобы развеяться: легкая, общительная, яркая, немного взбалмошная. Моего Гришу не вернуть, но ведь жизнь продолжалась, а я молодая, симпатичная девушка. И еще обязательно буду счастлива, пусть и без детей, но обязательно буду. Возможно, стану известным художником или открою художественную школу и начну обучать деток... Нужно лишь время. И желание.

Мы вышли с Таней из здания и попрощались. Я набрала Марата, сообщив ему, что через полчаса он может забрать меня с работы, и направилась в сторону парка. Так хотелось немного прогуляться и вдохнуть каплю свободы. Просто пройтись по улице и на мгновение представить, что в моей жизни все как и прежде.

Но едва я перешла улицу, как меня окликнул знакомый голос, заставив остановиться.

— Катя! Постой!     

19

Катя  

Я обернулась, заметив Стаса, направлявшегося в мою сторону быстрым шагом. Внутри появилось безотчетное чувство тревоги, стало очень грустно. Сегодня Селиванов выглядел потерянным, совсем непохожим на того парня, с которым я когда-то встречалась… Сердце в груди больно сжалось, а мой подбородок задрожал, когда я вспомнила о сыне и последующих днях в роддоме. А ведь кроме меня никто даже и не знал, где он похоронен...  

Оправившись от наваждения, отвернулась и прибавила шаг, не желая разговаривать со Стасом. Не ожидала, что он появится после нашего разговора в клубе. 

— Да постой же ты, Кать! – дернул меня за руку, останавливая. – Нужно поговорить. Пойдем в кафе? – кивнул в сторону стеклянной витрины через дорогу. – Или ко мне в машину?  

Несколько мгновений я стояла, словно меня приложили чем-то тяжелым по голове. Внутри все разрывалось от боли. Где он был, когда я искала его, когда была беременная и просила о помощи его друзей? О чем нам теперь говорить? Он вернет мне сына?  

— Поздно, Стас, –