Развод. Без права на прощение - Анна Томченко

или вся такая гламурная сучка? А ты знаешь, где она живет? А он раскаивается? — завалила меня вопросами Лина, и я вдруг поняла, что вот подруг-то у меня особо никогда и не было. Сначала в школе я была тихой и забитой заучкой, потом в универе мне было не до всего этого, потому что я не поступила на бюджет и весь первый год, за который заплатили родители, я старалась по оценкам вытянуть и перевестись на бюджет на второй год, а потом я как-то резко вышла замуж, работала, и не подруг мне всегда было. И поэтому сейчас такая открытость и заинтересованность просто обескураживали.

— Я… — задохнувшись словами, сказала я, потому что мама учила никогда ничего не рассказывать чужим. — Лин, а зачем тебе это?

Лина хлопнула глазами и встала с колен, подошла ко мне и вытащила у меня из рук секатор.

— Ну понимаешь… я ж такая, неугомонная. И папа меня всегда ограждал от всего, и подруг у меня толком не было, потому что непонятно ты нужна или деньги твоего отца, а сейчас… — Лина повертела в руках секатор. — Ну смотри, у тебя достаток явно не меньше моего. У тебя нет причин кроме симпатии дружить со мной. И я подумала, что вдруг ты… Ну в общем, Кристин, я тут второй год живу, с ни с кем даже не общаюсь толком, потому что незамужняя может мужа увести. Вот, а ты походу не боишься такого. И давай дружить, а?

Лина протянула мне руку и уставились распахнутыми глазами.

Мне были отчасти понятны ее чувства, но я тихо проронила:

— Лин, давай дружить по-моему работает только в детском саду… — я постараюсь забрать секатор, но Лина увернулась и, скорчив моську, произнесла:

— Вот что ты теряешь если мы просто попробуем? — спросила она заговорщицки. — Обещаю твоего мужа не уводить, он для меня старый…

Я рассмеялась так искренно и громко, как за последние пару недель не смеялась никогда, и Лина, улыбнувшись, опёрлась плечом о косяк.

В этот день я не осталась одна. Сначала Лина вытирала себе цветы из моего сада для своего, потом мы пили чай, за время которого Лина выяснила у меня все подробности про Германа и его любовницу, а потом приехала главная базарная баба.

Даня привёз Мирона из садика.

— Не поняла, — сказала я, сложив руки на груди после того, как Мирон убежал кататься на качелях. Даня кивнул Лине и объяснил:

— Герман застрял на собрании каком-то важном и попросил Мирона забрать, — выдохнул Данил, ещё раз бросая взгляд на Лину, которая стояла и споласкивала посуду. — Кстати, вот…

Данил вытащил из кармана джинс свёрнутые трубочкой бумаги и притянул мне.

— Тут анализы и рекомендации твоего гинеколога. Я как раз забрал у нее, когда уезжал за Миром.

Я поджала губы и кивнула, всем своим видом показывая, что не намерена общаться. И Даня все понял. Он как-то нервно оглянулся, сказал «до свидания» Лине, попытался сжать мою руку, но не добившись ничего, вышел через террасную дверь. Лина тут же выключила воду и прошептала:

— Прикольный… Можно его мне?

Я рассмеялась. Лина была сама непосредственность и только после отъезда Дани уехала загруженная цветами под самый потолок салона машины домой, а я занялась Мироном на долгие несколько часов, за которые мы и порисовали, и поиграли и покатились на велосипеде во дворе. И я бы спокойно дождалась Германа с новой порцией условией, если бы в начале девятого вечера мне на телефон не пришел звонок с неизвестного номера.

Я по инерции приняла вызов и чуть не выронила мобильный:

— Охренела стерва? Да как только Герман узнает, что ты натворила, он тебе шкуру спустит! Он мой! И будет со мной! А ты за то что сделала, будешь умолять его не отнимать сына!

Глава 32

Герман

Я отвёз Мирона в садик и, с трудом добравшись до города, быстро заскочил в ближайшую клинику меданализов. Ну да, сам накосячил, самому и исправлять. Тем более три минуты боли не стоят спокойствия Кристины. И ведь как отбрила меня. Моими же словами прошлась по мне как танкер.

Я был виноват.

Виноват перед любимой женщиной настолько сильно, что мне кажется готов был сделать все, чтобы просто у Кристины перестало болеть. Честное слово, буду спокойно терпеть ее злость, ее ненависть, потому что заслужил.

Надо было ещё год назад вручить сына теще, а самому в охапку Крис схватить и увезти куда-нибудь на море и трахать пока звезды из глаз у самого не посыпались бы, чтобы к черту выбить любую херь из головы.

Сам был зол, обижен. Нашёл на кого обижаться. На Крис! С которой мы делили все, которая была моим маяком, когда все в заднице было, одна она в меня верила. А я ее так предал.

В офисе меня накрыло лютое раскаяние. Мне казалось, что ничего дерьмовее я в своей жизни не мог сделать. Я предал ту, которая всегда была рядом какую бы я дичь не творил. Предал и даже не нашёл слов, чтобы попросить прощения.

А она ведь мне сына родила. Как две капли воды похожего на меня. С моим упёртым нравом. И ещё родит. Хоть бы дочку. Такую же как она. Чтобы с ее глазами и с ее характером.

Но она могла и не родить. Я настолько противен Крис, что она готова была сделать аборт и сделала бы, если бы Даня не влез.

Фаааак!!!

Я откинулся на спинку кресла и зажал глаза руками.

Самому от себя противно становилось. Мудак ей-богу.

И сколько всего наворотил.

Злой был. Обиженный. А сейчас вина душила сильно и крепло, и казалось, что все горло перетянуто стальной проволокой. А раскаяние выжигало всю кровь в венах, обращая ее в пепел.

Я ведь всегда любил свою Крис. С ума сходил от неё. Готов был завоёвывать, залюбливать, как щенок вечно терся о неё, чтобы получить свою порцию ласки.

До меня просто падением неба сейчас было то, что я сделал. Как я мог так любить и так обидеть?

Где была моя любовь?

Растаяла?

Забылась?

В кабинет заглянула секретарша и напомнила, что у меня через полтора часа встреча с главой градостроительного комитета. Я стиснул зубы, напоминая себе ради кого залез во все это. Напомнил и пошёл готовить бумаги.

Прошлый заказ на проектирование нескольких точечный настроек стоил мне пары квартир. Сразу хотел оформить на Крис, но потом времени не было объяснять,