Бедная Настя. Книга 6. Петербургские лабиринты - Елена Езерская

— А вот Аня наша, посмотри, скоро будет играть в императорском театре, — с гордостью сказала Варвара.

— Твоими бы устами, — Татьяна поднялась и направилась к выходу. — Ничем ты мне не можешь помочь.

— Что это с Таней? — спросил Никита — в коридоре он столкнулся с Татьяной, которая брела к выходу, ничего не замечая кругом и на его приветствие не откликнулась — прошла мимо, словно тень. — Ни привета, ни ответа — как русалка, проплыла, холодная и чужая.

— Пропадает девка, оттого и — холодная, — покачала головой Варвара.

— Ты толком объясни, — удивился Никита, — может, и я чем сгожусь.

— Ей сейчас другой помощник нужен — ребеночка она ждет, а дите-то по происхождению — хозяйское. А господа, сам знаешь, не больно торопятся навстречу такому счастью.

— Слышал я — женится Андрей Петрович, — кивнул Никита. — А Таню, видишь, по боку?

— Вроде того, — кивнула Варвара и снова за рыбу принялась. — Ей бы, конечно, жениха сейчас хорошего, чтобы от молвы людской уберег и дите вырастить помог, да Татьяна уж больно гордая. Силой замуж не пойдет, а по любви… С этим и того хуже — убивается она, что есть силы, по барину. Такие вот дела, Никитушка. Слушай, а то подвез бы ты ее до имения — тяжело же ей?

— Подвезти? Отчего не подвезти, — согласился Никита. — Сделаем!

Он тотчас же побежал из кухни и бросился на конюшню. Татьяну он нагнал быстро — она брела по дороге, чуть качаясь, такая же потерянная, какой встретилась ему в доме.

— Танюша! — крикнул Никита, придержав коня. — Садись в сани — домчу с ветерком.

— Спасибо, Никита, я сама, — отказалась Татьяна.

— Вот еще! — Никита остановил сани и спрыгнул с облучка, прихватив большую медвежью доху. — Давайте, одень и прыгай в кошеву-то.

— Боюсь я твоей езды, — улыбнулась Татьяна. — Ты мчишь, аж дух захватывает, а у меня сейчас голова кружиться стала.

— Тогда я медленно поеду, — кивнул Никита. — Так еще лучше будет — можно успеть поговорить.

— Нет у меня на это настроения, — опустила глаза Татьяна.

— А я его тебе сейчас подниму, — улыбнулся Никита и, подсобив Татьяне усесться в кошеве, тронул коня и затянул песню — потешную, знакомую, Татьяна ее как-то на ярмарке слышала.

Пока он пел, она и впрямь почувствовала облегчение. Шуба согрела ее, а мерный тихий ход укачал.

— Танечка, проснись, — Никита осторожно тронул ее за плечо.

— Ой, — растерялась она спросонья, — где это мы?

— Ты прости, — смутился Никита, — я тебя чуть-чуть не довез.

— Ничего, я сама дальше дойду, — засобиралась Татьяна, но Никита жестом остановил ее.

— Я ведь не просто так задержался, я с тобой поговорить хочу, чтобы без посторонних глаз.

— Что это ты придумал, Никитушка? — растерялась Татьяна.

— Ты не бойся, я человек серьезный, и разговор у меня тоже такой, — Никита вздохнул, а потом взмахнул рукой, точно отсекая что-то, и выпалил, — выходи за меня замуж, Таня.

— Да ты что, Никита? — ахнула Татьяна.

— Помнишь, ты меня как-то бежать Подбивала, когда к Андрею Петровичу невеста впервые приехала?

— Помню, — прошептала Татьяна.

— Я ведь тогда тебя не понимал еще — не знал, как оно бывает, когда без надежды остаешься. Когда любишь, любишь, а потом — раз, и все кончилось.

— Мне это знакомо, — кивнула Татьяна. — Хотела я тогда от беды скрыться, да не сумела.

— От беды не скрываться, а гнать ее от себя надобно. Я вот только недавно это просек. Ты вот барина любила, а я — ровню свою, да все без толку. Аня на меня и не смотрит, а когда смотрит, то будто и не видит совсем. Все о своем да о своем думает — другой у нее на уме. Так вот и хожу один — и без нее свет не мил, а с ней еще хуже.

— За что же ты мне, Никита, душу-то бередишь? — взмолилась Татьяна.

— Прости, если обидел ненароком, но не хочу, чтобы тайны между нами оставались, — поспешил объясниться Никита. — Я — человек простой, к барским манерам не прикипел. Я понимаю, каково тебе сейчас, — одно время даже хотел себя порешить, думал — зачем жить вот так, бессердечно.

— Вот и я не знаю, — прошептала Татьяна.

— А давай, Таня, я помогу тебе, а ты поможешь мне? — предложил Никита. — Я — один, ты — одна…

— Уже не одна, — горестно вздохнула Татьяна.

— А так даже лучше! — разулыбался Никита. — Сразу семья получается.

— Господи! Какой ты хороший, Никита, — растерялась Татьяна, — только ведь не люблю я тебя.

— Не беда, ребеночек-то этого не знает. А мы его будем любить.

— Ты и я?

— И он нас, — улыбнулся Никита.

— Но, кажется, у нас ничего не получится, — засомневалась Татьяна, — ты — вольный, а я…

— А я барина Владимира Ивановича попрошу, он с Андреем Петровичем поговорит, чтобы тебя отпустить.

— Ой, не согласится он, — испугалась Татьяна.

— Думаю я, что барон сможет уговорить его, — убежденно сказал Никита. — Я вот только одно дело сделаю — Анну в Петербург отвезу, а потом все и решим.

— Ох, Никита…

— Ты не бойся, я свое слово держу. И ты тоже меня не обмани.

Татьяна кивнула, и обрадованный Никита снова стегнул лошадей — сани тронулись с места, и от полозьев тотчас же взвился тонкий снежный вихрь.

* * *

Вернувшись домой, Татьяна сразу же направилась в свою комнату — ей надо было прийти в себя. Сразу столько событий! — разрыв с Андреем и его отъезд, новость о ее беременности и предложение Никиты. Татьяна буквально разрывалась на части — она хотела, чтобы Андрей узнал о ребенке, но как он при этом себя поведет? Татьяна не была уверена в том, что он обрадуется, — ведь он же прогнал ее за то, что Татьяна случайно обмолвилась госпоже Болотовой о романе его невесты с наследником престола. А ребенок — это же еще страшнее!

Или не сказать и согласиться на предложение Никиты? Андрей — натура горячая, может все совсем не правильно понять, как бы хуже не получилось…

Татьяна вздохнула, переоделась и вернулась к своим обязанностям.

— Чего изволите, барышня? — спросила она, столкнувшись в гостиной с Наташей.

— Таня! — обрадовалась та. — Хорошо, что мы встретились. Я давно хочу с тобой поговорить.

— О чем? — насторожилась Татьяна.

— Да не сторонись ты меня — я тебе не враг. Я вижу, как тебе тяжело, ведь ты все еще любишь Андрея Петровича…

— Вам показалось, барышня, — не очень вежливо перебила ее Татьяна.

— Нельзя быть такой обидчивой, — нахмурилась Наташа. — Знаешь, когда я разговариваю с тобой, у меня каждый раз возникает ощущение, будто я перед тобою чем-то провинилась.